И вновь о войне...

Он был огненным, смелым, бесстыжим,
Но радушным, как летом тайга!
Он смеясь говорил: - "Что, я рыжий?"
Вместе с группой идя на врага!
Мы, работая четко как в стяжке,
Без потерь исчезали в туман,
А легенды про рыжего Сашку
Облетели палящий Афган!

Сколько вылазок, больше чем дерзких,
Рассказать, не таясь, без вранья?
Моджахеды, те были из местных
И плевали на планы Кремля...
Шли на бойню, не ведая страха,
Мы же шли - убивать под приказ...
Мир Советско-Афганскому праху!
Был закон - или мы, или нас!

Сладкой ленью зевала беспечность,
Ночь запела армадой сверчков,
И  не спавшие целую вечность,
Повалились солдаты ничком.
Это было в июле, по нюху
Духи мягко проникли во мрак...
Всех по-быстрому- шомполом в ухо
И по норам в ближайший кишлак!

Мы, естественно, выпасли гадов,
С оговоркою: - Пленных не брать!
Штык-ножи и отборные маты
Помогли за убитых воздать!
Как бы не было горько и больно
Для родителей, (боже ж ты мой!)
Пацанов, что во сне закололи,
Нужно было доставить домой.

На войне, кто со смертью по-свойски,
Тот имеет душевный азарт
И возможность "уйти по- геройски,"
Если выжить не выпадет фарт.
Кто не брался за нож в "рукопашке?"
Это совесть под гнётом обуз...
Ближе к делу, мы с корешем Сашкой,
С грузом "200" летели в Союз.

На посадке с лихвой помянули
Тех безмолвных, кто с нами летел.
Так бывает, в тот день не от пули,
Лучший друг мой за час поседел...
Тридцать лет во хмелю бесконечном
Добивали в глубинке года
Прихватило под старость сердечко,
Он ушел! И ушел навсегда!


Задыхаюсь, устал, подытожу: -
Сашки нет, он обрел тишину,
Перед смертью сказав: - "Мы не сможем
Вырвать с корнем из сердца войну! "
Там, где мы пацанов схоронили,
Нам кричала безумная мать: -
"Дайте клятву, сынки, на могиле:
Не судить, не губить, не стрелять!"