Алексей Герман и Владимир Высоцкий

    Как ни к кому другому – именно к Алексею Юрьевичу Герману (1938–2013) подходит эпитет «Великий». Сняв за свою режиссерскую карьеру всего шесть фильмов – «Седьмой спутник» (1967), «Проверка на дорогах» (1971), «Двадцать дней без войны» (1976), «Мой друг Иван Лапшин» (1984), «Хрусталев, машину!» (1998) и «Трудно быть богом» (2013), он навсегда вошел в историю советского и российского кино как один из величайших, неповторимых мастеров. Кинематограф Германа – сугубо индивидуален, его картины не спутаешь с фильмами других режиссеров. В них – особый германовский стиль и почерк, присущий только его человеческому и профессиональному взгляду на те или иные события сквозь призму кинокамеры. Эти фильмы, загадочные и мощные, складываются в феномен Алексея Германа.
    В российской художественной жизни у него особое место: он мучительней всех искал свой способ отпустить к людям будоражащие его чувства и образы. Это был процесс драматичный, самоедский, самоистязающий: паузы между фильмами огромны, работа над каждым затягивалась на многие годы. (Константин Райкин называет Алексея Германа «отцом русской пролонгации».) Но его художественные открытия повлияли на весь ход нашего киноискусства: Герман не просто фиксировал приметы общественного недуга, но исследовал его корневую систему.
    Начав с почти театрального «Седьмого спутника» и вполне фабульной «Проверки на дорогах», Алексей Юрьевич стал снимать то, что можно назвать «кинематографом состояний» – передавал не столько события, сколько дух, суть, звучания, квинтэссенцию времени. «Двадцать дней без войны» – великий фильм о войне без стрельбы и героики. Там ищут человеческого тепла, от которого в этой вечной борьбе с врагом внешним и внутренним остались редкие искры – можно согреться, но только на миг… В фильме «Мой друг Иван Лапшин» герой ловит банду с такой безнадежной усталостью, что ясно: если кого и поймает – случайно. В таком режиме в фильмах Германа обычно существует вся страна: если что и произойдет хорошего – ненароком. Страна вечно против человека, он должен пробиваться через путы и вериги к свету – но при этом готов отдать за нее жизнь.
    От гиперреализма «Двадцати дней…» и «Лапшина» Герман ушел в яростный гротеск, в то, что «Нью-Йорк Таймс» назвала «босхианским видением ада». Уже трагический фарс «Хрусталев, машину!» портретировал не столько конкретный 53-й – год смерти тирана, сколько испарения конкретной земли, конкретной веры и конкретного образа мыслей. Давая интервью журналу «Film Comment» по поводу «Хрусталева…», Алексей Юрьевич сравнил художника с кенаром в шахте, который первым чувствует беду и о ней оповещает: «Разумеется, мы не 1953-й год хотели отобразить – хотели показать, что такое русский человек».
    Что касается последней картины режиссера… «Я рискну сказать ужасную вещь. В фильме «Трудно быть богом» Ярмольник до известной степени играет Высоцкого, а не Румату. И пытается именно его имитировать. И довольно точно это делает», – заключил в своей лекции по литературе «Высоцкий как еврей», прочитанной в начале сентября 2018 года в московском Еврейском музее и Центре толерантности, писатель, поэт и журналист Дмитрий Быков.
    Удивительно: последняя картина в фильмографии Германа могла стать его первой режиссерской работой. В 1967 году на Киностудии «Ленфильм» планировалась постановка фильма по сценарию, написанному по мотивам одноименной научно-фантастической повести братьев-люденов А. и Б. Стругацких «Трудно быть богом». Снимать ее должен был именно Герман, и кроме того планировалось пригласить на одну из ролей в картину молодого актера: «Высоцкому предлагали принять участие в съемках фильма, но картина в то время поставлена не была». (Из монолога А. Германа «Время Высоцкого» в сборнике «О Владимире Высоцком» (1995).)
    До этого начинающий режиссер и молодой актер, автор-исполнитель знакомы не были. «Сначала – услышал, конечно. И сразу – очень понравилось: и смешно, и прелестно, и остро. И – непонятно: как не боится?», – делился Алексей Юрьевич воспоминаниями о знакомстве с песенным творчеством поэта в документальном фильме режиссера Лилии Вьюгиной «Владимир Высоцкий. Я приду по ваши души» (а/с Л. Вьюгина, ООО «Студия А4», 2008 г.).
