Девятковская летопись-в отпуске с эсминца скрытног

     ***

ДЕВЯТКОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ.

Владимир Девятков 2
                Отпуск. Конец мая 1961г.
Подходил  к концу третий год моей службы на Военном  Морском  Флоте
Советского Союза. Подумывал и размышлял: «Кто из моих близких сослуживцев имеет первостатейную возможность уйти в отпуск? Перечислял важность его значения для корабля, время службы, заслуг и получалось, что несколько человек впереди». А время - то, какое! - Начало лета! Получалось, что моя очередь не раньше как осень или начало зимы. Вспомнил, как проводил его один из моих друзей Саша Толстоухов. В городе Новосибирске в зимние месяцы, одетый в Форму № 4, бродил в бескозырке по улицам и делал вид так, как будь - то чувствовал себя в меховой шапке и вида не показывал, при 40 градусах мороза, что уши вот - вот отвалятся. Сам всё время посматривал: «Где же вывеска очередного магазина, чтобы зайти и погреться» Решил я, что не светит мне отпуск в лето 1961г.

Отпуск. Не ожидал, что мне дадут отпуск в самое лучшее время сезона. Это меня, почему – то удивило. Тогда  на военной службе Камчатки был 65 суток, да плюс десять суток поощрения.
И вдруг по трансляции говорят, чтобы прибыл в корабельную канцелярию. Там лучший мой друг, секретчик  - Саша - москвич, подаёт мне чистый бланк обходного листа. Часу не прошло, как на нём, появилось около пяти подписей и, тут же получил, отпускные деньги и, собрал чемодан, который приобрёл загодя, месяцев за шесть. Этот сбор прошёл у меня так стремительно, что понять не смог, как же мои годки умудрились засунуть в мой чемодан мат, о котором вытирали моряки ноги перед входом в кубрик? Когда поднимался по траппу на выход, то почувствовал, что чемодан потяжелел. Уже в поезде из города Владивостока его заметил и поначалу расстроился. Рядом с ним лежала открытка с напечатанным текстом: «Поздравляем с отпуском. Желаем его провести отлично. Годки эскадренного миноносца «Скрытный» Это тронуло. Просто очередной раз пробрала гордость, где служу! и с какими людьми! Оказывается, на флоте есть такая традиция, отпускнику сунуть пару вещей, одну отрицательную, другую, чтобы помнил и, надолго, а то и на всю жизнь, кто ты? С нашего корабля отпускников было трое. По пути дал маме - Девятковой - Петрушиной  Евгении Дмитриевной телеграмму. Поезд остановился на станции Тюмень в полдень. Вышел в сопровождении своих попутчиков, они несли мой чемодан. Сразу увидел маму. Она стояла в тёмно  - синем женском костюме, который ей очень шёл. Заметил, что у  неё один глаз стал меньше. Он всегда уменьшался, когда она была чем - то или кем - то взволнована. Отсутствовал в Тюмени около шести лет. Как - никак, это, не малый срок: Магадан, Камчатка. Служба.
Подошёл к ней и сильно заплакал, чуть ли не навзрыд. Ребята, увидев такое, сунули поочерёдно мне свои ладони,  в мою ладонь и пошли к вагону поезда. Мы стоим и обои плачем. Больше всего смотрю, на её сузившийся, глаз и было  её очень жалко. Успокоились не сразу. На людей, что смотрят на нас, не обращаем внимания.

Прибыл 3 июня.  Пятого и шестого большой ливень в Тюмени. Седьмого и восьмого числа заморозки.  Всё, что на грядках взошло, всё замёрзло.

Прибыл 3 июня 1961г. Родственники нас всегда встречали хлебосольно и очень хорошо. Они, прежде всего, гордились мною - моряком и братом Витей - офицером Советской Армии. Через день, по приезду у родного дяди Саши Степановича была собрана вся родня. Были там чины разные: офицеры милиции, комитета безопасности, бывшие НКВД, начальник нефтяного треста, пожизненный шофёр областной партийной элиты, впоследствии не заменимый  начальник обкомовских гаражей, и другие, у которых ещё свежа была память тридцатых годов 20го века. Рассказы его всегда были интересные. Как – то провожали на его машине в последний путь одного из общих наших родственника. Он был за рулём. Вскрывает бутылку водки и наливает всем по стакану водки. Нас было трое. Я ему говорю, что не очень, удобно же пить, когда человек за рулём.  Он  тут и открыл секрет своей работы. Сказал, что на протяжении всей работы  в обкоме, начиная с тридцатых годов, всегда выпивал один стакан спиртного, после чего садился за руль.  Об этом знало всё - его начальство.  Всегда народу   было полно, еле умещались за длинными столами. Тут были потомки:  Велижаниных. Петрушиных. Девятковых. Коноваловых  и многих других: ели, пили, разговаривали, танцевали и, конечно пели русские народные, протяжные и, почти всегда грустные песни. Как ни крути, а больше всего такой жизнью жила и живёт, пока Русский... Остальное исчезло, кроты всё время лазят
и пдправляют мои произведения, вдруг что-то не так написал.
А, что писал, уже и не помню.

девятков Владимир Прокопьевич 83 года. Город Тюмень.
Певица оркестра-Рэрро доб и доб
Владимир Прокопьевич
                ***
Прибыл 3 июня.  Пятого и шестого большой ливень в
 Тюмени. Седьмого и восьмого числа заморозки.  Всё,
 что на грядках взошло, всё замёрзло. Всё, что
посадили на грядки трудолюбивые старушки, всё
 замёрзло.
Уже не помню, какого числа поехал и прибыл в столицу
 нашей Родины - Москву.
Остановился у родителей нашего секретчика-Саши.
 Он был моим другом и играл в духовом оркестре
 ударником. у них за столом встречал и своего братика
 Виктора Прокопьевича Девяткова, который служил
там - в Москве, в Кремлёвских войсках.

