Чжалолиддини Руми. Рубои. Часть двенадцатая

Руми. Какую б муку от тебя душой я ни терпел

Хар чавру чафое, ки зи ту чон ояд,

Какую б муку от тебя душой я ни терпел,
Она желанней ей — чужих её целенья дел.
Любой безбожник, кто б узнал твою Любовь,
В неё б как Веру обращенья сразу восхотел!

Руми. В Огне из-за твоих кудрей бы начался раздор

Дар дузах, агар зулфи ту дар чанг ояд,

В Огне из-за твоих кудрей бы начался раздор,
В Саду от них мой вскрылся бы позор.
Но без тебя в Саду, как ни был б он велик,
Открылось б сердцу моему, что Отняли простор!

Руми. В терпенье жду тебя- у сердца скрыт простор

Гар сабр кунам, дил аз гамат танг ояд,

В терпенье жду тебя — у сердца скрыт простор,
Тебе сказать о том — начнётся вновь раздор,
А удержаться — разве камень ждёт стекло —
Нам скажут: «От любви у нас — тебе один позор.»

Руми. Влюблённость наша, что сегодня нам в укор

Имруз зи мо ёр чунун мехохад,

Влюблённость наша, что сегодня нам в укор,
В МачжнУне как, и в нас желала бы простор.
Раз нет желаний в ней других, к чему завесы ей?
Ведь быть в завесах для влюблённости позор!

Руми. Кто милостыни от тебя желает, разве тот

Он, к-аз ту худойи ин гадо мехохад,

Кто милостыни от тебя желает, разве тот
От падишаха бы вселенной ждал щедрот?
Из золотинок, для которых Солнце ты один,
Любая, как ни далека, твоих лучей лишь ждёт!
 
Руми. Как ты речёшь, кто остр и твёрже был кремней

Аз лутфи ту санги хора чонона шавад,

Как ты речёшь, кто остр и твёрже был кремней,
Пьян от душевности твоей, становится нежней.
Браслет, из двух твоих кудрей, как руку обовьёт
ЦелИт безумьем мудреца, чтоб стал юнца юней!

Руми. Иди, украв глаза, пока из сердца взгляд

Рав, дида бидуз, то дилат дида шавад,

Иди, украв глаза, пока из сердца взгляд,
Что мир другим увидит — без засад.
Раз от родни — теперь подальше ты,
То с одобрения её дела пойдут на лад.

Руми. Начнёт смеяться сам, спросив, Чему ты рад?

Гуяд: «Чуни, хуши?» Ва дар ханда шавад,

Начнёт смеяться сам, спросив: «Чему ты рад?»
Как тот, кто умер, но вернулся в жизнь назад.
Сегодня я не говорю, чтоб не вносить разлад,
Как много на его пути и в будущем преград.

Руми. Как сложность, что ж Луне сиять за дымкою

Мушкинрасанат чу пардайи мох шавад,

Как сложность, что ж Луне сиять за дымкою густой,
В завесах дома как жених дряхлеет холостой.
Когда б жену, упавшей в яму, видел бы Юсуф,*
Клянусь Аллахом, сам он тут же был бы в яме той!

*Мусульманский Иосиф.

Руми. В женитьбе без любви- не в радость и жена

Бе ишк нишоту тараб афзун нашавад,

В женитьбе без любви — не в радость и жена,
А в жизни без любви — не в радость и она.
Сто капель с туч уносит вдаль река,
Но и вдали — любовь от сердца не отдалена!

Руми. Пока не рухнут медресе и каждый минарет

То мадрасаву манора вайрон нашавад,

Пока не рухнут медресе и каждый минарет,
Всем каландарам* исполнять их нищенства обет.
Пока безбожие безбожным будет как завет,
Для праведников правды в мусульманах нет!

*Странствующие дарвЕши, отказавшиеся
в нищенстве от большинства предписаний
ислама.

