Автобус

Мы не имеем права жаловаться на жизнь, это точно. Одно только право жить отнимает у жизни все её недостатки. Не зря нас выгнали из рая, ведь мы преступники, потому что мы постоянно жалуемся на жизнь. Да, мы идиоты. Нет, даже так, многие люди в этом не виноваты, у многих просто не было таких моментов в жизни, моментов абсолютного счастья и абсолютной грусти, когда человек понимает, чего стоит жизнь. Многие проживают свои жизни работая, кто-то пьёт, а кто-то не делает ничего, вообщем, мы по разному губим свои жизни, и жизненный дух, эссенция жизни испаряется, и мы больше не можем её чувствовать. Многим просто не везёт на такие моменты.


Я ждал его минут 40, чтобы не соврать.
Я заметил в дальнем углу автобуса мою учительницу, ей было от силы лет 30.
У неё взгляд был полон благородной грусти, и смотрела она куда-то в сторону, не на людей или здания, или траву или деревья, она смотрела, казалось, сквозь них, будто трава и деревья – это просто оболочка, под которой скрывается что-то такое, чего мы с тобой не знаем. Мне тоже стало грустно от её взгляда, такой он был правдивый и неподдельный, какой он у большинства людей. Множество людей свой взгляд подделывает, а второе множество ничего не выражает во взглядах. казалось, она знает большую тайну, что-то точное, например, она знает о том, что Земля вымрет через определённое время, и она грустит от того что не может с этим ничего поделать, хотя и очень хотела сделать хоть что-то. Людей она напрочь не замечала, и только изредка кидала один резкий взгляд на кого-нибудь одного из общей кучи. Один раз она увидела мой взгляд на себе, и я подумал – всё, конец, но после этого она тут же начала заново смотреть в никуда. Он был натуральный, данный нам от природы, природный взгляд, взгляд ребёнка, который ещё пока не научился вранью. Она не женщина, - подумал я, - она самородок.  Мне стало отвратительно смотреть на остальных, кто едет в автобусе, никто не шёл ей в сравнение. Вот у одной, например, глаза равнодушные, какие-то на выкате, одним словом уродливые жабьи глаза, - а вот справа стоит девушка, у которой огроменная, хорошая задница, и вот я смотрю в её малюсенькие глазки, на её веснушчатое лицо, и она смотрит на меня, а я больше не боюсь её взгляда и мысленно говорю ей – «Ну чего ты вылупилась? Да знаешь ты хоть, что глаза у тебя никакие? Абсолютно равнодушные ко всему! Я презираю тебя, женщина, всё, что у тебя есть, так это отличная задница, но посмотри вперёд, видишь вон ту женщину? Она в разы лучше тебя, и даже если у неё отнять всё, кроме лица, она и тогда будет в десять раз лучше тебя! Ублюдина тупая.» Вот я ей всё мысленно высказал, а она всё стоит и смотрит, совсем как корова, жующая траву. Мой взгляд, как мне показалось, был в тот момент настолько противный и полный презрения, что девушка всё же отвернулась и не посмела смотреть в мои глаза ещё раз. Я так целую поездку и смотрел на свою учительницу, а точнее, в её лицо, пытаясь понять, почему же она так грустит.  Я восхищался её кокетливым носиком, мысленно сравнивал её в профиль и просто так, и ловил каждый момент, каждую секунду глаза мои были на этом сокровище. Вполне возможно вы такого в своей жизни не видали, так вот, пожалуйста, умоляю, представьте, хотя бы попытайтесь вообразить в своей голове, как должен выглядеть такой взгляд и человек, обладающий этим взглядом. Хотя нет, даже не пытайтесь, вы всё испортите.
Когда мы вышли, я сказал своей учительнице – здрасте – говорю, а она говорит – здравствуйте. Момент, и её полное грусти лицо вдруг выражает такую тёплую улыбку, так её глаза тепло зажмурились, что я и не знал, что и говорить. Я был зол оттого, что у остальных не получается быть такими же искренними, как и она, и вся моя скромность по отношению к людям в этот момент куда-то пропала, и я бегал туда-сюда, я прижался к дереву и не мог понять, почему ни у кого я ещё не видел такого взгляда, как у неё. Что, неужели у людей нет своего повода грустить или веселиться? Или для этого обязательно нужен веский повод, как талон в больнице? Почему всем на всё плевать?.. Почему это первый человек, которого я встретил? Почему остальные выглядят, как картонные картинки?..