    В 1970 году Герман приступает к съемкам фильма «Проверка на дорогах» по сценарию молодого кинодраматурга Эдуарда Володарского. Эта военная картина – самостоятельный режиссерский дебют ленинградского режиссера. Сценарий основан на книге писателя Юрия Германа «Операция "С Новым годом!"», рассказывающей о коллаборационисте по имени Александр Лазарев (у персонажа был реальный прототип – это Владимир Иванович Никифоров, Герой Советского Союза), который присоединился к советским партизанам с целью искупить свою вину за переход на сторону противника.   
    В интервью журналисту Игорю Свинаренко («Отец штрафбата», «Медведь», № 11, ноябрь 2004 г.) Володарский о работе над созданием сценария картины вспоминал:
    «– Сценарий «Проверка на дорогах» написан по повести отца А. Германа Юрия Германа. Я тогда, не читая книги, взял под сценарий аванс в 25 процентов, а это 1250 рублей. Половину мы сразу в Питере пропили, меня в поезд грузили в бессознательном состоянии. Приехал в Москву, протрезвел, прочитал повесть – и офигел: полное говно! Какие-то чекисты, шпионы, зондеркоманды… Боже мой, куда я влип! Были б деньги, вернул бы сразу. И тут приехал Герман в Москву, мы встретились, пошли в забегаловку возле Маяковки, там за полтинник наливали 50 коньяку. Зашли, я выпил сто грамм, он спрашивает: ну, как повесть? Я отвечаю: говно повесть. У него ни один мускул не дрогнул. Да, говорит, повесть плохая. Там только один характер хороший, а остальное придется писать заново. У меня прямо от сердца отлегло. Заново так заново! Пишите, говорит, как хотите. Я стал читать Адамовича про партизан, меня в основном интересовал их быт – как они строили землянки, как жили… Как из снарядов они выпаривали тол, они каждую секунду рисковали жизнью! Потом они этот тол охлаждали, брикеты из него делали. За 22 дня я сценарий написал. 70 или 75 страниц. Кстати я там роль написал для Володи специально.
    – Какую?
    – А власовца. Я приехал из Питера с отпечатанным экземпляром и, не заходя домой, поехал к Володе и сказал: «Читай, вот это для тебя». Но Герман его не взял!
    – Почему же?
    – А испугался. Я приехал на худсовет, смотрю он выставил на пробы Дворжецкого, Доманского, Лаврова. Я говорю – Леш, а где Володя. Он отвечает – я его снимать не буду. Я истерику закатил: «Ты что делаешь? Мы с тобой сколько раз говорили! Это ж для него роль!» Я, говорит, боюсь, он завалит мне картину и меня задавит! А не дай Бог он запьет – что я буду делать? Тогда в Германе было больше человеческого…»
    Ошибка Эдуарда Яковлевича: фамилия актера, сыгравшего главную роль власовца Александра Ивановича Лазарева в фильме, – Заманский, а не Доманский. Но это, как говорится, – детали…
    В другом интервью Радио «Эхо Москвы» (передача «Книжное казино», эфир 3 апреля 2005 г.) Володарский рассказывал о признаниях ему Германа: «Я его (Высоцкого. – А. С.) боюсь, я начинающий режиссер, ты пойми. Если он закуролесит и сорвет мне все, я рухну. Я на него управы не найду».
    Еще один рассказ сценариста (со слов пятигорского журналиста Валерия Перевозчикова): «Володарский:
    – Я видел в этой роли только Высоцкого… Но Леша (Герман) встал на дыбы: «Он же – такая личность, такой темперамент! Он же сомнет меня… А вдруг он запьет?!»
    Эту роль сыграл – и хорошо сыграл – Заманский: он же фронтовик». (В. Перевозчиков, «Записи 2012–2013 гг.», «В поисках Высоцкого» (г. Пятигорск), № 8, апрель 2013 г.)
