Цитаты из Х У Z

Цитаты из Х+У=Z
 
Виртуальный Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Галина БОЯРКИНА Александр  БАЛТИН  Борис РЫЖИЙ
2022

    Цитаты из Х+У=Z
 
Виртуальный Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Галина БОЯРКИНА Александр БАЛТИН  Борис РЫЖИЙ
2022

 
Виртуальный Альманах  Миражистов Цитаты из Х+У=Z
          Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Галина БОЯРКИНА Александр БАЛТИН Борис РЫЖИЙ
Автор идеи, составитель и издатель Николай Ерёмин
Альманах украсили картинки с портала «Мой мир»
Кошек нарисовала  Кристина Зейтунян-Белоус
© Коллектив авторов 2022г
 
      
 
……………………………..
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Виртуальный Альманах Миражистов Цитаты из Х+У=Z
               
 
Конечно, для людей пишу стихи я
Кедров-Челищев
Конечно для людей пишу стихия
Конечно же не зря стараюсь я
Политика не есть моя стихия
Политика стихия не моя

Писал поэт Клеветникам России
Но мне нет дела до клеветников
Зато меня царем провозгласили
Царем поэзии и королем стихов

Конечно же для вас пишу стихи я
О не прощай свободная стихия
Ни лжи ни фальши людям не прощай
Но защищай поэтов защищай

9апреля 2022

Часы вечности
Кедров-Челищев: литературный дневник
Мое будущее в прошлом
А прошлое в будущем
Все что со мной произойдет уже было
Все что было рано или поздно произойдет
Вечность интересна только сегодня
Перо упало - Пушкин пролетел
Я хочу чтобы штык превратился в перо
В Балаганчике Блока резвился Пьеро
Чье то перышко в небо попало
Мальчик перышко поднял Лоретти запел
Над полями не Демон а Пушкин летел
Перо упало - Пушкин пролетел

11 апреля 2022
У России снова роды
У России снова роды
Расчленяют туловище
Помоги Роден родить
будущее Будущее

11 апреля 2022
Фанатик застрелил Махатму
Враги сожгли родную хату
Фанатик застрелил Махатму
О помоги Махатма Ганди
Не поддаваться пропаганде
11апреля 2022
© Copyright: Кедров-Челищев, 2022
Свидетельство о публикации №122032206178

 
К. Кедров Утверждения отрицания М. Центр 1991
Кедров-Челищев
http://video.mail.ru/mail/kedrov42/
http://konstantin-kedrov.ru/

Константин Кедров


–Поцелуй¬


В это время змея сползающая с откоса в мазуте
оставляет кожу на шпалах как шлейф Карениной
В это время в гостиную вваливается Распутин
и оттуда вываливаются фрейлины


Все охвачено единым вселенским засосом
млечный осьминог вошел в осьминога
Двое образующих цифру 8
друг из друга сосут другого


Так взасос
устремляется море к луне
Так взасос
пьет священник из чаши церковной
так младенец причмокивает во сне
жертвой будущей обескровлен


1976


–Мальтийский крест¬–


Кто ты – свет отраженный ликом
или лик отраженный светом
Гаснет радуга костенея
виснет мост становясь настилом
Конь распался в ХОМУТ и ОМУТ –
лезет в лезвие злая бездна
Ястреб действует как лекало –
он выкраивает все небо
я выкраиваю все время –
как Мальтийский крест
я расчерчен…
Обезьяна поймала бездну
и тогда, истекая светом
плод обрушился на миледи
но миледи милеет мигом.
Дервенеет весь сразу разум
обмороженный мозг мертвеет
сердце сыплется во все звезды
обмирает граница в сердце


1986


–Иероглиф лазури–


Раздвигающий плоскость до горизонта
втиснувший горизонт в плоскость
неподвижных зрачков
устремленных из себя и в себя
пеленающий фараона и крокодила
бережно хранящий сердца в сосудах
восково-медовый
настоянный на всех травах
Пусть твое сердце
крылатое как скарабей
улетит на восток
на запад
останься с пустотой в груди
с пламенной золотой печатью
на устах из спелого воска
Мир переполнен мертвыми птицами
они летят сквозь мел антрацит и песок
прибитые к воздуху невидимыми гвоздями
распластанные на плоскости
они улетают в плоскость в плоскость
в плоскость

О чем щебечут эти люди
с головами ибисов и шакалов
о чем они говорят
– В каталептическом танце
бирюзовых глазниц
лазурная золотая
ты обнажена и я обнажен
теплые крылья бабочек
вылетающих веером из гробов золотых
осыпающих тело бирюзовой пылью
распахнутым веером мы выпали из гробов.
Если и это непонятно, читай другой перевод
– Вейся прах в лазурной выси
виси в сини синей
прозревая розовой пылью
взоры роз разверзая
липни к теплым листам
листая
теплые паруса телесных папирусов
на лазоревых крыльях
прах
улетает


1980


* * *
Однажды осенью я вышел в цирк
был впереди своих последних лет
и улетела вдруг гремящим светом
лучеобразная лавина зла
полупрозрачный ангел стал прозрачным
сквозь ангела окно
я увидал тот свет
он был как я
отнюдь не бесконечен
а здание возводилось
из громоздкого вакуума
из заатмосферных сфер
во дни где нас не было
к дням где нас не будет
но я и сам не знаю
где нас не было больше
или где я больше был
Я люблю твою царскую пустоту
состоящую в основном из птиц
корабли
которым имена Грусть и Паноптикум
память – это аптечный склад
где будущее – аптека.


1987


–Трапеция–


Я к трапеции прикоснулся
и она улетела
а потом
я соприкоснулся
с небесным трепетом


так душа летела
и тело пело
и вот трапециевидный Цефей
пронес нас
сквозь низ
и веер вер – вверх


Миг зависания неописуем.
Так игла парит
над хребтами звука
Так плывет корабль
по звуковым волнам
утопая в буре Бетховена


так Шенберг
преображен в зыбь и дрожь


О Господи
пошли мне эту иглу
ныне уплывающую
за горизонт звука земли
плывущего над горами
трапециевидный звук
распростерт над нами


им несомые
и мы невесомые
будем продолжены
иже еси
Дебюсси
Равель
на ухабах
Баха.


1987


–Крест¬


В окруженье умеренно вянущих роз
обмирает в рыданиях лето
Гаснет радужный крест стрекозы
где Христос
пригвождается бликами света


Поднимается радужный крест из стрекоз
пригвождается к Господу взор
распинается радужно-светлый Христос
на скрещении моря и гор


Крест из моря-горы
Крест из моря-небес
Солнце-лунный мерцающий крест
крест из ночи и дня
сквозь тебя и меня
двух друг в друга врастающих чресл


1979


–Последняя смерть¬¬


В мире полуденного солнца идей опадают спелые вишни
там доброта очерствела от воровства
и ворота светлого празднества разверзлись
луна – больная дочка
отхожее место света
нет меня ни в ком и ни в чем
это временно временно безвременно


Зеленый прах смиренно улетает
на сизых крыльях сумрачного дня
сегодня нет меня
нет меня на дереве конном
нет меня в плоскостях в печатях
только пролетающий мимо Бог
уронил ночное крыло.


Как больно ударил гром
как беспозвоночно уползла ночь.


Небеса еще согревают ночь
продрогшую до изморози звезд
только рисунок пустой ладони
говорит о последней смерти


–Посвящение–


Борушка лесная
индивидуального ткачества
благоприобретенность
На снегах наносных
корабли плывут в Лету
им древо заповедное заповедано
им чрево первородное первородно дано
и не невестится Восток
и не невестится Запад
братие и дружина лобзают отроковицу
а полногрудые нетопыри
полногрудились
Брат Зари-заряницы
освоил самолетостроение летное
сын Девы-зари недоброе замышляет
Наш Перемышль наш
Это так ясно
Как кормилица солнца
Навстречу Божию свету
Не будь стозверем рогатым
а будь перекати-поле
На лугах летных
будем морозы хороводить
вихри води
водворять время
правонасущное
Не носит сентябрь правду недобрословия
не громит журавль павлодеяние луготомильца
Мадрас пустил свои корни в сердцевину отроковицы
и мы аки голуби в глубине Мадраса
Междуусобица – это межа иже не прийдеши
возможно размежевание посреди межи
Кто ты пришелец лётный
вопрошание твое
сугубо люто – люто сугубо
в нем твердотаракань ненасытным весом
Будь же отныне несторианцем
Возлагаю на тебя Кампучию
Возлагаю на тебя Вьетнам
Возлагаю на тебя Эфиопию
Возлагаю на тебя Анголу
Возлагаю на тебя Бирму
Возлагаю на тебя Рангун
Сингапур Гонконг
Рязань Хохлому Тибет
тибетскую медицину
конницу Батыя
общественное мнение прелюбодеяние единоначалие
Возлагаю на тебя Чернобыль и Агропром
Все сие приемлю да будет
катапультируюсь на юг в север
АМЕН


* * *
Этот многоугольник сезонных ню
алгоритм боли
состоит из трехчленного ряда
«а, и, с»
в нем несколько прохлад
от станции к станции
вдали белеет Спас Боря
а Спас Сережа летит навстречу Борису Спасу
немецкий Спас Никодим опередил всех на старте
и ему засчитывается время
в счет прошлогоднего будущего снега
выпадающего в осадок
кающимися метелями
нераскаянными туманами
Ланселот храбрый рыцарь
не надеется доскакать до середины
я же поскакал далее
и застопорил этот взвизг
чтобы диагноз был точен как приговор
а приговор расплывчатым как диагноз


1985


–Дизайнер грусти¬–


Консул любви академик наук
вдаль лицезреет лето
немота дня превышает меня
но открывает торбу
в ней три заповеди «не быть»
доброжелатель мая
нежный голыш надежды
вот сердечная амальгама
иносказание мига
половчане из Негрограда
хозары из хозрасчета
маленькие лилипутики
из-под гомеопатической тары
крупные славяне из консервного мяса
многие как я любят женщин
но я один из немногих
весна несет нам весы
Борисоглебск в Борисоглебске
но я не в я
вселенная расширяется
а я сужаюсь


1984


¬–Стратокуб–


Пролив и прилив
два бескрайних предела
в одном я купаюсь
другому немногим более
Я хочу воскликнуть – Александрия!
Но невнятно все и безгоризонтно влево
Картография света филигранна
импульсно здесь плавно это
и в будущем может быть отрицание
зависания над секундой секунды
прозрачен миг
сквозь него проступает мгновение
О аттракцион
циферблатных лет
люфт немного
лифт вверх
стратокуб
Эти буквы обозначают АЙН
я не доверяю аккомпанементу
но я доверяю тому движению
где опрокинут
даже не стакан
а скорее всего бинокль
Незаметен свет
в середине дня
незаметна ночь
в отражении
и пробуждении.



–Линия иволги–


Горизонтом называется воображаемая
линия иволги
продолжаемая
линия
где не ты не я
не я не ты
Розовое горло иногда восток
там на чердаке нетесаном
из златоткани
красит солнце любименькой киноварью
в зеркалах лохматых
облачко былого и боль любого.
За этими червями огненными небесными
копошатся руки и ноги
иногда удар иногда никто иногда ничто.
Да распространится взгляд истекая кровью
в некотором царстве.


