Уход Льва Толстого. Часть двадцать шестая

В салон-вагоне было тихо.
Сергей немного придремал.
Беда и горе, злое лихо...
Он мать прекрасно понимал.

Она сидела, тихо плача:
«Неужто не простил меня?
Одна печальная задача:
Дожить, судьбу свою кляня.

Простил меня — я твёрдо знаю.
Сама себя нет, не прощу.
Виновна — ясно понимаю,
Страдаю, плачу и грущу».

«Прошу вас, мама, успокойтесь...» —
Андрей тихонько прошептал.
«Ведь вы — страдалица, не бойтесь,
Любой бы плакал да роптал».

«Я родила всех вас — тринадцать,
Четырнадцатым стал отец.
За каждого пыталась драться,
Иссякли силы наконец.

Он сочинял — глаза безумны.
Я понимала — этим жил.
Был гениальным, дерзким, умным,
Но нами он не дорожил».

Сказал ей в тон Андрей тихонько:
«Он презирал всех нас, гнобя...»
Сергей вскочил и крикнул звонко:
«Нет, папа жил, семью любя!»

«Не смейте обвинять...» — Сказала.
Во всём виновна только я.
Мой дом отныне — мёртвых зала,
Уходит муж, семья моя».