    Рассказывает режиссер: «Высоцкого я никогда не пробовал. Володарский очень хотел, чтобы он пробовался. И этого хотел сам Высоцкий. Но все дело в том, что в той стилистике картины это было бы неправдой. Высоцкий безусловно замечательный артист, но жанр того, что он делает, скорее всего и называется – «Высоцкий». Заманский же меня сразу же привлек. Прежде всего тем, что это было нормальное русское, советское, солдатское лицо. Лицо, которое, если бы он не был известным артистом, не должно хоть как-то выделяться из толпы. Кроме того, не надо было специально делать его особо привлекательным. Это человек, располагающий к себе. А это важно в герое, потому что роль вся построена на несоответствии человеческой сути, душевной интеллигентности и немецкой формы, каски, тому, что врет, как он попал в плен. Трагическое должно было передаваться в Лазареве через очень простые вещи. Он не должен был быть ни крупной фигурой, ни яркой фигурой.
    Заманского худсовет студии не утвердил. Да и вообще, мне никого из тех, кто потом сыграл, не утвердили. Мы стали снимать «вопреки». Худсовет почувствовал опасность картины именно с таким нейтральным человеком. Ибо это была уже трагедия не индивидуальной, не какой-то конкретной судьбы, а народной беды. Вот Высоцкий – это трагедия индивидуальности. Поэтому мы в какой-то степени обязаны «полкой» именно Заманскому». (А. Герман, «Выбор Заманского» в книге «Герман» / Сост. Л. Аркус (2020).)
    Действительно, «что касается «небожителей», то и с ними у Высоцкого был реальный шанс работать. Шукшин, Тарковский, Герман, Шепитько – со всеми ними у артиста не сложилось в разное время и по разным обстоятельствам.
    Молодой Алексей Герман, задумавший для Высоцкого роль Александра Лазарева, бывшего военнопленного в «Проверке на дорогах», даже не решился на сомнительное сотрудничество», – пишет Д. Смолев в статье «Неснятые фильмы: Кино Владимира Высоцкого», главы «Фиктивные кинопробы» и «Вдруг Высоцкий заболел и надолго» (размещена 25 января 2018 г. на интернет-сайте «КИНОПОИСК» kinopoisk.ru).
    «В знаменитой драме Алексея Германа Высоцкому могла достаться роль Александра Лазарева, побывавшего в плену. К тому моменту Владимир был настоящей супер-звездой, а Герман еще не приобрел значительного веса в индустрии. После тяжелых размышлений и сомнений он отказал артисту. Позднее сценарист Эдуард Володарский признавался, что Герману так и не удалось побороть свой страх перед Высоцким – от артиста можно было ожидать всего, чего угодно, и это был риск, на который Герман не решился». (Интернет-сайт «ВЕСТНИК KINO DAILY» kinodaily.ru, 25 января 2023 г., «Кино без Высоцкого: культовые роли, которые он упустил», глава «Проверка на дорогах».)
    «На роли пробовались многие известные актеры. Командира партизанского отряда Локоткова мог играть не Ролан Быков, а Михаил Ульянов, Евгений Евстигнеев или Алексей Глазырин, главного героя Александра Лазарева изначально должен был исполнять Владимир Высоцкий. Руководство долго не соглашалось с кандидатами на главные роли, но в итоге они доверились режиссеру. Он проводил пробы в максимально приближенных к реальности условиях: в студии соорудили бутафорный лес, в котором предстояло снимать большинство сцен». (Интернет-сайт «VIDEOLAIN» videolain.tmweb.ru, О. Бакулин, «Проверка на дорогах», глава «История создания».)
    «Роль раскаявшегося полицая Александра Лазарева в фильме «Проверка на дорогах» мечтал сыграть Владимир Высоцкий. Но режиссеру Алексею Герману нужен был другой типаж – «раненный в сердце». Таким оказался Владимир Заманский. И несмотря на то, что худсовет «забраковал» артиста – слишком большую трагедию выражали его глаза, режиссер приступил к съемкам. Для Заманского это была главная роль. Как говорил актер, только здесь он смог показать покаяние и искупление – идеи, которые ему так дороги», – сообщает статья «Владимиру Заманскому исполнилось 90 лет», размещенная 6 февраля 2016 года на интернет-сайте «Смотрим» smotrim.ru.
    В статье А. Роговой «Владимир Высоцкий. Несыгранные роли» («Аргументы и факты», № 30, 25 июля 2013 г.) читаем: «Лазарев. «Проверка на дорогах», 1971.
    В картине Алексея Германа-старшего Владимир Высоцкий пробовался на роль бывшего военнопленного Александра Лазарева. Но сыграл перебежчика, помогающего партизанам, Владимир Заманский. Тут снова есть две версии, почему Высоцкий так и не сыграл эту роль. Автор сценария Эдуард Володарский вспоминал, что Герман якобы побоялся взять Высоцкого на съемки из-за его пристрастия к алкоголю. По другой, более официальной, кандидатуру поэта «зарубили» сверху».