1983


–Истомина–


Глаза Истоминой еще не воспетые
выше ножек
и ножки хотя и воспетые
но без глазок
Вихрь ножек
закрученных между
лебяжьих ляжек
Я жрец Истоминой
и стан ее
обточенный многостаночный
мне дороже понедельника
отраднее вторника
Полуголодная полуголая
Истомина страдает истомой
и вопрошает ножками:
– Корниловщина, калединщина –
что это значит?
А полуголый Аполлон
давит чугунных девок
на крыше Большого театра
В его колеснице
угадывается мощь чугунки
и поршни паровоза
накачивающие Истомину
для полета в минуту
вот история России Росси
от Кариона Истомина до Истоминой
от Истоминой до истомы


1984


–Лонолет¬–


Тысячелазутчик из «Мизерере»
навечно вычерчен я – непроходимец болот
теряющий Индию в облаках
во мне грядущее пламенеет как Алкиной
но не в будущем я а во всем что не время
или в громаде этого света
нахлынувшего из-под того
Не лгите ангелам они откровенны и окровавлены
в них любви боль чем невесомости
а ведь невесомость уже летит
Парно вышагивая играя прах парами они летят
как снега Улановых и обладают верхом надежды на навсегда
в них две луны одна радуга четыре зарплаты
и перелет-перелет-перелет пока не перелетел небо
О левкои – как они легки и прохладнонеги
они разрастались до обилия сил в ливонцах
и уменьшались до поля зрения
потому что ливнем капустным копны-гряды
обрушились на Иоанна с лопатой
Эта лопата была пилой и автопилотом
срезающей электроПИЛАТопилой голову Иоанна
Затем нарисовав даль наметил несколько чресл и лон
и погрузился в дальнее лоно
оно
летело


1983


–Четвертьквадрат–


Терпкий запах амурной знающей плоти
сквознячки дыханий
так померкли травы.
Стая семени летела
два дыхания несла
опрометью мимо сада.
Я состраданье вылепил
я перелетел
я устало теплел
в отторгнутом
мимолетном.
Остановился четвертьквадрат
опрокинулся камнем в лоб
дух померк
из лона зрачка просочилась сочная тьма.
Оторвавшись от пустоты
все еще летел зазубренный меч
чья-то голова – мяч
чья-то голова – с плеч.
Но заплесневело лицо
оползающее квадратами звезд
и над прахом звонким все еще кружатся
мертвые ночные лепестки голов.
Танец танец
слагающий бубен углов
ты превопричина а я –
затрапезная бубновая Глова-нога


1983


–Смерч значений–


Не обязательно искать завязь в каждом случае завязи
не обязательно обгладывать облака
не обязательно признаваться-отчаиваться-влюбляться (на ться и тся).
Железнодорожный инсульт-растратчик
соглядатай пустот
отодвинь от меня эту мертвую стрекозу
наполненную соком бездыханности и дрожания
горькую как вторая любовь
небопогаслоненавсегда
или не погасло.
Настигает меня отрицательный смерч
почти настигает
издавно меня кромсая
ярко-красный медведь это дознание.
Кто виноват?
Кто не виноват?
Кто – никто?
Кто – некто?
Так нависай нависай ау
Я и сам готов
Везде одно и то же
Ноги разных размеров
ноги
ноги
ноги
любовь.


–Султаново вече–


Достань мне эту луну,
багровую от любви,
разрубленное солнце,
сторукую деву,
простимся в подлунную
королевскую темноту.
Испепеленные трупным гневом
три дозы любви,
три отгадки
дев светлооких
окон
на гнев приходящих.
Да сбудется султаново вече
отрубленных голов
сторублевых ассигнаций,
множество зазубрин, впадин,
насечек минаретов,
молелен коек.
Ничего нет,
ничего не было,
ничего не будет.
1982

–Кирасир–


Драгунский полк сияя саблями летел
хватая перспективу
Навстречу пер кавалергардский полк
и трубами сиял
Когда слилось сиянье сабли и трубы
все вспыхнуло вокруг
и прежде нежели скрестились сабли
друг с другом встретились лучи


Весь этот узел света
распутать не могли и разрубить
все более запутываясь
сабли


И в час когда душа
безумная
от тела отдалялась
она металась в кутерьме лучей


Вот кирасир
подобен солнцу он
когда рубил на части перспективу
но в теле был он смел
как кокон медный
его душа как бабочка металась
пока не улетел в сиянье он


Никто не знал
сколь сложен сей чертеж
из кальки световой на кальке
когда летит с рейсфедера душа
познавшая премудрость сверхрейсшины.


1988


–Селена–


Отражением дышит луна
вдыхая себя и меня
отвергнутый плачем ненужным
и стоном наружным
он потерял что-то
и
трезво рассуждая
остался ни с чем
в этом промозглом полузавтрашнем
перебранка перебранка любовь
Он дума что еще вчера
не напрасно
был трезв и весел
но перерезанный светом
вывалился на стол
еще не размороженный
еще мертвый
Сквозь прозрачную плоть твоей мысли
можно увидеть мутную глубину медуз
и морского дна
небо
где ничего не видно
кроме вязкого звездного света


–Невеста–


Невеста лохматая светом
невесомые лестницы скачут
она плавную дрожь удочеряет
она петли дверные вяжет
она пальчики человечит
стругает свое отраженье
на червивом батуте пляшет
ширеет ширмой мерцает медом
под бедром топора ночного
рубит скорбную скрипку
тонет в дыре деревянной
голос сорванный с древа
держит горлом вкушает либо
белую плаху глотает
Саркофаг щебечущий вихрем
хор бедреющий саркофагом
что ты дочь обнаженная
или ты ничья
или звеня сосками месит сирень
турбобур непролазного света
дивным ладаном захлебнется
голодающий жернов – 8
перемалывающий храмы
В холеный футляр двоебедрой
секиры можно вкладывать
только себя


1978


–Людмила Русланова–
(Ля-ля-патефон)


Балтимор-сан, балтимор-сан –
стрекочут кузнечики
тара-торки тара-тара-торит
и молчит медоносное семя судьбы
Итак: Кальдерон, Дивногорск, Обноски –
вот три сути, три откровения
камней отложения
Ливорно ливерно в печень
а потом только Пиночет
но ион был давно
да еще Аспазия
кто она не известно
вероятно чь-ято жена
Цезаря-вне-подозрений
А я не Цезарь
ливон-капуст-ауфштейн
Филемон и Бавкида, я вас люблю
Бадмаем-Бадмаев, индиго дорого –
три рубля Сигизмунд-ноль копеек
и парнокопытый икс
как редуцированное лётное
Людмил и Руслана


1984


–Копье Ахиллеса–


Розовая аура со звоном
раскалилась в тигле добела
ночь была бела
и черноуха
На подсаде вылетела смерть
унося иглу Кощея страсть.
Там где розы-розы
и параллелепипед
там где окна-окна
и углы угла
кто-то должен бесконечным быть
Значит буду бесконечным я
Ясноглазая иксометрия
расчлененная на три глаза
образует иглу
на которой стража Господня
день и ночь охраняет вас
На острие летящего копья Ахиллеса
Мир бесконечно плоский близкий
приблизился к лицу
стал небом разросшимся
за горизонт стола короля Артура
а король Артур
переставляя стулья
ладонями полировал стол
Вслед за столом улетают в бесконечность
на острие копья Ахиллеса.


1983


–Казнь–


Казнь и казна это два необъятных царства
это особое свойство времени
именуемое необратимость
Казнь это казнь
Даже если не будет казни
все превращается в казнь
Если казни не будет
Есть дисциплина
Ибо бес дисциплины казнь невозможна
Хотя дисциплина казнь.
Пусть повышает поэт производство грусти
Заповедь стали – крепить дисциплину казни
Так разрастается всемирная казнь
дисциплинированная размеренная
окрашенная как гроб в маренго
и косящая в бок.
Время косит
это незапрограммированное свойство
дает возможность улизнуть
и уже никогда не возвращаться
Так Полежаев и Тарас Шевченко
два товарища два солдата
отслужили службу времени
и улизнули в вечность.
Вечность это
недисциплинированное время


1983


–Дирижер–


Дирижер бабочки
тянет ввысь нити
Он то отражается то пылает
Бабочка зеркальна
и он зеркален
кто кого поймает
никто не знает
Дирижер бабочки
стал как кокон
в каждой паутинке его сиянье
Бабочка то падает то летает
дирижер то тянется то сияет
Дирижер бабочки стал округлым
он теряет тень
между средней Вегой
он роняет пульт
посредине бездны
он исходит светом, исходит тенью
Будущее будет посередине
в бабочке сияющей среброликой
в падающем дальше
чем можно падать
в ищущем полете
в середине птицы.

Море

Нету у моря края
Бездны кроя
Лезет в небо лестница водяная
Море – край мира
Мир края.
Переполнен трезубцами горизонт –
Моря взлёт.
Миг – и взлёт лазури
Воды излом
Россыпь гроз
Громоздящих гроздья шипов из роз
Велосипедное море колёс
Море велосипедных колёс
1981


–География–


Красифф ливийский изумруд
но еще краше французы из Каргополя
в них есть ум голова стать
городское нетление
и себя собака
Всего этого нет в китайцах
начальниках гнева божьего
Аркан владыки не брамину принадлежит
а бормашине
воровато сверлящей
Страсти твои не по Матфею не по Луке
а по Нередице Спасу
Евроатом не означает еврейский атом
но среди атомов есть евреи
Там на фоне Афона
где Богородица золотится слезами
я раздариваю радары
всекитайского счастья-братства
Где вы лилипуты китайские
знатные бразильцы из братиславы
гондурасские пигмеи
мертвые мексиканцы из пазолини-феличита
Я не Людвиг ван Бетховен
и не Стринберг-Метерлинкен
Я не Мунк не Мунк я Софья-правозащитница
Саранск находится на стыке всех географий
линейный радиус португальца
простирается в никуда


–Тигль пяти солнц–


Лети моя золотая няня
моя серебряная кастрюлька
а я оторву от окна волокна
и воткнусь в розетку
ток-ток
Моя мама выткала потолок
и улетела в приют престарелых
где на витринах висят корабли
и сияет тигль солнца.
Я разбил окна
чтобы больше не высвечивать даль
ведь в конечном итоге
вместилище полета
это совсем не тот угол
иначе зачем мне
эти красномясые кусалища
где нет никому пристанища.


–Семантика сатаны–


Монолит Моны Лизы – база ликбеза
не линяй раньше времени зайка
ты берез заскорузлый друг и образ Бразилии
своеобразно скачущая икона
дающая разгон мирозданию
Вагранка знает сталь
как Сталин знает грань
а гравер аграрного праха
не отличает вихрь праха от вихря духа
дух пахаря – прах
а прах пахаря – вихрь
Равно приятно ощущать материю –
Матрицу мертвеца
Семантику сатаны
Плавно плавно оседает
домкрат примитивного духа
а паровоз луны
давит то сирийца
то ассирийца
Например НИТРОГЛИЦЕРИН
взрывоопасен под рельсами
но не под языком
он растворят суперфосфат в тринитротолуол
и олицетворяет во всем гидролиз
Кто растворяется тот неусвояем
кто не полностью усвояем
тот полностью растворим


1983


* * *
Златоуст или автопилот
это златокузнец
он стучит в моем сердце
он выковывает луну
и четыре камеры изнутри
возликовала тонная ночь
от нетерпения
я преображен в падаль-даль
диаметр воздуха параллелен небытию прах
земледелец возделывающий радиус
и землевладелец очерчивающий округу
трансцендентальны
и черепно-обнажены


–Коза–


Станция прямого слежения унавоживания и наваждения
местонахождение неизвестно и впредь не будет
но из дальнего бюро-автомата прилетело знание:
КОЗЫ НЕ БУДЕТ.
Эта весть как громом с ясного неба
поразила всех паразитов
облетела всех негодяев
и завлекла в капусту:
«Граждане, сегодня козы не будет!»
Так нет же нет
Пусть предъявят мне доКАЗАтельства
пусть принесут мне рога и копыта и вымя
тогда это будет подлинно и псевдонаучно.
Прощай коза-дереза
больше мы не увидимся
по небу течет твое млеко
и огненными знаками
начертано в зените полуночи:
«Отныне и сегодня козы не будет!»


