В его деревне пели соловьи

В его деревне пели соловьи,
Небесную тревожа синеву.
И было столько в нём к земле любви,
Когда ушёл с рассветом на войну!

В последний раз обнял старушку-мать,
Поправил крест в пристанище отца.
"Вернусь домой", - лишь смог он прошептать
И пошагал в разлуку без конца.

Щемило сердце меж родных полей,
Где босоногим измерял дороги.
И оттого всё ярче и больней
В нём бился пульс чудовищной тревоги.

Он твёрдо знал, что не отдаст врагу
Ни звон колосьев, ни прохладу речки,
Ни след полозьев на ватном снегу,
Ни тёплый хлеб из побелённой печки...

Мир детства вновь придёт к нему в ночи,
Укроет раны маминой ладонью,
Он раззадорит душу, закричит
И вдруг завоет дикою гармонью!

"Нельзя, братки, нельзя им отдавать
Родимой Матери-Земли побеги! "
Охрип. Упал на твёрдую "кровать":
Матрас - шинель поверх простой телеги.

Назавтра он проснётся, чтобы в бой
Остатки сил и ярости направить.
" Прости, родная, не вернусь домой.
Ведь знал тогда, но вот пришлось слукавить"...

В его деревне пели соловьи,
Небесную тревожа синеву.
И было столько в нём к земле любви,
Когда ушёл с рассветом на войну!