    Вновь воспоминания кинорежиссера.
    «На ту роль в «Проверке на дорогах», которую хотел сыграть Володя, я пригласил Заманского. Нет, Володя не обиделся, он был благородный человек. И как он мог обижаться не меня, неудачника?..» (А. Герман, «Время Высоцкого» (записал И. Роговой), «Литературная газета», № 25, 18 июня 1986 г.)
    «Я его «не снял» в «Операции "С Новым годом"» (рабочее название картины «Проверка на дорогах». – А. С.). Он хотел там играть роль Лазарева, но мне нужен был другой типаж. Я не имел к нему претензий как к актеру, просто мне был нужен другой – то, что сыграл Заманский». (Из монолога А. Германа «Время Высоцкого» в сборнике «О Владимире Высоцком» (1995).)
    В редких интервью кинорежиссера журналисты не забывали спросить Алексея Юрьевича о несыгранной Высоцким роли в его картине…
    «– Владимир Высоцкий хотел сняться в «Проверке на дорогах». Почему не сыграл там?
    – Он был для этого дела хуже, чем Заманский. Высоцкий – выдающаяся, выскакивающая фигура. Мне же нужен был простой русский солдат, а не великий артист», – отвечал Герман на вопрос журналиста С. Доморощенова («"Полярное" звучит для меня как музыка. Военное детство Алексея Германа прошло на Крайнем Севере»: интервью, «Мурманский вестник», 17 сентября 2005 г.).
    Еще один рассказ Алексея Юрьевича о роли Владимира Заманского: «Высоцкий хотел играть эту роль (я был хорошо знаком с Высоцким) и даже объяснялся по этому поводу… Но он абсолютно не годился. Потому что вся идея этой картины состояла – защитить простого русского солдата. Высоцкий великий артист, но артист на котурнах, с ним документ не снимешь». (Док. фильм «Трудно быть Германом», а/с Вл. Баталов, реж. А. Гречиха, ВГТРК, 2008 г.)
    10 марта 2014 года пользователь Кропотов на интернет-форуме «Владимир Высоцкий. Творчество и судьба» vysotsky.ws (раздел «Высоцкий в театре и кино», «Несыгранные роли Владимира Высоцкого, пробы, фотографии, рассказы, публикации») написал: «"Играть на котурнах" – это преувеличенно театрально, переигрывать.
    С классиком-Германом не поспоришь, но, по-моему, он не прав. Высоцкий умел и мог играть абсолютно реалистично. Его танкист из «Я родом из детства» – правдивый, настоящий.
    Мне больше кажется правдивой версия, что Герман, в тот момент еще начинающий режиссер, испугался напора и энергетики Высоцкого. А также не стал рисковать, ведь ВВ уже славился недисципилинированностью».
    В тот же день на том же ресурсе высоцковед, биограф поэта Марк Цыбульский (США) добавил: «В интервью Роговому А. Герман сказал, что он встречался с Высоцким один раз в жизни – они всю ночь разговаривали в поезде. Так как же на самом деле: один раз в поезде или был хорошо знаком?»
    «Антон Долин: Заманский был типаж или артист? Известным на тот момент он уж точно не был. И пожалуй, сыграл в «Проверках на дорогах» лучшую роль в своей жизни.
    Алексей Герман: Главную роль в «Проверке на дорогах» очень хотел сыграть Высоцкий. Но это была бы катастрофа. Был бы фильм-клубника, он бы там еще песенку спел. Он прекрасный артист, однако он не был бы простым русским солдатом; великий Высоцкий не годился. Он был над народным пониманием солдата, он – нечто большее, чем солдат. А требование мое было – рассказ о судьбе русского солдата. Никто не подходил на роль так, как Заманский. Мы пробовали разных артистов, но серьезным кандидатом был только он». (Из беседы (2010 г.) кинокритика А. Долина с режиссером, интервью опубликовано в сборнике «Герман. Интервью. Эссе. Сценарий» (2011).)