–Яблоко–


Червонный червь заката
путь проточил в воздушном яблоке
и яблоко упало
Тьма путей
прочерченных червем
все поглотила
как яблоко Адам
То яблоко
вкусившее Адама
теперь внутри себя содержит древо
а дерево
вкусившее Адама
горчит плодами -
их вкусил Адам
Но
для червя одно -
Адам и яблоко и древо
На их скрещенье
червь восьмерки пишет
Червь
вывернувшись наизнанку чревом
в себя вмещает яблоко и древо


1978


–Орхидея–


Я презираю тебя, всемирная деточка,
и клянусь тебе в том,
что нет меня и не будет,
пока не откроют дальнюю дверь
в ту мрачную бездну,
где нет никого, кроме «я».
Остекленели глазные ступеньки к дому,
где нет меня никогда.
Сирота имеет три знака,
тризну и распахнутый омут –
ЭЛЬ, АЛЬ, АЙ.
Срастается,
срастается в сердце шов –
это орхидея,
она пожрала свет,
скоро выпадет снег,
и она остановит время.
Свидетельствую:
пыльца мимолетна.

      
1982


–Знаки–


Я изредка припоминаю жизнь
где не было мен и никогда не будет
там четырехконечное пространство
замкнуто в пространстве пятиконечном
Никейский символ опадает пятиугольно
Он никому не нужен
как Ника Самофракийская
оплодотворенная никейским семенем
Так протягивают руки друг другу
Самара и Вавилон – два города-побратима
Валюта Самары – 2 рубля 64 копейки
валюта Вавилона -–2 рубля 64 копейки + рабыня
обозначаемая символом:
рассеченный треугольник уголком вниз
Для обозначения воды и жизни
китайцы прибегали к волнистой линии

она волнуется и волнует
в сочетании с рабыней
Итак:
рассеченный треугольник уголком вниз
на волнистой линии – это любовь
или флотилия парусных джонок
отплывающих куда-то
Каска это каска
танк это танк
наслаждение это не наслаждение
а нечто совершенно обратное
затерянное в зените лазури
Вопрошая я только попрошайничаю
потому что любая молитва
это лишь мимолетное веяние
парфюмерной волны от Большой Медведицы
Но я чувствую неодолимое влечение к небу
которое есть еще более отдаленная область
чем селезенка.


–Зеркальный паровоз–


Зеркальный паровоз
шел с четырех сторон
из четырех прозрачных перспектив
и преломлялся в пятой перспективе
шел с неба к небу
от земли к земле
шел из себя к себе
из света в свет
по рельсам света
вдоль
по лунным шпалам
вдаль
шел раздвигая даль
прохладного лекала
входя зрачка Ивана Ильича
увидевшего свет в конце начала
Он вез весь свет
и вместе с ним себя
вез паровоз весь воздух
весь вокзал
все небо до последнего луча
он вез
всю высь
из звезд
он огибал край света
краями света
и мерцал
как Гектор перед битвой
доспехами зеркальными сквозь небо.


1986


–Шахматный рояль–

      
Отлегло уже от зубного
и навалилось глазное
шахматы знают белый ритм клавиш!
Ход конем – ЛЯ
партия ферзя – ДО
белые начинают – СИ
черные заканчивают – РЕ
Можно сыграть шахматную партию на рояле:
«Концерт-турнир
черно-белых рыцарей ладьи и рояля!»
Вливается
вливается рояль
в ладью
и затихает ладья
пролетая по скользким волнам
НЕгр
НЕистовствует в рояле
ОН изгОНяет себя из доски
дабы доска была только
ЧЕРНОЙ
дабы клавиши были
БЕЛЫЕ
лебеди
имени Чайковского
и Вана Клиберна
ОН склОНяется нАД ДОской
как Фишер(-Дискау)
над ребусом из 2-х букв
извлекает некий квадрат Малевича –
черный на белом
белый на черном –
и улетучивается в шахматный ритм доски!

1983

СВИРЕЛЬ

За мной крадётся вор с тупой свирелью
В ней всё заполнено очами
Слепой свирелью стал туманный посох
Врастающий в туман
Гремит туманом
Свирельная ночная мгла
Зрачки перебирая
Окутанный свирелью горизонт
Встаёт из праха
Мёртвый как младенец
Спелёнутый свирелью голубой
Слепые роды
Голубой свирели
1981

* * *
Влияние света на совесть мысли
влияние мысли на конец света
въехал Енох в сердечную балку
отвалилась ось основного зренья
сразу увидел я
голенькую бабочку
и она
прикрываясь крыльями
отлетела
Две колеи орбит слились и распались
из середины вылетела пролетка
пролетела
завязла в небе
и заколесила
Вынул я зрачок из середины
вложил его в землю
земля прозрела
пока зрело зрение
и обволакивался глаз вышиной
я лилию лелеял
и рекла река
красота шире естества
мир озарен а душа удушена
Поглощая грядущее шел паровоз
он вез разум
но муза розы
не ум за разум
такого единения еще не знала история
стал казах казаком
а казак Казановой
выруливая я едва не опрокинулся
но вовремя предостерегся
Карательное нательное белье
надевая снимаю
обувь вечную ношу на ступнях невечных
подаю нищему три копейки зарплаты
милосердия рыбий жир принимаю
кроме совести
нет мне ни в чем корысти
авиаматка снует по чреву
Даруй мне
Господи
динозавра
даруй мне
горизонт мировых событий.


1986


–Странник–


Опираясь на посох воздушный
странник движется горизонтально
Опираясь на посох горизонтальный
вертикальный странник идет
Так два посоха крест образуют идущий
наполняя пространство
в котором Христос полновесен
Виснет кровь
становясь вертикальной
Из разорванной птицы пространство ее выпадает
из распахнутого чрева вылетает лоно
и чрево становится птицей
над чревом парящей
Это дева беременная распятьем
распласталась крестом
Угловатое чрево разорвало Марию
Она как яйцо раскололась
Из распахнутого чрева вылетает лоно
и чрево становится птицей
над чревом летящей
Крест висит на своей пуповине
Мария и рама -
в том окне только странник
теряющий в посохе посох


Шел плотник неумелый
с прозрачным топором
посреди дороги упал раздвоенный череп
мозг как хлеб преломился
вошла скорлупа в скорлупу
вылетела птица прилетела птица
ты остался собой
как стал как хлеб преломленный
но больше всего как птица
которая улетела
как колокол деревянный
сквозь топор пустоты небесной
летит раздвоенный мозг
пока поводырь не ведает о слепце
пока слепец бредет сквозь поводыря
оставшегося позади
с беременным посохом.


1977


* * *
Медленно летит стрела,
дробя тела,
край лица –
где край стола.
Голубь – это ты,
а я-
город синего лица
за пределами лица.
Несколько дорог,
на дороге бог,
за дорогой песнь,
колесный лай,
окоем,
каскад небесных поцелуев,
лицо,
которое глядит в окно.
За горизонтом только око,
а за окном еще окно,
на нотных знаках
знаки нот.
Они звучат, что
смерти нет,
а смерть ничто.
Я зачеркнул еще одно –
и дно
безмерного окна,
где все воздушные сады
из горизонтов и грозы
сплелись в неистовое пламя,
очерченное знаком нот.

От мании первопрестольной
до ноты «зря»,
глодая веды,
не ведаю.
В моем лице лезгинка тьмы полутоновой.
В росном опустошенье
обнажая трупную деву,
не теряй до неразвитости
пост фактум.
Триумвират
двух градусов града вече,
не мучь меня,
не безмерь
резед бессистемный натиск,
носоглоточный матч
меченосцев личностных,
личин впадин
ворошат и опустошают.
Надо быть вне.
Тонна глаз
и злата тон.


–Пророк–


Рассекая желчь порхающей требухи
громкоговоритель
четырех сторон света
чревовещатель
верха и низа
шестикрылатый шестиконечный
падающий летящий
западно-восточный
маятник
шестиоконный
черно-белый шахматный конник
пастух деревянных коней
грозный возничий
черно-белых плоских обозов
пригоняющих тьму к свету
как табуретку


–Чайный человек–


Когда справляли тризну Святители
каждый освятил свет
я же как жернов хрустальный
размалывал луч в сияние инь-ян сие
тогда воздвигло горизонт из льна
он в росписи не твоей рукой
а как бы перепорхнувший из
из пламя в пламя
златосотенный мед
как бы излиясь из грозы
переполнил горло
и вот нареченный отроком пламени
отстранился от астральной копирки
стал тенью пламени – Чайным человеком
в человеке есть оранжевость
но нету нутра
он летит как колодезный журавль
вокруг тела
и хотя каждый раз возвращается
под углом на круги своя
в нем небесное опережает земное
чем выше взлет –
тем больше глубина
можно пунктиром продолжить путь
за предел предела.


–Мейерхольд–


Государственная пустыня простирается через мрамор
о нем мертвые живы как отраженья
отшлифованные толпой
Кто меня звал?
Неужели уже железо?
Нет еще, слава Господу
звякнуло отлегло или откатило
многостаночная резня из металлорежущих дней
Снова камерный театр открывает заветные камеры
где убит Мейерхольд как холодное море холода
Meer kalt.


–Петушок–


Настил из Насти образован тремя прудами
там петушок на заре прозрел
воспойте нам от песен сионских
и петушок воспел:
«На заре
Назарет любви
назрел».
Услышав такую песнь
пали ниц чиновники и дворяне
принесли золотые дары
в мешках из сукна-рядна
нарядились и грохнулись в ноги
петуховичу-звонкогласу
«Петушок погромче пой
разбуди меня с зарей».
Я отодвинул заветное время – вот
и приблизился новый завет
из колокольного праха
и звона
вырос розоволицый кентавр.
Здравствуй, безумный слуга Китовраса,
выходи навстречу мне,
золотая восьмерица,
нестерка драгая.


–Konstantin Kedroff–


О ноченька, пожалей моих плеч уключинки
о Лермонтов, огради мя от смерти
на что мне эти неуклюжие длани
не умеющие влачить даже плечи.
Как неумело отгородило время:
справа стремя, а слева бремя
позади племя, а впереди знамя
наверху темя, а внизу вымя
на плечах бремя, а в груди пламя.
В неразделенную грусть
отправляется флагман капустный
в нем леса, огороды, дома
степи, линии, псевдоволокно
хруст суставов, треск составов
и кал полковника.
– Аминь, – скажем мы, опережая себя,
– Ам, – скажет гость грусти.
Вселедяная даль левреток нежных
ньюнаступанток на ню света
и некоюея
лю-лю-кларнетка или ни-коль-судьбинушка.
Группа прощающихся товарищей выросла на причале
одного облобызал я в уста златые
другой облобызал меня в уста немые
так мы прощались и лобызались
пока товарищи отплывали
в дальний путь они отправлялись
оставляя на причале мою могилу
Это был корабль, но не бесконечный
было там начертано «Konstantin Kedroff»
это и есть корабль надгробный
это вот и есть для меня могила
значит смерть – корабль, плывущий по суше
значит я себя проводил до смерти
берег мой – вода, а могила – суша
вот какой корабль я – «Konstantin Kedroff»


1984


* * *
Канатоходец нот
находит ногами нить
и нити тень
разрослась в канат –
так входя в теневую даль
он упал в палитру
он лязгнул плацем
хряпнул хрусталь скелетный
и разлетелось тело
затеплилось в воробьях
затрепетала воробьиная пыль
и пыльца небес облетела
стала прозрачна
крылатая эта
бабочка ландшафтная
расчерченная жилками по эллипсу
В бабочке угасая грассирующим полетом
там Фландрия или ландкарта
многократно сгибаемая и расправляемая
над градом и миром
мраморных изгибов
Их запомнил в ласке
миллионнолетний мурлыкий мрамор
из мертвых «вы»
но мертвые не мертвы:
тоньше стало их тело
без пыльцы телесной
прозрачное и нагое
но не меркнущее в мерцании
моргающее крылами
Он давно твой – этот камень
но ты не знал что он твой.