Многое из памяти вышло. Не знаю, зачем выкинули мои
записи работники этой типографии.
        Кажется это был театр малой эстрады. Купил
 я билет
 на ближайший концерт эстрадного грузинского оркестра
 Рерро. В фойе зашёл, когда, почти все зрители сидели
на местах. Я подал свой билет
последним из зрителей. Контролёр - женщина посмотрела
 на мой билет, и чего - то медлила а, и билет у меня
 был
самый дешёвый, и кажется место ему на балконе,
 если оно
 там было. Потом подала мне его и указала на ближние
ряды от сцены. На седьмом ряду места были заполнены
 на половину. Я сел с краю
 на второе место справа. Мгновенно взглянув в зал,
заметил, что моряков, кроме меня из зрителей не было.
Я, не помню, что был за концерт, какие вещи должны
были исполняться замечательным этим оркестром Реро,
 но помню то что было далее. На меня смотрит красавица
 женщина со сцены,
 и смотрит, прямо на меня. Одет я был по форме два,
в белой форменкё и чёрные флотские брюки. Я, и так
 уже стушевался,
 а тут взгляд такой красавицы в таком величайшем ярком и
прекрасном
 полуобнажённом платье. Смотрит не сводя на меня глаз,
 и неожиданно запела
песню "На побывку едет молодой моряк. Меня бросило
в жар.
Краска волнения разлилась по всему телу. Понял, что эта
песня в честь меня, в честь моряка Военно Морского Флота
 нашей страны России.
Чудом, чудом, я не разрыдался на весь зал малого
оперного театра,от такого огромного количества чувств.
 Но, всё - таки так и сдержал себя. Чувствовал,
что все зрители взгляды свои устремились мне в спину,
и больше ни куда.
А, красавица певица, куплет за куплетом, всё
пела и пела
в честь меня, и смотрела только на меня. Я,
уже подумывал:-Неужели этот "Ад" когда нибудь
кончится?
Это чудо - сцена с таким составом оркестра на меня
 подействовала в самом наилучшим воспоминанием и
воспитанием на всю мою жизнь до этого дня. Пишу,
 а у самого горячие слёзы само по себе льются, и я
 не стыжусь их сам перед собой.

Много у меня выкинуто из этой, да и других книг,
 самого
лучшего, самого нужного для истории России. Спасибо
 огромное оркестру Рерро и этой, замечательной певице
 этого оркестра, и всему театру малой эстрады,
и особенно контролёру -пожилой женщине. СПАСИБО!!!!!!!

---------------------------------
О службе моей на миноносцах
Владимир Прокопьевич
Служба на эсминцах «Скрытном» и «Бесследном» тяжёлая
и очень интересная. Прослужил несколько месяцев уже
 по пятому году. Было две демобилизации.
 При первой простился со всей командой эсминца "Скрытного"
 Подошёл к траппу и только хотел поднять руку к голове
на прощание к Военно морскому флагу, как меня окликнул вестовой,
чтобы я шёл командиру корабля. Я пошёл, хотя у меня
на руках все были документы, уже гражданского человека.
Когда зашёл в просторную каюту командира,
он сразу сказал, что хочет, чтобы я сходил
 с кораблём ещё в один поход. Я спросил, а когда меня
отпустят на гражданку. Он ответил, что после похода.
Я попросил дать мне слово офицера. Он сказал-Даю слово офицера.
Командиром был капитан третьего ранга Стариков.
Поход был очень интересным. Над нами всё время кружили
американские Дугласы. Они улетали в сторону Востока,
 только тогда, когда у нас играли боевую тревогу.
Лётчики их видели, как наши стволы башен поворачивали
в их сторону. И только тогда они улетали.
В бухте Провидения на одной из сопок был
 огромный памятник Сталину.
 Мы все были удивлены, что его сохраняли столько лет.
По приходу обратно на Камчатку я прослужил ещё один месяц,
и только тогда решился пойти вновь к командиру.
 Зашёл снова в его каюту и прямо со входа сказал-Товарищ
командир, Вы давали слово офицера, что после
похода отпустите меня на гражданку. Он сразу
 ответил-Иди в канцелярию. Я пошёл туда,
 а там секретчик из Москвы,
 лучший мой друг, дал мне обходную,и
 я через полчаса её и отметил. Снова на верхнюю палубу
высыпала вся команда, их очень много,
пожал пять шесть протянутых мне рук,
 и отдав честь Военно Морскому Флагу сошёл на берег.
На соседних кораблях тоже выходили моряки.
Я был достаточно известен всем,  был организатором
 и руководителем самодеятельного оркестра играя на
 баритоне и так
же и эстрадного, исполняя роль тромбониста. Во флотилии
 все знали,
 что я писал дневник. Возможно и в поход меня
 пригласили только по той причине, чтобы я как много
 больше мог описать службу
военных моряков Камчатки. Писал я о ней и не мало.
Этот корабль,
встречал почти всех космонавтов России.
Эсминец "Скрытный" А, эсминец "Бесследный" встретил только
космонавта  России - Юрия Алексеевича Гагарина.
 После чего меня и часть музыкантов перевели с Эсминца
"Бесследного" на эсминец "Скрытный"

Миноносец-эсминец-минный носитель. Всё одно и тоже.
Девятков Владимир Прокопьевич 80 лет 11 месяцев.
Моя специальность на эсминцах была-командор
палубно-башенных установок.