    Завершая разговор о картине. Фильм «Проверка на дорогах» – один из самых честных из снятых о войне – попал к зрителю только на заре Перестройки, в 1985 году. До этого 14 лет (!) пролежав «на полке». Чиновники Госкино увидели картину дегероизирующей народное сопротивление врагу во время Великой Отечественной. Слишком уж неправдоподобными, ненастоящими посчитали советские партийные и киноруководители показанные в ней боевые действия и быт партизан, человеческие отношения на войне между солдатами и предателями… Говорят, фильм запретил к показу лично Михаил Андреевич Суслов, главный партийный идеолог, – посмотрев его.
    После выхода картины на большой экран она была отмечена призами разных кинофестивалей, а также Государственной премией СССР.
    «"Проверка на дорогах", по-моему, лучший фильм Германа. Правда, и в нем чувствуется характерная для всего его последующего творчества давящая депрессивность. В его фильмах никогда не светит солнце». (Интернет-сайт «Кино-Театр.РУ» kino-teatr.ru, страница «"Проверка на дорогах" (1971)», раздел «Отзывы», 1 октября 2022 г., комментарий пользователя Бориса Нежданова (Санкт-Петербург).)
    Болгарский журналист Любен Георгиев: «Кинорежиссер Алексей Герман рассказывает о случайной встрече с Высоцким в поезде. «Работать хочется, – говорил тогда Высоцкий, – вкалывать, а тут тебя вдалбливают в какую-то оппозицию, чуть ли не врагом выставляют». И Герман справедливо ставит вопрос: "Чем и кому был вреден Высоцкий? Слишком дерзко шутил? Позволял себе смеяться над тем, над чем смеяться нельзя? Почему нельзя? Он же не зубоскалил попусту, а воевал с серостью, с пошлостью, с демагогией. Со всеми проклятыми недостатками, которые он яростно ненавидел, которые больше терпеть нельзя, о которых открыто говорят сегодня народ и партия. И с этой точки зрения, Высоцкий – полезный, государственный человек. Его надо было беречь, привечать, а не бить!"» (Л. Георгиев, «Владимир Высоцкий: Встречи, интервью, воспоминания» (1991), «Необходимое вступление, или почему я написал эту книгу».)
    В документальном фильме Л. Вьюгиной «Владимир Высоцкий. Я приду по ваши души» (2008) Алексей Герман выступил с воспоминаниями о поэте и одновременно – рассуждениями о его творчестве и судьбе: «Может быть талант и был, но несчастья. Не было бы таланта – не было бы наркомании, не было бы самоуби…, э-э-э, практически самоубийства.
    Мне не кажется, что он был сильным человеком. Мне кажется, что он был слабым человеком, непрерывно делающим невозможное, делающий себя сильным. Из последних сил держаться, не упасть в траву и просто н-н-не умереть от жалости к себе.
    Мы сели в поезд Москва-Ленинград, в соседнем купе оказалась Марина Влади и Высоцкий. Тогда вот был абсолютно откровенный разговор о том, зачем его загоняют, зачем хотят, чтобы он уехал, почему между ним и его страной какие-то выстраиваются баррикады? Я пытался его успокоить – ну, все-таки существуют роли, существует театр, существует, а-а-а, огромная аудитория, которую Вы можете собрать… Все-таки у Вас такая сложная вещь (улыбается) – Вы называетесь любимец народа. Это, что называется, кхе, – не купишь.
    Здесь он был богом для миллионов, а там он постепенно стал бы Володей».
    Еврейский литературный критик Соломон Воложин (г. Натания, Израиль) в статье «Песни Высоцкого с эстетической точки зрения» (журнал «Семь искусств», № 7 (44), июль 2013 г.) пишет: «…Две песни из фильма «Вертикаль» почти лобовые – про прелесть исключительности. Образ того, как достичь самоуправления по всей стране: опираться на друзей.
    И я что-то не слышал, чтоб Высоцкий унижал эти две сверхпопулярные песни.
    Унижал, правда, Алексей Герман, человек достаточно тонкий эстетически, и – все четыре: «Я думаю, что, может быть, были ночи, когда он думал: «Все! Не могу! Хватит. Напишу то, что нужно», – и иногда писал то, что нужно, – я перелистал «Нерв» Эти самые песни к плохим картинам Говорухина, конечно, он старался написать то, что требовалось. Конечно, старался быть популярным, войти в «истэблишмент». Но получалось хуже, чем другое – «не заказное»…»
    Ну что? Не согласиться с Германом на все четыре? Это-де Герман по инерции из-за несложно устроенного фильма, сделанного почти «в лоб», образного кинопоучения: «таки – победим». Что: только на две песни с Германом согласиться? И, на эти две опираясь, признать, что, наверно, всё же не обязательно привязывать эстетические снижения Высоцкого к – как Плеханов сказал про просветителей – падениям веры (в нас, слабых современниках Высоцкого)? Вот-де обратное: макет победы, а – «хуже, чем другое».