1988


–Конь окон–


Распрями свой мозг в извилистом пространстве –
распрямись на мозговом коне!
Хрустнули суставы, потекли –
выкатилась громкосуставная песнь,
заполняя вселенную звездными костями,
пирамиды хрустального света
низвергая в низины.
В расколотом солнце
голубой молот дробит хрусталь.
Громыхнул сиянием,
проскакал над полем
всадник серебряной колесницы,
раздробился в костях –
весь из летящего тела, наполненного теплом.
На окне иконном,
на коне оконном,
закусив удила горизонта,
скачи, конь
золотых окон.
Там тело твое стало звонким стеклом,
сияющим телом.
Чтобы тело твое добыть,
надо окно разбить,
но в окне все сияет,
ты весь оконный,
конь голубого света,
ты окна разверз за карниз,
ты – звон, вонзающий ввысь
оскал голубой.
Твое тело –
рама другого
небесного окна голубого.


1982


–Сад–


Мягкий тормоз грузного мозга
вдалеке полет и полет
а за полетом где поле голо
черепаха першит глазами
Рубят сердце в корыте
Червь выпадает из флейты
как яблоки из коня
Гость прогнившего сада
ты вырван из дерева с корнем
Ларинголог заглядывает в глаза
Сад ослеп
обнаженные ребра
белым плугом врезаются в почву
Сад проросший плугами
мертвящая пустошь ребенка
Стрекоза осыпалась
в ее пустоте
плоским молотом ветра
прибивали пустыми гвоздями
опоясанный тернием мозг
колосился зрачками
розы зрели в ладонях
в лозе опустелой
пел еще виноградный Христос


–Позади зодиака–


Тебя долбят изнутри
и вот ты – челн из зыби
в глазной изнанке нет горизонта
угольный зрачок стекает с резьбы винта
небо – гаечный ключ луны –
медленно поверни
из резьбы вывернется лицо
хлынет свет обратный
на путях луны в пурпурных провалах
друг в друге алея.
Марс – Марс
каменное болото
костяное сердце
отзовись на зов.
Кто поймет эту клинопись
провалов носов и глаз?
Черепа – черепки известковой книги
в мерцающей извести зияющие провалы
твоя звенящая бороздка
долгоиграющий диск черепной
повторяющий вибрацию звонких гор.
В том извиве прочтешь
ослепительный звук тошнотворный
и затухающий взвизг
при скольжении с горы вниз
в костенеющую черепную изнанку.
В том надтреснутом мах и пристанище
ночная грызня светил.
За этой свободой ничем
не очерченный
не ограненный
за этими пьянящими контурами
проявляющейся фотобумаги
не ищи заветных признаков
не обременяй громоздким
твое грядущее шествие в неограненность
и когда эти камни
эти щемящие камни
отпадая от тела
упадут в пустоту
ты пойдешь по полю
наполненному прохладой
отрывая от земли букет своих тел.


1982


¬–¬Комментарий к отсутствующему тексту–


Этот текст является комментарием к отсутствующему тексту. Хотя отсутствующий текст является комментарием к этому тексту.
В отсутствующем тексте множество гипербол, метафор, синекдох, метафизических аллюзий, но все они могут быть истолкованы и в обычном смысле. Обычный смысл второстепенен но в то же время именно он – главный.
Но нет обратного хода от второстепенно-главного к главно-второстепенному
Речь изобилует намеками на обстоятельства, известные и понятные только узкому кругу лиц или даже одному лишь автору. Но и сам автор не знает, о чем он пишет, хотя отсутствие текста спасает дело и несколько сужает искомую многозначность смысла
Текст иронизирует над этим комментарием, пародирует его, и в то же время он ироничен, не пародиен и скорее исповедально-лиричен, но лирика здесь не в общепринятом и общедоступном смысле, а в каком-то другом, не общедоступном значении.
Здесь наиболее тонкий ход, поскольку слово отсутствует даже в отсутствующем тексте и произвол комментатора очевиден.
Однако у комментатора нет другой возможности обозначить отсутствие означаемого в том что является главным стимулом всей игры, отнюдь не игрового субстанционального свойства. Перегруженность философской терминологией еще более увеличивает расстояние между интерпретируемым и интерпретатором. Здесь легко впасть в самоиронию, чего не следует делать, или поддаться метафизической эйфории, что еще более пагубно для изначального смысла, как он есть.
Текст построен таким образом, что искажения, вносимые самим высказыванием, составляют как бы ядро и первооснову. В этом видна особая тонкость. Само отсутствие текста делает искажения минимальными.
Семантическая вибрация похожа на инстантонные колебания физического вакуума, порождающего виртуальные смыслы. Религиозная, культурная и физическая символика все время отвлекает от основного значения, и только отсутствие культуры, неортодоксальность веры и ненаучность физической парадигмы отчасти спасает дело.
Теперь нужно сосредоточиться. Именно в этом месте давление отсутствующего текста достигает максимальной тонкости снаружи (раздувание мыльного пузыря или модель «раздувающейся вселенной»), идеально отражает возникшую семиотическую коллизию.
Аналогия цыпленка, проклевывающего прозрачную прокладку внутри яйца, или матери, чувствующей из чрева толчки младенца, как некое щекотание вплоть до опасности прободения – вот что ожидает неосторожного читателя в этом месте.
Ему уже кажется, что он все понял, что отсутствующий текст вырывается наружу, что лопнули обручи комментария, что отсутствующий автор отсутствующего текста имеет в виду мировое ничто, нирвану, нечто, дзэн, мировой звук, инь-ян, апофатическое богословие, нигилизм, прозрение, вдохновение, любовь к ближнему как самого себя,, любовь в общепринятом (каком?) смысле, просто поэзию или, на худой конец, теорему Гёделя о неполноте (если высказывание верно, оно не полно или «в языке содержатся недоказуемые высказывания») – все это было бы верно, если бы отсутствующий текст был; но его нет или как бы нет, и в этом главная закавыка.
Не надо думать, что комментатор знает о тексте больше читателя. Он (комментатор) в положении буриданова осла: справа сено, слева вода. Сено – смысл, вода – абсурд, но в отличие от осла автор не погибает от голода или жажды из-за невозможности выбора, и есть, и пьет, не задумываясь о закономерности чередований.
Тут спасительный структуральный или диалектический цинизм только усугубляет дело, поскольку и автору и комментатору цинизм и структурализм противны до тошноты. Поэтические симпатии автора несомненны. Хлебников, Хармс или на крайний случай Элиот могли бы многое прояснить в данной каблограмме, если бы опять же она была. Кабалистика Нагаруджаны и дзэн Кузанского мало что выявляет в амбивалентности текста и описания.
На помощь приходит Борхес или спасительная «Игра в бисер», но все мы понимаем, что это путь наименьшего сопротивления, уводящий в смысловой ад.
Вычурность и занудность этого комментария слегка уже отдает концептуальной тягомотиной, а этого я хочу избежать, если можно.
Вот здесь-то и возникает проблема финала. Отсутствующий текст двусмыслен при чтении – это полбеды, но он еще и бесконечно длинен, хотя и краток.
Вульгарные антитезы не спасают от поражения в духе кантовских антиномий или блудливых диалектик, поэтому я как комментатор полностью признаю свое поражение и возлагаю все надежды на дальнейшее отсутствие текста…


УТВЕРЖДЕНИЕ  ОТРИЦАНИЯ


–Утверждение отрицания–
(апофатическая поэма)


Посланный подошел к отринутому
отринутый отвернулся
он сказал
он остановился
он перекрестился
он замер
ему больно
ему не больно
ему все равно
его зовут Марк Тиберий
его зовут Джугашвили
его не зовут
они плачут
они смеются
они уже не плачут
они уже не смеются


Мы любим нашего директора учителя школы
мы не любим нашего директора учителя школы
мы любим не нашего директора не нашей школы


Я думаю что человек произошел от обезьяны
я не думаю что человек произошел от обезьяны
я думаю что человек произошел не от обезьяны
я думаю что человек не произошел от обезьяны


Все люди братья
все люди враги
все враги не люди
все братья не братья
все враги не враги


Я не люблю тебя
я тебя не люблю
я не тебя люблю


Я плачу оттого что мне больно
мне больно оттого что я плачу
я чувствую боль
я чувствую не боль
я не чувствую боли


Вселенная замкнута но бесконечна
вселенная бесконечна но замкнута


Я мыслю следовательно существую
я существую следовательно не мыслю
я мыслю следовательно не существую


Все люди боятся любви
все люди боятся смерти
все люди боятся жизни


"Бог есть субстанция с бесконечным множеством атрибутов"
"Бог есть субстанция с бесконечным множеством..."
"Бог есть субстанция с бесконечным..."
"Бог есть субстанция..."
"Бог есть..."
“…”


"Человек рожден для счастья как птица для полета"
"Человек рожден для счастья как птица..."
"Человек рожден для счастья..."
"Человек рожден..."
"Человек..."


Познайте истину – истина сделает вас свободными
Познайте истину – истина сделает вас


Ты тот которого я ждала
ты не тот которого я ждала
ты тот которого я не ждала
ты тот которого не я ждала



Я знаю то, что ничего не знаю
я знаю то, что ничего
я знаю то
я знаю не то
я не знаю то


Вселенная конечна по бесконечна
вселенная бесконечна но конечна


Многие люди боятся темноты
многие люди боятся света
многие люди боятся тишины
многие люди боятся шума
многие люди боятся

Человек не только человек, но и животное
Человек не только животное, но и человек


В космосе столько же людей сколько космосов во вселенной
во вселенной столько же космосов сколько в космосах людей


Этот мир есть лучший из миров
этот мир есть лучший
этот мир есть этот мир
этот мир есть
этот мир
этот


Все приятно полезно
все приятное вредно
все вредное приятно
все полезное вредно


Лучше быть мертвым чем коммунистом
лучше быть коммунистом чем мертвым
лучше быть или не быть
лучше
или


Бог есть отец
бог есть сын
бог есть дух
дух есть бог
дух есть сын
дух есть отец
отец есть сын
отец есть дух
отец есть бог
сын есть отец
сын есть бог
сын есть дух
отец есть сын
сын есть отец
отец есть Бог
Бог есть отец
отец есть дух
дух есть отец
сын есть дух
дух есть сын


"Мы не можем ждать милости от природы"
мы не можем ждать милости
мы не можем ждать
мы не можем


В Китае есть обычай любоваться цветами
в Китае обычай цветами есть любоваться
в Китае любоваться цветами обычай есть
в Китае цветами обычай есть любоваться


1+2=3
2+1=3
3-2=1
2-2=0


Некоторые птицы летят на восток
некоторые птицы летят на запад
некоторые птицы летят
некоторые – птицы
некоторые


Музыка Моцарта душу облагораживает
Моцарта музыка душу облагораживает
душу облагораживает музыка Моцарта


В этом мире есть любовь
я хочу знать любовь в этом мире
в этом мире знать любовь я хочу
любовь не разражается не ищет своего не ревнует
я раздражаюсь я ревную я ищу своего
Любовь все прощает всему радуется
я ничего не прощаю не радуюсь ничему
но я хочу знать любовь в этом мире
в этом мире знать любовь я хочу
только любовь я хочу знать в этом мире


Горизонтом называется воображаемая линия между землей и небом
между землей и небом воображаемая линия называется
называется линия между
между линия называется
между линия
линия линия линия
между между
все что называется горизнтом
между линией называется
все что между линией называется горизонтом
между горизонтом и линией
между линией и горизонтом
простирается горизонт линии
линия между линией воображаемая
воображение между линией
простирается между линией
линия
горизонт
между


