Магдалина

В самом чреве Парижа,
Мимо дворца Гран Пале
Девушка в зябком пальтишке
Шла в ледяном феврале.
«Всё. Потеряла работу.
Выставили за дверь…
Толком ела в субботу.
Вроде… среда теперь?..
Некуда податься,
В мире никто не ждёт.
Завтра исполнится двадцать…
Холод ознобом бьёт.
Может, хватит ломаться?!
Встать вон там, на углу…
Выручу франков двадцать…
Да хоть десяток су!..
Что это, вроде церковь?..
Двери открыты пока…
Надо зайти, погреться…
Кстати! Рядом река!..
Холодно даже топиться…
Горек сквозь слёзы смех…
Лучше совсем не родиться,
Ладно… не хуже всех…»
Ноги отогревались,
Но глодала тоска.
Вдруг на плечо опустилась
Старческая рука.
«Что загрустила, дочка?
Пасха скоро у нас!
У моего сыночка
День рожденья как раз.
Бог твои слёзы видит,
Горе отдай Ему.
Тяжко тебе, очевидно.
Может, я помогу?»
Что старой бабке надо?!
Что ей в чужих слезах!
А ведь одета богато,
Перстни, рубины в ушах…
Тряхнув головой упрямо,
Резкий готовя ответ,
Вдруг она вспомнила маму,
Счастье далёких лет.
Вдруг прижалась к старушке,
И полились слова
О маленькой комнатушке,
Что денег хватало едва…
Но сократили с завода,
И есть дороги две:
Или в холодную воду,
Или… жить во блуде.
«Да всё равно, конечно,
Вам меня не понять!
Видно, в жизни беспечной
Вам не пришлось страдать!».
Бабушка лишь вздохнула
И опустила взгляд.
Сердце болью кольнуло
Давешних бед и утрат.
Ночь в дешёвом отеле
Конца двадцатых годов,
Холод чужой постели,
Распроданная любовь…
«Да, ты права, малышка,
Дом у меня большой.
Даже, наверное, слишком
Лишь для меня одной…
Сын, едва отучился,
Уехал, а я не смогла.
Разве оставишь могилку
На Сен-Женевьев-де-Буа…
Муж так мечтал о дочке,
Да было не суждено.
Бог подарил сыночка,
Вырос… уехал, родной.
Справиться по хозяйству
Трудно, мой долог век…
Ладно, давай собирайся!
Будет тебе ночлег.»