Я шёл по улице и злился так, как злятся маленькие дети, хаотично и бесповоротно, которые уверены в своей правоте. Обычно я очень трепетно отношусь к своей внешности, такая уж у меня болезнь, да, но сейчас мне было плевать на себя и на то, как я выгляжу, я шёл, и ничего не понимал. Был ошеломлён, я был в ужасе от того, что увидел на земле такой редкий вид животного, как человек. Это был первый, которого я увидел в своей жизни, - в этом человеке было столько изящества, внутреннего спокойствия, грации и тайной грусти, - я смотрел и восхищался, а она уходила куда-то вдаль, а я всё смотрел. Остальные с этого момента были для меня гориллами, правда гориллы гораздо правдивей.
Дома я почуствовал себя так, будто я тоже узнал великую тайну, которую знают немногие, у которых это написано на лицах. Какая-то маленькая собачонка моей сестры облаяла меня всего, когда я пришёл, а я упал перед ней на колени и смотрел на неё. Я будто стал просвещённым. Я чувствовал себя отлично, думал, что переродился и всё думал о взгляде. Вот я вижу свою сестру дома, которая младше меня на два года, смотрю на неё, она тоже похожа на картонку, как и все остальные, и думаю – «сестра, я хочу тебя расцеловать. Что? Почему? Потому что ты моя сестра, и я люблю тебя! Разве этого недостаточно?». Потом, услышав какую-то песню, невероятно грустную и тихую, которую пел тихий женский голосок, я опять вспомнил о взгляде и неожиданно для себя расплакался так, словно я маленькая девочка, абсолютно бесповортно и неловко. Я плакал, и я знал, о, я прекрасно знал, почему плачу, но слов для этого не было. Я плакал и всё тут. Порой я спрашивал себя «Почему они так? Что, нет у людей повода для радости или грусти?» Я видел взгляд моей доброй учительницы в голове, и мне было грустно настолько, что я давил эти слёзы из себя, и они шли и шли, и я чувствовал их, и они были прекрасны. Я как будто бы плакал за неё, потому что ей плакать некогда, а такой бездельник как я может хоть весь день плакать. Я подумал, может ей станет легче, если я поплачу. Своего рода молитва.
Думаю, я плакал по смерти, думаю, я плакал из-за того, что жизни во мне нет, и слёзы наливаются сразу, как я услышу эту песню, потому что тогда я вспоминаю свою учительницу с очень выразительным лицом, и тогда в глубине души, где есть второй голос, не твой, так вот он-то и рвётся к жизни, пытается вырваться из тебя, обрести наконец жизнь,хочет дышать полной грудью, есть так, как положено, смеяться сильно, изо всех сил, а всё, что он, что твоя душонка получает – это пшик. Ты ничего не даёшь ему, ты, мертвец каких ещё поискать! Душа твоя, ещё не совсем омертвелая, рвётся к твоей учительнице и ей подобным, потому что она-то и есть вся жизнь, её олицетворение – у жизни такой же грустный взгляд и она так же красива. Да, и гнильца вокруг жизни собирается, но потому-то у неё и грустный взгляд, потому что внутри она добрая, не может она на это просто так смотреть, но она улыбается тебе, когда смотрит на тебя. Ты думаешь, что она тебе не улыбается, но на самом деле ты не видел её ни разу, ни разу не повернулся к ней лицом, чёртов трус, заяц, вот ты что, или мышь. Ты эту жизнь держишь в клетке, и даже кормишь изредка, изверг. Скотина тупая. Ублюдок, мертвец, мерзавец, идиот, сука. Ну как же так можно? Ты преклоняешься перед жизнью, а сам живым становится не собираешься! Сердце твоё рвётся к живому телу, словно синяя птичка к Солнцу, но ты не хочешь выпустить его из своих оков, из своих тупых костей… Ну что за человек ты такой!