Осторожно – двери закрываются
«Двери двери премудрости вонмем»
осторожно двери закрываются
«Покаяния двери отверзи мне жизнедавче»
Осторожно, двери закрываются
«Радуйся, двери райские нам отверзающая»
Осторожно: двери закрываются
«Двери двери премудрости вонмеи»
Осторожно! Двери закрываются
«Чаю воскресения мертвых»
Осторожно... двери закрываются
«…и жизни будущего века»


Тела при нагревании расширяются
а при расширени сужаются
при сужении расширяются
а при охлаждении сжимаются
тела при охлаждении согреваются
а при согревании охлаждаются
тела при сближении отдаляются
а при отдалении охлаждаются
тела при охлаждении отдаляются
а при отдалении отдаляются
тела согреваются
тела отторгаются
тела застилаются
отдаляются приближаются
тела охлаждаются приближаются согреваются
охлаждаются отдаляются согреваются приближатся
приближаются отдаляются
отдаляются согреваются,
согреваются согреваются
приближаются отдаляются
приближаются отдаляются
приближаются отдаляются


– Чистота залог здоровья
«Блаженны чистые сердцем ибо они и бога узрят»
– от сумы и тюрьмы не зарекайся
«Блаженны нищие духом ибо они обогатятся»
– Правда хорошо, а счастье лучше
«Блаженны изгнанные правды ради яко они сынами божьими нарекутся»
– Не волнуйся и не плачь – говорит больному врач
«Блаженны плачущие ибо они и утешатся»
– Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе...
«Блаженны кроткие ибо они и наследуют землю»
– Крошка сын к отцу пришел...
«Ибо они сынами Божьими нарекутся»
– и спросила кроха
«Блаженны миротворцы ибо их есть царство небесное»
– Что такое хорошо и что такое плохо?
– Пойдешь направо – придешь налево (И. Сталин)
– У меня секретов нет, слушайте детишки
«Если не будете как дети не войдете в царствие небесное»
"Если ударят в правую щеку, подставь левую"
– Этот маленький ответ помещаю в книжку
«Не заботьтесь о том, что есть вам и что пить
Достаточно у каждого дня своей заботы»
– Работа у нас такая, забота наша простая...
«Работайте Господу со страхом и радуйтесь ему с трепетом»
– Радость прет, не для вас у делить ли нам
«Воскресни, Господи, и спаси мя, Боже мой»
– Жизнь прекрасна и удивительна
– Не волнуйся и не плачь - говорит больному врач
«Плачу и рыдаю…»
– Надевает он халат, вынимает шоколад
«…егда помышляю»
– Море, море-
«Житейское море воздвизаемое зря»
– Море, море...
«Напастей бурею к тихому пристанищу твоему поем вопиюще»
– Море, море...
«Возведи от смерти животе мой, Спасе»
– Море, море...
Смеховая культура Древней Руси
«Иже еси на небеси»


Так-так-так – говорит пулеметчик
так-так-так – говорит пулемет
так, так, так пулемет говорит
так, так, так пулеметчик говорит
пулеметчик говорит
пулемет говорит
пулемет говорит
пулеметчик говорит
говорит пулемет
пулемет пулемет
пулеметчик пулемет
пулемет пулеметчик
так-так-так-так-так-так
так-так-так......................


Нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк его
нет Бога кроме Аллаха
нет бога кроме
нет бога
нет


Человек состоит из водорода и кислорода
кислород состоит из водорода и человека


Wir Laufen Schi
Мальчики катаются на коньках
мальчики катаются на ослах
мальчики катаются на катках
мальчики катаются на котах
мальчики катаются на китах
мальчики катаются на
самолете вертолете
вездеходе самосвале
самокате бульдозере
Мальчики катаются на катере


Надо умываться по утрам и вечерам
"А" не чистым
"Б" нечистым
Марс и
срам
марш и
шрам
шарм и
"Шарп"
2 – любовь = 1
1 + 1 = любовь
2 + 1 = ревность
3 – 1 = смерть


Не трогать – смертельно
смертельно не трогать
Чижик-пыжик,
где ты был?
Чижик-пыжик,
где ты?
– Был.



–Д О О С–


Есть возможность лечь навзничь
сказал мне врач
есть возможность быть или не быть
о, какой восхитительный выбор:
от Христа до Христа – верста
далее – по требованию – везде.
Мне – вечному мученику бечевы и вервия
пламенному заступнику всех народов
пулеметному настройщику всех пулеметов
одновременному негодяю всех стран
любимчику ненасытных вдовых –
приостановится высь и осатанеет закат
знание это не знание
а простуда – вездемигрень
это гарнир из не одной доли
гарантия катарсиса от любви.
Квитанция, которую я получил,
полыхает закатом-
там солнечная печать
надо доверять только вечности – по субботам
все остальное время лучше не доверять.
Неостановленная кровь обратно не принимается!
Окна настежь и все напрасно
две дани времен – две отгадки:
одна направо – одна налево
ДООС
Добровольное Общество Охраны Стрекоз.



–Бесконечная–
(поэма)


Ежедневно слышу тебя
как-то странно звучат слова
закрываю глаза
и всюду передо мной
эти крики рожденные тишиной
эти краски рожденные темнотой
вот сижу оставленный всеми
в глубине понятий и слов
исчезает видимый мир
но я могу говорить
и мир рождается снова


на обнаженный нерв нанизывая звуки
все глубже чувствую великий диссонанс
и радость возвышения над миром –
поэзия – вершина бытия


и вагоны, стиснутые в железном рукопожатье
и деревья и станция и тишина
и ты в тишине уходящей ночи
и все что связывает с тобой
и миллионы которые спят рабами
ничего не понимая в такой любви


нуль миров вращается в небе звезд
это взгляд возвращается к своему истоку


Листопад ягуаров
полусолнечный бред весны
И синий день
и красная волна
зеленый луч упал на попугая
и попугай заговорил стихами
и синий день
и красная волна
и я бегу бросаясь под трамваи
и синий день и красная волна


где голубой укрылся папоротник
и в пору рек века остановились
мы были встречей ящериц на камне


около окон пролет полета
и этот стон
среди серых стен
какой-то прохожий
шагнул в пространство
и рухнул замертво
сквозь столетья
вода текла
сквозь бетон и вечность
а дворник сметал с тротуара звезды
и в мокром асфальте ломались люди
я вышел к себе
через-навстречу-от
и ушел под
воздвигая над


двое нас – это очень много
это больше чем можно
больше чем я могу
никогда не приближусь к тебе
ближе чем цветок приближается к солнцу
никогда не назову тебя именем
которым хочу назвать
всюду где чувствуется несовершенство
ты возникаешь как тоска по стройному миру


на черном озере белый лебедь
на белом озере черный лебедь
белый лебедь плывет
и черный лебедь плывет
но если взглянуть в отраженье
все будет наоборот –
на белом озере черный лебедь
на черном белый плывет


Человек оглянулся
и увидел себя в себе
это было давно
в очень прошлом
было давно
человек был другой
и другой был тоже другой
так они оглянулись спрашивая друг друга
и никто не мог понять
кто прошлый кто настоящий
кто-то спрашивал
но ему отвечал другой
и слушал уже другой
потому в голове был хаос
прошлое перепуталось с настоящим
Человек оглянулся
и увидел себя в себе


Одногорбый верблюд и двугорбый верблюд и двуногий
идет одногорбый верблюд глотая пески и туманы
идет одноногий верблюд все в память и в сон превращая
а в городе пляшет луна над городом плачет луна
слезами домов и людей очень маленьких и нереальных
но гордых собой до конца
И молча идем мы сквозь песчаную бурю дождя
немного аисты немного верблюды
и тоскливо бредут мне навстречу
одногорбый верблюд одноногий верблюд и двуногий
идет одногорбый верблюд глотая пески и туманы
идет одноногий верблюд все в память и в сон превращая

1960
Яндекс.Директ    
© Copyright: Кедров-Челищев, 2008
Свидетельство о публикации №108013102280
Список читателей / Версия для печати


 
Г Москва
 
 
……………………………..
Николай ЕРЁМИН
Виртуальный Альманах Миражистов Цитаты из Х+У=Z
 
 
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ  ЭФФЕКТ   
Эпиграф:
Николай Ерёмин обладает узнаваемым поэтическим почерком: верёвочно-закрученный, где слово порой является строчкой, стих, пропитанный метафизикой и иронией…
Вероятно, если оставить только первую,
поэзия соскользнёт в бездны мрачности, калечащие душу:

Позади –
Отведанное,
Видимо-невидимое…
Впереди – Неведомое
Или непредвиденное…

Есть в поэзии Николая Ерёмина и весёлое лукавство –
 очевидно, помогающее примириться с жизнью, плещущей вокруг;
что ж, 
терапевтический эффект –
важная составляющая поэзии.
Александр БАЛТИН из обзора «Поэтические огни журнала «Литкультпривет!», № 4, 2022

СВЯЗЬ ВРЕМЁН

Среди космических светил
Поэт,
Как только засветился,

Мне сразу
Книгу посвятил...
Хоть я ещё и не родился...

100 лет прошло...
О, времена!
Где он? А книга – вот она...
2022


***
И зачем ты, человек,
Жил –
То прав,
То против правил?

И зачем
Кружился снег?
Всё равно ведь он растаял...
2022


***
Вот и закончилась зима...
Весна!
И все сошли с ума...

Лишь я, весенний тугодум,
Берусь за дело
И за ум...

И восхожу –
В который раз! –
С любимой Музой на Парнас...
2022


***
...И друг стремился выше, выше...
Упал,
Ушибся...
Вот беда!
И с той поры стихов не пишет...
И не стремится
Никуда...
2022


***
Душа больна,
Забот полна:
Как выжить, если нет вина?
И тут и там идёт война
За мир, за дружбу, - вот те на! -
Как в те, хмельные времена,
За чашу, полную вина:
- Пей за здоровье! - Пей до дна! –
.......................
Моя вина,
Моя вина...
2022


ВОСПОМИНАНИЕ О ЦЕНЗУРЕ

В эпоху самоизоляции,
Увы,
От мужа до жены,

Как все рабы цивилизации,
Мы стали вдруг 
Разобщены,

На лицах -
Неопровержим
Привычно-масочный режим.

Вокруг  -
Лихая пропаганда,
Как правду отличить от лжи?

В душе -
Цензурная блокада:
Ни слова правды не скажи!

Сказал? –
Казённая печать.
Вперёд! Назад не ворочать!

И  вновь – про валенки народ,
Про не подшитые,
Поёт...

И босиком в мороз -
Права -
Народная Русланова...
 
Евпраксия
Николай Ерёмин
ЕВПРАКСИЯ
поэма
                Е.А.М.
1
***
Моя рука – холодная.
Твоя рука – горячая.
Твои глаза – свободные.
Мои глаза – незрячие…

Печально и отчаянно
Сомкнулись на мгновение:
Моя судьба случайная,
Твоя судьба неверная…

Моя рука – горячая.
Твоя рука – сгоревшая.
Твои глаза – незрячие…
Мои глаза – прозревшие…

2.Евпраксия и море

Надоело
Легко и красиво
И спокойно мерцать по ночам!

Море вздрогнуло
С яростной силой –
И обрушилось
На причал...

Надоело
И нежно и кротко
Шелестеть, ожидая любви!

Этим штормом
Потоплены лодки...
И потрёпаны корабли...

Долго
Волны
От страсти стонали...
И дрожала от страха земля...

И была только ты на причале,
Сердце горечью
Веселя...

Злую соль ощущая на коже...
Жарким телом
Вступая в прибой...

Ты
Смогла
Это море стреножить –
И смирилось оно пред тобой....

Море было и грозным,
И властным,
Завершая
Трагический
Пир...

Ты его полюбила ненастным –
И оно
Пощадило
Весь мир...