Руми. Нет вестника, кто о тебе бы вести был не рад

Косид, пойи он, ки банда хандон нашавад,

Нет вестника, кто о тебе бы вести был не рад,
Так не скрывай от них, когда придёшь назад.
Ведь даже написал бы ты о Саде, что — ЗиндАн*
Зиндан, где есть след ног твоих — всё ж Сад! 

*Тюремная яма.

Руми. Вновь обхватив руками твой халат

Домони чалоли ту зи дастам нашавад,

Вновь обхватив руками твой халат,
Я губ твоих вдыхаю винный аромат.
А мне скажи ты, мол, останься как пришёл,
И постарев, я б не ушёл — тобой объят!

Руми. Да был, из видевших тебя ль, один хоть тот

Он кас, ки туро бинаду хайрон нашавад,

Да был, из видевших тебя ль, один хоть тот,
Кто б не был восхищён, лишь ты откроешь рот?!
Из тысячи ни одного. Но от родни ль хлопот,
Твой рот палач зиндана* глиной не набьёт?!

*Тюремная яма.

Руми. Не став одним, не знать единства в нём,

По сар нашавад якину саркаш нашавад,

Не став одним, не знать единства в нём,
Влеченье сердца неизменно день за днём.
Оно исток чего?  Вод Жизни на земле,
Ведь водам водопоев всех не стать Огнём!

Руми. Неверный- тот, чей не прельстил ты взор

Кофар бошад, ки аз  ту шайдо нашавад

Неверный — тот, чей не прельстил ты взор,
Бездушный — тот, тебя кто гонит до сих пор.
Мне ум не нужен, раз народ, в своём уме,
Винить тебя не прекращает за позор!

Руми. Мне отвратительна вода, не ставшая огнём,

Безорам аз он об, ки оташ нашавад,

Мне отвратительна вода, не ставшая огнём,
И кудри, если не смущают сердце день за днём.
Влюблённость наша так добра, не став в нас злом,
Поскольку грёзы об одном во мне и в нём!

Руми. Огонь любви согреет всех замёрзших в холода

Аз оташи ишк сардхо гарм шавад,

Огонь любви согреет всех замёрзших в холода,
Своим пыланьем он растопит даже глыбы льда.
Эй, друг, не осуждай влюблённых никогда —
Вино любви лишит любого всякого стыда!

Руми. У рыб нет сытости водой, утекшей навсегда

На оби равон зи мохиён сер шавад,

У рыб нет сытости водой, утекшей навсегда,
Нет рыб, что, если нет воды, насытились б тогда.
Душе же Мира — для любимых тесною не стать,
Ведь у Любви нет пресыщенья ею никогда. 

Руми. Чего уж много стало- не прельщает взор

Хар чиз, ки бисёр шавад, хор шавад.

Чего уж много стало — не прельщает взор,
Но, так как много стало, любят с этих пор.
Когда все сыты чем-то — к сытости укор,
Укор у любящих — цена, что даст за души вор.

Руми. В достатке зелий есть, утишить боль от свар

Бас дармонхо, к-он мадади дард шавад,

В достатке зелий есть, утишить боль от свар,
В достатке стран, где жёлчь в лице, коль стар.
Опасность в правде есть, покуда вся в бреду,
В ней нет опасности, как холод сменит жар.

Руми. Кого в могиле я б ни влёк, тот будет пьян

Бар гури ман он к-у гузарад, маст шавад,

Кого в могиле я б ни влёк, тот будет пьян,
Пока срок жизни не истёк, тот будет пьян,
Пусть даже в море гонит рок, тот будет пьян,
Пусть в землю лечь себя обрёк, тот будет пьян.

Руми. Любой страдать в цепях запретов будет рад

Дар силсилаат хар он-к по баст шавад,

Любой страдать в цепях запретов будет рад,
За дольным миром раз обещан Горний Сад. 
Рекут: пусть выпивший вина не будет пьян,
Но выпившим — пьянеть — дороже всех отрад!

Руми. Как ты ослеп бы, попугай привлёк твой взор?

Чун дида бирафт, тутиёйи ту чи суд?