    Хотя, опять же… Это ж – не макет победы (две те песни), а бегство от действительности: в горы (если относиться к горам как к святому). Значит, есть, от чего бежать. С равнины обычного (мещанства), которого не избежать! – и надо это тоже принять. И оттого, может, такая большая доза неистовости там звучит. Вспомните: «Парня в горы…», «Лучше гор…» И не прав Герман. Ошибся. Бывает. Особенно, если учесть, что у несгибаемого Германа уже («Нерв» вышел в 1981 году) идеал улетел в сверхбудущее, а у Высоцкого (в 1966-м) идеал еще был в настоящем, казался вот-вот осуществимым: надо только ему, Высоцкому, еще поднапрячься, еще и еще чуть-чуть, и он нас, эту глыбу, сдвинет, наконец, с конформизма и потребительства. Это ж так по-человечески понятно: не понимать человеку с одним идеалом (Герману) человека с другим идеалом (Высоцкого)».
    «Мысль А. Германа, что ВВ не мог не нарываться – потому что по своей сути он поэт!» (В. Перевозчиков, «Время Высоцкого», «В поисках Высоцкого» (г. Пятигорск), № 9, июнь 2013 г.)
    Алексей Юрьевич не раз делился мыслями о жизни и творчестве Владимира Семеновича: «Высоцкий, очевидно, был невозможен для нас в конце пятидесятых и в первой половине шестидесятых годов. Он был не ко времени. Это было время великих иллюзий, великого ощущения приобщения самих себя к процессу создания правдивой и правильной Родины, когда бойцов было много – а именно это тогда происходило. Поэтому он в то время не мог быть ни столь популярным, ни столь любимым». (Интернет-сайт «Тайны веков» agesmystery.ru, 16 декабря 2010 г., «Высоцкий: "Может – я невезучий…"»)
    В монологе «Время Высоцкого», посвященном шестой годовщине со дня ухода Владимира Высоцкого из жизни («Литературная газета», № 25, 18 июня 1986 г.), режиссер сказал: «Он бывал беспощаден, но никогда не был злым. У него все замешено на любви, на вере в человеческую душу. Самым бедолажным своим героям он сострадает, готов спуститься с ними в любую бездну, но только для того чтобы поднять их, за уши вытащить к достойной человека жизни.
    Это надо ослепнуть, чтобы спутать Высоцкого с типажами его песен. И надо оглохнуть, чтобы не услышать его отчаянной жажды идеала, его самозабвенного, со смертельным риском устремления к вершине. Настоящий герой песен Высоцкого – это, конечно, он сам: сильный, надежный человек, без котурнов, без тени фальши…
    Он был как противоядие от всякой фальши, и слушать его было – как надышаться кислородом. И тем, что Высоцкий шел, ничего вроде бы не боясь и не оглядываясь, он поддержал издали многих, меня в том числе. Смотрите, ведь можно же, как Высоцкий! Разве ему не страшно? Разве он не рискует? Разве ему не хочется, чтоб его издавали, награждали?
    Я думаю, что он эту любовь народную осознавал как свою миссию в искусстве – быть честным до конца. И свернуть с этого пути он уже не мог. Хотя были, наверно, ночи, когда он думал: все, нет больше сил, напишу «что надо». Без страховки.
    Чем больше фальшивило вокруг искусство, тем необходимей делался человек, который не фальшивил. И который пер напролом. Дефицит правды в нашем государстве все больше и больше восполнял Высоцкий.
    Чем больше фарисействовало искусство, чем больше художники уходили в свои тома, чем большими классиками становились на наших глазах писатели, не умеющие писать, чем больше льстили в глаза по телевизору, тем громче звучал голос Высоцкого.
    Он почувствовал свою миссию. Возникла ситуация, над которой человек не властен. Он говорил мне, что его вдалбливают, вбивают в диссидентство.