3.
Привычно –
Жить на белом свете...

Но
Ясно,
Как никто другой,
Я дни запоминаю эти:

Гроза...
Томительный покой...
И солнце
Медленно  заходит,
Внушая  сон и благодать...

И  - в полумгле,
Случайно, вроде,
Мой карандаш стихи выводит
На свет -
И профиль твой
Опять...


4.
Помню чаек гортанные возгласы,
Шелест моря, покой, полусон...
Удивительной свежести волосы
Над твоим ещё бледным лицом.

Помню шторма удары неистовые,
Веер брызг, и восторг, и полёт...
То, что ветер в тот вечер насвистывал
До сих пор ещё в небе живёт.

Помню первый ожог откровенности
И последний - от солнца - ожог
Разговоры о вере, о Вечности...
Кто нам, кто их подсказывать мог?

Одурманенный морем и молодостью,
Мир качался, почти невесом,
И кончался
У края,
Над пропастью,
За твоим загорелым лицом...

5. Колыбельная Евпраксии
- Спи, мой милый, спи, мой ласковый,
Ты умаялся, усни.
Я тебя укрою сказками,
Очень тёплые они...

Под спокойный шелест лиственный
Я тихонечко спою.
Спи, мой сильный, мой единственный,
Баю-баюшки-баю...

Ты искал меня, измучился...
Спи, хороший, отдохни.
Не отнять судьбе-разлучнице
Наши ноченьки и дни...

Светел месяц – Богом данный май –
Море – в чистом серебре...
Спи, мой славный, долгожданный мой,
Скоро утро на дворе.

Завтра нам,  дорогой ветреной, -
В чужедальнюю страну...
Спи, словам моим доверенный,
Спи... И я с тобой вздремну...

6. Утренний шёпот
За спиною – запреты, затворы...
Впереди – бесконечное небо...

Мы с тобой обвенчаемся скоро
В белом храме Бориса и Глеба.

Знаю, будет погоня за нами,
Будут стрелы сгорать на лету...

Будут розы царапать шипами
Голубую, как небо, фату...

7.
- Ау! – счастливые мгновения...
Как быстро
Он покинул нас:

Случайный дар прикосновения –
И смелость рук,
И робость глаз...

Ты улыбалась обессиленно...
Я отрицал любой вопрос...
А комната была усыпана –
Вся – лепестками алых роз...

8.
Но ты сказала:  - Это слишком!
Не злись,
Не жди
И не зови...
Я не унижусь
До интрижки
И не возвышусь до любви...
Самоотверженно отчаясь,
Как ни стараюсь –
Не
Мо-
Гу!
Мы слишком поздно повстречались,
Чтоб задохнуться
На бегу...

9.
Милая, это ужасно:
Здесь, без тебя, вдалеке.

Милая, это ужасно:
Жизнь моя – на волоске...

Милая, это ужасно:
Вновь обнимать телефон...

Милая, это ужасно:
Голос твой так искажён!

Милая, это ужасно:
Где твои губы, глаза?

Милая, это ужасно:
Пропасть –
Четыре часа...

10. Сон-монолог Евпраксии
 перед сожжением на костре

- Во мне –
Ни страха нет, ни робости!
Всех женихов, которых знала,

Сама
Подталкивала
К пропасти...

Кричали –
Уши
Зажимала...

Зачем во мне такая  сила?
Всё не пойму,
Как ни стараюсь...

Я их
Влюбив, - не разлюбила,
И плакать тут не собираюсь...

Вам,
Казни жаждущей ораве,
Плюю в лицо...
И презираю...

Судить меня никто не вправе!
Я не раскаясь
Умираю...

И здесь,
У огненного входа,
Жалеть меня совсем не надо.

Мне по душе была - свобода,
И смерть мне –
Высшая награда.

11.
В этом городе Евпраксия жила,
В этом городе шутила и смеялась...
С морем синим на рассвете  обнималась
И на волны наглядеться не могла...

В этом городе забыла обо всём:
 - Жизнь моя, ты – без конца и без начала! –
И когда мы шли по берегу вдвоём,
Удивлённо и доверчиво молчала...

В этом городе – средь кипарисов, роз –
Люди мне казались выше и добрее...
Да и сам я распрямился в полный рост
И казался кипарисом  рядом с нею...

В этом городе акация цвела –
Дни и ночи были милые такие...
В этом городе Евпраксия жила...
А теперь живут – любовь и ностальгия...

12.
 И вот опять ты мне приснилась...
 И в полуночной тишине
Над морем синим наклонилась...
И, как тогда,  шептала мне...
Воспоминания дарила -
И вновь  стихами говорила
О воле в шторм, о солнце в дождь...
А я боялся, что уйдёшь...
Просил ещё побыть со мною
В грозу  – невестой  и женою...
И вдруг -  к тебе я прикоснулся
В плену желанья своего...
И – удивился, и проснулся,
Не понимая ничего...

13. Эпилог

- Ау, Евпраксия! – зову...
Но  ветер над костром золу
Стихов сожжённых развевает...
И эхо тихо замирает...

1976 – 2020 г

© Copyright: Николай Ерёмин, 2020
Свидетельство о публикации №120040904289
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить
Другие произведения автора Николай Ерёмин
Рецензии

ФЕСТМЕЧТА   

***
Сколько раз просил я вновь и вновь,
Провалившись сквозь земную бездну:
- Воскреси меня, моя любовь!
А не то возьму – и сам воскресну…-
Но
Мой голос
Таял в небесах
На твоих губах, увы и ах…
2022

НА ФЕСТИВАЛЕ
1.
На фестивале графоманки
Скакали, точно обезьянки…
И пели под гитару: - Ах!
Приди скорей, наш вертопрах,
О Казанова! О Лавлас!
Нам очень не хватает вас…-

Три дня рыдала фест-мечта,
Что ей чего-то не хвата…
Три ночи – с видом на зарю…
О прочем
Я не говорю…
2.
За волной бежит волна…
Бутылёк – в руке…
Помнишь? – наши имена
На морском песке…
Корабли уносят в даль
Радость и печаль,
Оставляя – помнишь? Нет? –
Дивный
Пенный
След…
2022

ЖУРНАЛИСТИКА

Интервью №1
- Я хотел
стать журналистом
И не знал, что это – рабство…
Быть хотел душою чистым –
Но братки втянули в братство…
Так, что я за фети-мети
Прославляю их в газете…
И под вечер в казино
Вместе с ними пью вино…
Понимая между дел,
Что не этого хотел…

Интервью №2
 – Хороша земная власть:
Кто навластвовался всласть
И остался жив, - едва ли
Уцелевшим даст пропасть…
Напевая: - Трали-вали,
Это мы не проходили…
Это нам не задавали…
Да, увы, существует власть
Для того, чтобы деньги украсть…
Ах, и  жить – не тужить, налегке:
В рюмке - водка, и нос - в табаке… -
Он сказал, как во сне, наяву:
- Да, представь себе, так и живу…
Что, не веришь? В газетах, чудак,
Всё не то, и конечно, не так…
Правда – с точностью наоборот!
Прочитаешь – и зависть  берёт…
2022

НАДПИСЬ НА КНИГЕ

Вот  зов «Новейшего завета»,
Где на вопросы нет ответа…
Но в рифмах Солнца и Луны
Есть ощущенье новизны!
2022
 
ЗОВ ЗАВЕТА
           «Новейший завет» - новая, основательная книга Николая Ерёмина -построена, даже сконструирована сложно: тут и вкрапления статей, связанных с серией альманахов, издаваемых Ерёминым, и цитаты из других авторов: своеобразный поэтический коллаж первого двадцатилетия века: пёстрый, интересный, с разнообразием мысли и гранями чувств, сверкающими интеллектуальными оттенками.
           Разумеется, основной корпус книги составляют стихи (и немного прозы) самого Ерёмина: доктора поэтических наук, мастера верёвочно-закрученного, иронически-метафизического, узнаваемого без подписи стиха…
 Я могу  понимать бесконечность –
И сердечность, и, ах, бессердечность,
                И конечность высот и глубин…
Где  поэт  супер-стар  не один…


Я иду – в новогодней метели –
Наяву и во сне, в самом деле…
А вокруг – и  в добре, и во зле -
Жизнь – и в Космосе, и на Земле…

         Стихотворение, открывающее книгу, - ерёминское, хотя исполненное в несколько отличной манере: от его самых характерных стихов: никакой закрученности, когда слово может являться строкой; стихотворение – от традиций девятнадцатого века, и оно -  печально и глобально: ибо волокна добра и зла, очевидно, переплетаются ныне: здесь, на земле, хотя – совершенно понятно – раздельны в космосе…
          Из космоса черпает поэт, и, собеседуя со звёздами, получает огни своих созвучий…
         Тем не менее, ноты безнадёжности становятся естественными: переразвитие технологий ведёт к иссушению души: равно бессмыслице поэтического дела, продолжающегося, конечно, во все времена:
Некуда и незачем стремиться.
Мир, увы,
Захвачен  Интернетом.
Автор
Удалил свою страницу,
Так как перестал он быть поэтом.
Где стихи,
Прочтённые  вчера?

Вместо них  -
Бездонная дыра…

           Впрочем, и бездонная дыра может стать объектом описания: вечно алчущая, - чтобы поглощать, она должна отдавать энергию, которую…также можно использовать – для поэтического действа…
Цветы стихотворений Ерёмина раскрываются разно: тут крупные розы, здесь изящные маргаритки: слово лёгкое, наслаивается на тяжёлые камни словес, тяжёлые для души; снова мелькают пёстрые ленты юмора…
 Мчатся поезда…
Белым бархатом отливает самоирония:
Я думал, что муза
Морфем и фонем
Покинула мужа-
Меня насовсем!
Она же под утро
Вернулась – Тук-тук…-
Лукаво и мудро
Взглянула – и вдруг
Пропела без фальши:
- Заждался, поэт?
Прими же, как раньше,
В награду сонет!
Ты рад, что мы встретились в Новом году?
Теперь от тебя никуда не уйду!
          Внешне – просто: очень точно, внутренне – вся жизнь поэта воплощена в короткое стихотворение: и с глубиной отчаяния, вечно отдающего полынью, и с радостью обретения слова, и с такой домашней, уходящей-приходящей музой.
          Всё чаще мерцает звёздность – тоже признак времени, изгоняющего поэзию из своих помещений, всё чаще остаются призрачные, и такие конкретные для поэта миры высот, и звёзды, взятые в собеседники, сулят многое:
Где нынче вы –
Любовь, надежда, вера?
Овидия наследство и  Гомера -
Иллюзии погасли, и мечты
Погасли…
Только  дальних звёзд мерцание
Напоминает
Музыки звучание,
Которой  подпевали  я и ты…
«Вечный зов» будет звучать острее: когда не гудеть суммой медных труб.
Колокола
На Божий Суд
Зовут – а я не отвечаю…
Увы, мне хорошо и тут:
Тайга,
Погост, и хата – с краю…
Где можно жить

Без лишних слов
Под вечный зов колоколов…
          Снова остро мерцают тонко прорезанные линии иронии: мол, спешить никуда, пусть себе зовут-звучат, ответа не требуют.
Ерёмин мешает круто: сиюминутное и вечное, страшное, смертное – и нежно-небесное – с золотым просо звёзд; он мешает так, чтобы был интересный результат, чтобы играл стих – дельфином, и резвился замечательным жеребёнком, лучился линиями лучей звёзд, и бликовал космическим ливнем…
 Чтобы красота миража становилась естественной – в жизни пошлой конкретики и эгоизма.
                Александр Балтин
Апрель 2022

……………………………..
 
