Никто

Никто не ведал, что Россию,
изнемогавшую от смут,
новоявлЕнные мессии
к рукам кровавым приберут.
Никто не думал, что не сможет
отгородиться от беды,
когда пришельцы в черных кожах
начнут вершить свои суды.
Никто не понял, как случилось,
что для нечаянных властей
вдруг стал чужим и впал в немилость
обычный мир простых людей?
Никто не видел: за портьерой,
не поднимая мрачных век,
той самой ночью в Англетере
таился черный человек,
который бросил в изголовье
над самым светлым из певцов
стихи, написанные кровью,
петли смертельное кольцо
и вечной тайны покрывало,
потом, исполнив свой обряд,
нырнул в лубянские подвалы,
как демон в сумеречный ад.

А в год кровавый и жестокий
никто не слышал и не знал,
как в лагерях Владивостока
голодный гений умирал,
спешил безумно и упрямо
к небытию, и неспроста
глядят с портретов Мандельштама
глаза распятого Христа.

Несло беду любое слово
и, славословия крича,
никто не знал, что всем готова
тюрьма и пуля палача.
Пока царил усатый идол
ни Воркуты, ни Колымы
никто не знал, никто не видел,
никто не ведал. Кто же мы?
Тупое сборище баранье
под предводительством козла,
что скопом гнали на закланье?
Россия, как же ты могла
своих детей на плаху бросить,
унизить собственный народ?
Никто прощения не просит,
никто к ответу не зовет.