Как из засады эти олака

Как из засады эти облака
закрыли солнце в верхней точке в полдень.
И штора, - до того ни ветерка, -
заволновалась, птицы же умолкли.
И тишина натянутой струной,
что во дворе-колодце ожиданье,
когда уже бултыхнулось ведро,
наполнилось и тянет вглубь всё дальше.

Сижу на том же месте, где всегда,
прикованным пожизненного срока
«галерником», каким себя считал
любой творец, представленный эпохой.
Здесь начисто просаживал года
и из луны яичка рокового
высиживал, так скажем, господа,
посмертный том, что взрыв звезды «сверхновой»!

Рискованно игрался с пустотой,
боролся с Богом, словно дулся в карты
и в пух и прах проигрывался, но
везло в любви по-своему несчастной.
Но мысли нынче связаны с отцом,
закрепощённым профилем советским –
самолюбивой правоты венцом
до «левизны ослабленного сердца».

Вот он сидит над вверенным листом,
отдавшись весь на откуп, очевидно,   
«эпохе с человеческим лицом»,
себя при этом вряд ли ясно видя.
И миф, внушённый образом его,
скорее доопошлить был способен,
чем доразвить, смущённый большинством
жертв времени, подопытных подобий….

Взирая на узорчатую тень
от лёгкой шторы, - лист как под вуалью
воздушной ткани, - обретая день
листком живого дерева сознанья,
преображаю в воздух мировой
все выбросы котлов любой системы
с осадком отработанных паров,
осваивая заданную тему.