Галина БОЯРКИНА
Виртуальный Альманах Миражистов Цитаты из Х+У=Z
 
 
Рождение поэта
Бояркина Галина
 Заря плыла в крови,
 В бурлящей лаве ада.
 Зачатое в любви,
 На свет рождалось чадо.
 Боль в потугах борьбы
 Без сна, без перерыва.
 Так матрица судьбы
 Толкала дух к прорыву.
 Кусала в кровь губу,
 Пот капельками, солон.
 Так, с венчиком на лбу
 Из мук рождалось соло.
 Так в мир явилась плоть
 Младенца в час рассвета.
 Так в маковку Господь,
 Поцеловал поэта!

***
Теперь  всё прозрачно, зримо
Бьёт колокол всех эпох.
В ответ  на любовь - любима!
О чудо, Господь мой Бог!
О чудо, солнце лучисто,
В осуществлении снов,
Господом, девой пречистой.
В ответ на любовь - любовь!
Коснулись  уста запястья,
Смутился и смолк Христос.
Вся плоть моя дышит счастьем.
Сквозь ветер и шелест роз.
И всё здесь неповторимо,
На избранной  из дорог.
В ответ на любовь - любима!
О чудо, Господь мой Бог!

Щёлк

Жить обыденно, банально,
Памятуя каждый миг...
Жизнь проста и гениальна:
Щёлк - ребёнок, щёлк - старик.

Жизнь несёт волною зыбкой,
Кто куда  - от берегов...
Поцелуй, звонок, улыбка.
Щёлк - разлука, щёлк - любовь.

Время слёз и время шуток.
Бесконечных дел венец.
Жизнь - вот этот промежуток:
Щёлк - начало,  щёлк - конец...


© Copyright: Бояркина Галина, 2011
Свидетельство о публикации №111022405118
......................................
 

 
……………………………..
Александр БАЛТИН
Виртуальный Альманах Миражистов Цитаты из Х+У=Z
 
 
 
*  *  *
Я чувствую потустороннее,
Входящее в душу мою,
Действительность проворонена,
Другую реальность пою.
Я чувствую тонкие веянья,
Земное осталось внизу –

Где онтологически ветрено,
И всё вызывает слезу.

РЕАЛЬНОСТЬ БОРИСА РЫЖЕГО
   1
Есть ощущение основных красок: изначальных верных: красок слов, созвучий, ощущений - и причастный к их тайне поэт звучит такою подлинностью, что не спутаешь её с просто умением писать стихи…
 Борис Рыжий ошеломлял: используя такие старые, будто давно запылившиеся слова, он писал панорамы жизни совсем не привлекательной, но оторваться от чтения было невозможно.
Стихи запоминались сразу: частями, строчками; стихи, пропитанные шлянием по кривым и едва ли красивых переулкам, набитые драками, приблатнённой лексикой, стихи пацана с городской окраины, хотя таким поэт не был.
 Возникало… например, так:

...В снежки играют мокрые солдаты —
они одни, одни на целом свете...
Как снег чисты, как ангелы — крылаты,
ни в чём не виноваты, словно дети.

 И сложно было объяснить, какой магией заряжены были простейшие строки, почему, сквозь слёзы, мерцавшие за ними, чувствовался огромный дар, и врезались они в память, вливались в него такою чистотой, что самому хотелось плакать.
…словно языки небесного огня: высочайшие, запредельные – мерцали за иными строками Рыжего:

Мне дал Господь не розовое море,
не силы, чтоб с врагами поквитаться –
возможность плакать от чужого горя,
любя, чужому счастью улыбаться.

Чего здесь больше: потаённой мудрости, неожиданной в столь молодом, пьющем, дерущемся человеке, или феноменального дара, держащегося больше на озарении, нежели на работе – сложно ответить.
 Предчувствие гибельности томило Рыжего изначально: частое ощущение – стих последний, и подвешен он на светящейся нитке, вот-вот оборвётся она…
 «Погадай мне, цыганка, на медный грош…»
«Полусгнившую изгородь ада/ по-мальчишески перемахну…»
Написать невозможно – только услышать.
 И читать надо – вслушиваясь: в такую таинственную музыку, что гудит за пределами простейших слов…
Они просты – он словно шёл от символистов, у которых на всех – 500 слов.
Может быть, больше и не надо – только бы были крупными, вескими.
 Больше и не надо.
Лучше всё же читать Рыжего, чем писать о нём.

   2
Неповторимость интонации и ощущение чуда: два ощущения не оставляют при чтении  стихов Бориса Рыжего.
 Метафора всегда двойственна - сравнивая два предмета, или явления, поэт уточняет их место в мире, лишая их при этом индивидуальности. Метафор мало в стихах Рыжего, и, хотя порою они блестящи: Там жизнь обнажена, как схема - не в них суть.
Суть в гипнотическом воздействии стихов на читателя, когда из простейших комбинаций слов вырастает (будто от соприкосновения слов высекаются искры нот) чёрная музыка - чёрная только сначала, ибо, если вчитаться, вслушаться, пронизана она золотыми нитями (в том числе жалости, сострадания ко всем малым сим), что тянутся к высоте, от какой и исходят стихи.
 Сила бывает примитивной, низовой, бывает умной, но бывает и такой:

Мне дал Господь не розовое море,
не силы, чтоб с врагами поквитаться —
возможность плакать от чужого горя,
любя, чужому счастью улыбаться.

Редкий дар редкой душевной силы.
Она - душа Бориса Рыжего - очевидно была нежной, и, несмотря на задиристость, подчёркнутое пацанство Бориса, к нему самому вполне применима формула Китса: Мир слишком груб для меня.
О! этот мир - разливающийся успехом, пьянством, драками, поэзией - мир у берегов розового моря, когда один эпитет становится космосом, сливающимся с морем...может быть, человечества.
 Мрачны ли стихи Рыжего? В них избыток смерти, жизненного свинца, приблатнённой лексики, ощущение скорого своего финала постоянно, но подлинностью, нежностью своей, сентиментальностью, пусть даже и алкогольной, жёстким мастерством тянутся они волшебными цветами к свету.
 По-разному можно понимать богослужение: примитивно-кондово - выполняй предписания церкви, и будет тебе рай, или используя метафизические, мистические толкования визионеров... а можно считать богослужением развитие себя, своего огромного дара, развитие, растянутое на всю - такую длинную, невыносимо короткую жизнь поэта Бориса Рыжего.
 А про подлинный рай мы ничего не знаем.

          3
Он протаскивал в игольное ушко кошмара реальности буйную радость существования, обдирая её в кровь…
Он созидал стихи по некоему волшебному сценарию, очевидному только ему – когда простые, привычные слова, составленные в нехитрые вроде бы строчки, вспыхивали магическим огнём – таинственным, как чёрный лёд, припорошённый сдобным снегом…
Он любил боль и горе – с истовостью аскета – и рвался вдаль от их постоянных прикосновений, паря в своих стихах над адом трансазиатского бытия с его водкой, драками, чурками, ментами, психами, подлыми подворотнями, гнилостным запахом помоек; и вводил ангелов в стихи также естественно, как собутыльники входили в его дом…
Хотя подлинный его дом воздушен, лёгок, беспечален, оттуда даже к Господу обратиться совсем просто, как к отцу…
Он оставил драгоценные пригоршни стихов, в которых алхимическое преобразование реальности было естественным, как аромат нагретой солнцем земли, или запах первоснежной чистоты – и реальность, не желая терпеть такой игры с собою, вытолкнула его из недр своих, как никогда не сможет вытолкнуть его магические, гипнотические стихи…

   4
Его стихи точно звучат из глубины бездны: таинственной, как Де профундис:

Едва живу, едва дышу,
Что сочиню – не запишу.
На целый день включаю Баха.
Летит за окнами листва,
Едва-едва, едва-едва,
И перед смертью нету страха.

Эта бездна не может быть познана, она угадывается предчувствиями, сложными ощущениями, она передаются только тонкими созвучиями стихов.
 Она высока и величественна.
Стихи Рыжего трагичны, но и светлы: той высотой, ради которой необходимо сжигать себя…
Пусть всем земным огнём, который можно выдумать, который предлагает бытие обыденное, самое обыкновенное: Я жил, как все…
 Но – слышал иначе, иначе воспринимал реальность, иначе выстраивал отношения с нею.
Бездна открывается: или чёрный лёд блестит из-под снега.
Бездна открывается, чтобы коснуться других через самые простые, именно так организованные слова, чтобы протянуть свои сияния – страшные порой к ним; и зажгутся огни рябины, и мальчик, пишущий стихи, проводит ладонью по лицу…
 Посыплется осень, пройдёт запой, наступит вечность…



    5
Его стихи, обладая своеобразным, очень сильным гипнозом, создают редкое ощущение продиктованности: так не напишешь, можно только услышать, записать:

Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.

Стихи Бориса Рыжего залиты алкоголем, сочатся грустью, переходящей – буквально на глазах – во всё крепнущую трагедию; и нежная их воздушность, наполненность любовью к миру – какой уж есть – так причудливо мешаются с трагедийностью ощущений.
  Снегопад, завершившийся так же внезапно, как и начавшийся, оставит ощущение совершенной чистоты, подсказав  самоопределение, от которого повеет счастьем:
Мне дал Господь не розовое море,
не силы, чтоб с врагами поквитаться —
возможность плакать от чужого горя,
любя, чужому счастью улыбаться.

Счастьем, которое виснет на волоске, какой порвётся вот-вот, если совершишь лишнее движение: и если не совершишь – тоже…
 Рыжий описывал чёрный свой, родной и сказочный Свердловск… почти детально: называя улицы, обозначая глухие и гнилые тупики; он гулял по нему, как Джойс по Дублину: о чём пело одно из стихотворений поэта.
 Он всё время находился под гипнозом смерти: словно избыточным было любопытство: а что там?
Есть ли что-то вообще?

Да, плевать, но бывает порою.
Всё равно, но порой, иногда
я глаза на минуту закрою,
и открою потом, и тогда,


обхвативши руками коленки,
размышляю о смерти всерьёз,
тупо пялясь в больничную стенку
с нарисованной рощей берёз.

Разгадка не даётся живущим; и снова мелькают больничные коридоры, наркологические отделения, психи, что поужинав, курят на лестничной площадке, прежде, чем отправится в прекрасное неизвестное в стеклянном шаре, призвав любимых посмотреть на их лица.
 Нечто потустороннее перевивало стихи Рыжего; точно прекрасная, янтарного отлива плёнка была наброшена на них: и сквозь неё под другими углами возникали советское детство, пионерлагеря, драки, приблатнённость…
 Весь роскошный, печальный, и такой драгоценный мир – щедро переданный Борисом Рыжим миру обычному.

    6
Смерть рядом, она гипнотизирует, она…может быть фазовый переход, может – переезд в другую губернию, как считал один из маленьких персонажей Платонова, прыгнувший в воду и связавший себе ноги, чтобы не поплыть…
У Б. Рыжего нет ничего общего с Платоновым, но смерть в его стихах рвётся языками догадок, ощущений, страха, спокойствия:

Но где бы мне ни выпало остыть,
в Париже знойном, Лондоне промозглом,
мой жалкий прах советую зарыть
 на безымянном кладбище свердловском.

Его речь проста – никаких выкрутасов.
Его речь волшебна: казалось, таинственная субстанция поэзии наполняет его строки, о чём бы ни говорил.
Смерть рядом: она в нём: странной капсулой, что раскроется вот-вот.
Он – своеобразно религиозен:

Станет сын чужим и чужой жена,
отвернутся друзья-враги.
Что убьет тебя, молодой? Вина.
Но вину свою береги.

Перед кем вина? Перед тем, что жив.
И смеется, глядит в глаза.
И звучит с базара блатной мотив,
проясняются небеса.