    Хватало у него своей нервотрепки: другое дело, что он никогда виду не показывал. Все мы помним его с улыбкой. Как бы он ни устал, как бы ни был занят, а при беглой встрече так улыбнется, будто дороже тебя у него никого нет. И это не игра актерская, это состояние души – даже улыбкой он умудрялся поддержать, что-то отдать людям. Его любимая присказка: «ЛюдЯм должно быть хорошо»…»
    Материал не остался незамеченным – как читателями, так и критиками. Последние писали: «Одна из заметных публикаций – интервью Алексея Германа для «Литературной газеты» (18 июня). Журналисту Л. Графовой пришлось (по предварительной договоренности с кинорежиссером) построить беседу так, что его интервью вроде бы о себе оказалось во многом размышлениями о Высоцком, на которого разговор перешел как бы сам собой. «…Чем больше льстили в глаза по телевизору, – говорит Герман, – чем больше фарисействовало искусство, тем громче звучал голос Высоцкого. <…> Он был как противоядие от всякой фальши, и слушать его было – как надышаться кислородом». Между тем Герман как художник отмечает особую, очень демократичную, эстетику поэта: "…Его песни – прорыв к сердцу каждого. Он мог подойти к человеку любого слоя общества и начать с ним разговор о его жизни на его языке"». (А. Крылов, А. Кулагин, «Как разрешали Высоцкого. 1986 год», «В поисках Высоцкого» (г. Пятигорск), № 22, январь 2016 г.)
    «Его пронзительная грусть сквозь веселость убедительно сближала самых разных людей. А что может сблизить нас, таких разных, кроме совести? Володя сам был – обнаженная совесть, сам – боль», – вспоминал Алексей Герман. (Интернет-сайт Всероссийского педагогического журнала «Педмастерство» pedmasterstvo.ru, Л. Г. Макаревич, «"Встреча с В. Высоцким". Конспект урока внеклассного чтения в 9 классе».)
    В 1999 году кинорежиссер Алексей Юрьевич Герман стал лауреатом премии имени Владимира Высоцкого «Своя Колея».
    25 января 1999 года в эфире программы Общественного российского телевидения (ОРТ) «Взгляд» Герман рассказал о врученной ему накануне награде.
    «Ведущий А. Любимов: Сам факт того, что вчера в Театре на Таганке собралось много людей, что вообще есть какая-то общность, да? Есть некий повод собраться, нечто, что объединяет людей – вот это очень важно сейчас. Потому, что, в общем-то, кризис у нас не экономический, а духовный, Алексей Юрьевич…
    А. Герман: Абсолютно верно! Я вот как раз – вы меня просто перехватили. Ну, я только такую хочу, такой маленький экивок в сторону. Я не был ни другом Высоцкому, ни братом (улыбается, пожимает плечами). Я был с ним мало знаком. Один раз мы ночь проговорили в поезде (трясет головой). Ему что-то запретили в Одессе, он страшно переживал. Я его успокаивал – вот и всё. Я думаю, что если бы я был героем его песен, то скорее каких-то таких, я бы сказал, ха-ха (усмехается), про джунгли и капитана Кука, там, который, которого съели, съели, там, жирафу, жирафа влюбилась в антилопу – что-то в этом роде (с усмешкой). Потому, что ничего такого серьезного, а-а-а, такого глубоко проникающего в душу во мне нет. Ну, режиссер, ну, снимал, ну, старался, ну, упирался рогом…   
    А. Л.: Вот я как понимаю: человек, который живет каким-то своим каким-то – не обращая внимания на обстоятельства. Я вот очень понимаю, почему вам дали эту премию.
    А. Г.: Совершенно не понимаю! Но я благодарен, все-таки… За что мне – абсолютно не понимаю. Очень благодарен! Только что, можно сказать, за любовь к творчеству Высоцкого – и как певца, э-э-эм, и как композитора (улыбается), и как поэта, и как актера. И вот, хи-хи (усмехается) – если за это, то я – понимаю! 
    Почему, наверное, я говорил там, это: мы, наверное, первые, которые стали – у меня, просто, родни очень много на Западе, э-э-э, жило всегда. В 56-м году они все приезжали к нам и мы, значит, кассеты (с записями песен В. Высоцкого. – А. С.) первые стали туда (толкает воздух рукой). Причем, с большой долей непонимания, к сожалению, надо сказать. Долго, долго не понимался там…
    А. Л.: В эмиграции?
    А. Г.: В первой эмиграции. Ну, эта эмиграция – она его привезла, так сказать, как знамя! А в той эмиграции – не понимали: что это, что?»