Речь о метафизической вине, изначальной, зыбкой, необъяснимой, какую можно испытывать, только ощущая Бога, не будучи при этом церковным, формально религиозным.
Рыжий далёк от церкви – его дороги слишком иные: часто дикие, дранные.
 Но такие ощущения, что он передавал – могут быть присущи только человеку, чётко чувствующему запредельное:

Мне дал Господь не розовое море,
не силы, чтоб с врагами поквитаться —
возможность плакать от чужого горя,
любя, чужому счастью улыбаться.

Тут – космос всеобщности, раскрытый мощным цветком, чьи лепестки словно переходят в линии строк: так мало кто чувствует – особенно в наше время, когда на пьедестал возведены эгоизм и прагматизм.
Они страшны.
Они запрещают другим быть: а человечество – единый организм, правда – создаётся ощущение – ныне болеющий.
Тем не менее смерть веет рядом – рядом со стихами, образом поэта, она не даёт покоя, она гипнотизирует так, что нельзя было не сделать того, что сделал…

     7
Он своеобразно религиозен: без церковности, без обряда, на уровне интуиции, озарявший его стихи внутренними, космическими огнями:
Мне дал Господь не розовое море,
не силы, чтоб с врагами поквитаться —
возможность плакать от чужого горя,
любя, чужому счастью улыбаться.
Чтобы так чувствовать, нужно прикасаться к космосу всеобщности: или не выходить из него, хотя жизнь Бориса Рыжего и кажется противоречащей оному: с драками, приблатнённостью, отчаянием угольной тоски, прорывающейся то здесь, то там…
 Чувство вины…

Станет сын чужим и чужой жена,
отвернутся друзья-враги.
Что убьет тебя, молодой? Вина.
Но вину свою береги.

Перед кем вина? Перед тем, что жив.
И смеется, глядит в глаза.
И звучит с базара блатной мотив,
проясняются небеса.

Тут речь об изначальной, метафизической вине: когда формально ни перед кем не виноват, но ощущаешь нечто запредельное, не дающее жить…
 И это запредельное надо беречь, как сосуд с волшебной субстанцией: алхимической – как алхимия слова определяла его стихи, словно не написанные – выдохнутые в мир.
Смерть повсюду, она гипнотизирует, она заглядывает в реальность каждого дня, заставляя думать:

…И что мне Бранденбургские концерты,
зачем мне жизнь моя, что стоит жизнь
 моя?

Ненужная бумага жизни, покрытая драгоценными знаками волшебных слов…
 Сон проходит – что остаётся?
Рыжий заглядывает в смерть: он отчаянный парень, он ничего не боится – и: боится всего, существуя двойственно, интуитивно слыша то, что мало кто слышит…

Скажи мне сразу после снегопада —
мы живы или нас похоронили?
Нет, помолчи, мне только слов не надо
 ни на земле, ни в небе, ни в могиле.

…словно от Блока идущее чудо простейших слов, организованных в такую музыку, так показывающих чувства…
Светло-грустные: они всегда у него: в сырой наркологической тюрьме, в запое, в трезвости…
Он заглядывает в смерть постоянно, тщась рассмотреть её черты, вынося из этого заглядывания новые и новые стихи, кажется и сейчас продолжая творить в запредельности…
Да мы уже не услышим.

    8
Лёгкой, чуть расхлябанной походочкой пьяноватого боксёра движется проза Рыжего через Роттердам, а…будто по Свердловску, из какого – с любовью – появились когда-то его стихи.
 Он надрывался от любви и нежности: таких сильных, что переходили они в противоположность: в кромешность отчаяния и шаровую безнадёгу.
 Та же приблатнённость речи, что в стихах, в его прозе, и та же – лёгкая, абсолютная естественность её.
Роттердам в лёгком наркотическом облачке, розовато плывущий мимо, будто бы и не нужен Рыжему – все эти международные тусовки…
«Не лучше ль было в подворотне/ с печальным уркой водку пить?»
Хмель проходит, явь остаётся.
Воспоминаниями детства перебиваемая проза – чуть пьяноватая, идущая пошатывающейся походкой боксёра-поэта, так рано шагнувшего в вечность.

      Александр Балтин
г. Москва
…………………………….……………………………..
 
……………………………..
 
 
……………………………..
Борис РЫЖИЙ 1974-2001
Виртуальный Альманах Миражистов Цитаты из Х+У=Z
 
 
ЛУЧШЕЕ – так назвал я книгу Бориса РЫЖЕГО, которую издал в 2005-м году в Крпасноярске  с помощью Максима и Юлии ЦАРИКОВЫХ в частном ихдательстве Николая НЕГОДИНА, тиражом 6 экземпляров, поместив туда стихи из журнальных публикаций.(Николай ЕРЁМИН)
Сейчас бы я переиздал её, назвав так:  ПОД ГИПНОЗОМ СМЕРТИ.
Вот её обложка:
 
Борис Рыжий — На смерть Р.Т.
Вышел месяц из тумана —
и на много лет
над могилою Романа
синий-синий свет.
Свет печальный, синий-синий,
лёгкий, неземной
над Свердловском, над Россией,
даже надо мной.
Я свернул к тебе от скуки,
было по пути,
с папироской, руки в брюки,
говорю: прости.
Там, на ангельском допросе
всякий виноват,
за фитюли-папиросы
не сдавай ребят.
А не то, Роман, под звуки
золотой трубы
за спины закрутят руки
ангелы-жлобы.
В лица наши до рассвета
наведут огни,
отвезут туда, где это
делают они.
Так и мы сойдём с экрана, —
не молчи в ответ.
Над могилою Романа
только синий свет.
*** 
Благодарю за всё. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодарю, что скверный гость,
я всё-таки довольно сносно встречен —
и для плаща в прихожей вбили гвоздь,
и целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За всё, за всё. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу,
и только смерть щедра и молчалива.
За всё, за всё. За мутную зарю.
За хлеб. За соль. Тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю,
за то, что вы не слышите ни слова.

КЛАДБИЩЕ

Что кладбища? Все те же города
в миниатюрном варианте. Окна.
И люди в окнах. Смотрят в сад. И сад
лежит, заросший черными цветами.
О домоседы! Я искал твою
могилу. Не нашел и долго
бродил меж этих улиц, словно Бог
меж звезд. И понимал, как Он ничтожен.

Моя родная, на колени встав,
хотя б на расстоянии с тобою
сравняться ростом. Так стоять, пока
не выпадут с руки того же Бога
к моим ногам клочки заката, как
с моей — к твоим не выпали гвоздики.
ЗАВЕЩАНИЕ

Договоримся так: когда умру,
ты крест поставишь над моей могилой.
Пусть внешне будет он как все кресты,
но мы, дружище, будем знать с тобою,
что это — просто роспись. Как в бумаге
безграмотный свой оставляет след,
хочу я крест оставить в этом мире.

Хочу я крест оставить. Не в ладах
я был с грамматикою жизни.
Прочел судьбу, но ничего не понял.
К одним ударам только и привык,
к ударам, от которых, словно зубы,
выпадывают буквы изо рта.
И пахнут кровью.

РОЗЫ

Когда бы я поднялся к облакам,
тихонько бы промолвил, вниз взирая:
«Базары с пестротою шмоток —
что кладбища с венками на крестах…»

Но время, делая с одними что угодно,
осанку изменяет у других.
Я сгорбился. Мне не подняться к небу.
И вижу я лишь то, что под ногами.
К примеру: капли крови.
Они цветут как розы на снегу.
Как розы, что срывать — кощунство.
Хотя заманчиво — моя жена
так любит розы, а купить их где-то
мне не по средствам.

НЕБО
Чем с большей высоты ты упадёшь,
тем больше шансов воспарить на небо.

О, если я когда-нибудь решусь,
я упаду… Опять я перепутал
безумие с расчетливостью.
Я,
сбиваясь с мысли, говорю о том,
что небо, под которым я живу,
полно ворон, как будто звезд горелых,
что хлопают лучами и кричат.
И это страшно.
— Если ты еще
и жив — тебя обгадят, если умер —
склюют…

ПРИВЕТСТВИЕ

Фонарный столб, приветствую тебя.
Для позднего прохожего ты кстати.
Я обопрусь плечом. Скажи, с какой
Поры
Пути нам освещают слезы?
Мне только девятнадцать, а уже
Я точно знаю, где и как погибну —
Сначала все покинут, а потом
Продам все книги. Дальше будет холод,
Который я не вынесу.
Старик,
В твоих железных веках блещут слезы
Стеклянные. Так освети мне путь
До дома —
пусть он вовсе не тернистый —
Я пьян сегодня.
ПОМЕРКЛИ ОЧИ ГОЛУБЫЕ
Померкли очи голубые,
Погасли чёрные глаза —
Стареют школьницы былые,
Беседки, парки, небеса.
Исчезли фартучки, манжеты,
А с ними весь ажурный мир.
И той скамейки в парке нету,
Где было вырезано «Б. Р.».
Я сиживал на той скамейке,
Когда уроки пропускал.
Я для одной за три копейки
Любовь и солнце покупал.
Я говорил ей небылицы:
Умрём, и всё начнётся вновь.
И вновь на свете повторится
Скамейка, счастье и любовь.
Исчезло всё, что было мило,
Что только-только началось —
Любовь и солнце — мимо, мимо
Скамейки в парке пронеслось.
Осталась глупая досада —
И тихо злит меня опять
Не то, что говорить не надо,
А то, что нечего сказать.
Былая школьница, по плану
У нас развод, да будет так.
Прости былому хулигану
— что там? — поэзию и мрак.
Я не настолько верю в слово,
Чтобы как в юности, тогда,
Сказать, что всё начнется снова.
Ведь не начнётся никогда.
1999
ТАК ГРАНИТ ПОКРЫВАЕТСЯ НАЛЕДЬЮ

Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
В РОССИИ РАССТАЮТСЯ НАВСЕГДА
В России расстаются навсегда.
В России друг от друга города
столь далеки,
что вздрагиваю я, шепнув «прощай».
Рукой своей касаюсь невзначай
её руки.
Длиною в жизнь любая из дорог.
Скажите, что такое русский Бог?
«Конечно, я
приеду». Не приеду никогда.
В России расстаются навсегда.
«Душа моя,
приеду». Через сотни лет вернусь.
Какая малость, милость, что за грусть —
мы насовсем
прощаемся. «Дай капельку сотру».
Да, не приеду. Видимо, умру
скорее, чем.
В России расстаются навсегда.
Еще один подкинь кусочек льда
в холодный стих…
И поезда уходят под откос…
И самолеты, долетев до звезд,
сгорают в них.
Апрель 1996
* * *
Над саквояжем в чёрной арке
всю ночь играл саксофонист,
пропойца на скамейке в парке
спал, постелив газетный лист.

Я тоже стану музыкантом
и буду, если не умру,
в рубахе белой с чёрным бантом
играть ночами на ветру.

Чтоб, улыбаясь, спал пропойца
под небом, выпитым до дна, -
спи, ни о чём не беспокойся,
есть только музыка одна.
1997г.
Борис РЫЖИЙ   1974-2001
 
……………………………..

 
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07

45-тка ВАМ new
КАЙФ new
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
СОЛО НА РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: КОЛОБОК-ВАМ
Внуки Ра
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк ТАЙМ-АУТ

КРУТНЯК
СЕМЕРИНКА -ВАМ
АВЕРС и РЕВЕРС

ТОЧКИ над Ё
ЗЕЛО
РОГ ИЗОБИЛИЯ  БОМОНД

ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ


КаТаВаСиЯ

КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА  ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ


СИБИРСКАЯ

СЧАСТЛИВАЯ


АЛЬМАНАХ ЕБЖ "Если Буду Жив"

5-й УГОЛ 4-го





 
               
               
 
.               

 
Цитаты из Х+У=Z

Виртуальный Альманах Миражистов
          Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Галина БОЯРКИНА Александр БАЛТИН Борис РЫЖИЙ
КрасноярсК
2022