Как ты ослеп бы, попугай привлёк твой взор?
Как сердцем б помягчал, не влёк бы в смерть надзор?
Как печень в горе бы своём огнём вина извёл,
Что о страданиях души бы значил разговор?

Руми. Мне мерзок каждый победителя рубин,

Безорам аз он лаъл, ки пируза бувад,

Мне мерзок каждый победителя рубин,
Любовь мерзкА, что длилась день один.
Мне мерзок жалким подаяньем властелин
И праздник, как конец поста объявит муэдзин.

Руми. Не привлекай сердца других к своей груди

Ин пардаи дил дигар макун, то наравад,

Не привлекай сердца других к своей груди,
И не гляди душой, когда меж ними посреди.
Беседы наши пощади — они как Первосад,
Не покидай его, раз пьян — пока не уходи!

Руми. Когда б сердца к сердечной чаре пыл не влёк

Хар дил, ки ба суйи дилрабое наравад,

Когда б сердца к сердечной чаре пыл не влёк,
Тогда б не влёк к небытию и времени поток.
Ей-богу, эй, ловец любви, весёлый голубок,
В места те часто не влекись, где одинок!    

Руми. Твоей любви разумна страсть к чему?

Дар ишку туам насихату панд чи суд?

Твоей любви разумна страсть к чему?
В отраве ощущать мне сласть к чему?
Мне говорят: «Ты ноги цепью обвяжи!»
Безумцу сердцу с цепью пасть к чему?

Руми. Чтоб не ушёл, хотя и гонит вновь навет

Дилро бидихам панд, ки амдо наравад,

Чтоб не ушёл, хотя и гонит вновь навет,
Молю кумира я, напомнив верности обет.
Ведь искусает губы все, куда бы ни ушёл!
Кто он? Кто будет, пусть уйдёт он или нет.

Руми. И тот, из тысячи влюблённых розоликих Сад

Дар бог хазор ошики гулру буд,

И тот, из тысячи влюблённых розоликих, Сад,
Благоухавший цветниками их услад,
И с золотой водой в нём тихий сонный водопад,
Залогом были, чтоб Ему вернуться вновь назад.

Руми. Что было бы в игре у нас, коль бег твой в ней унять?!

Гар нагрези зи мо бо бози, чи бувад?!

Что было бы в игре у нас, коль бег твой в ней унять?!
Что, если б в нарды на прощанье не играть опять?!
Мне от тебя лишь жар у губ, и слёзы, тень от ног,
Но, если это наше всё, что возвращенье вспять?!

Руми. Сказал б подлунным- ошибаясь, не зови Луной?!

Мохаш гуфти, галат магу, мах чи буд?!

Сказал б подлунным: ошибаясь, не зови Луной?!
Сказал б у шахов: а не крови ль все одной?!
Когда б меня спросили: «Поздно ль восходить?!»
Что значит поздно Солнцу, что всегда со мной?!

Руми. При ясной правде для чего за ней надзор?!

Бо партави хак якину шакхо чи бувад?!

При ясной правде для чего за ней надзор?!
При сладкой правде соли слёз ли ищет взор?!
Что ж Солнцу не сиять с высот с тех пор,
Как обвинят, что от него кругом позор?!

Руми. У правды древности в заветах нет примет

Харгиз хаки сухбати кадимат набувад,

У правды древности в заветах нет примет,
К чему орнамент на кошму, чей чёрен цвет.
Во что уверуют глаза, не вера для сердец,
Известно, что огонь в воде свой гасит свет.

Руми. О эта прелесть губ, когда у нас разлад

Лабхойи вай он гах, ки ба истез бувад,

О эта прелесть губ, когда у нас разлад,
Как оба мира бы манили ими для услад.
Как станет тесно сердцу, на Луну взгляни,
И я за Шамсом Табризи ей тоже буду рад!

Руми. Домашний скарб ли Душу Мира так теперь увлёк?

Акнун, ки рахти чону чахоне бирабуд, 

Домашний скарб ли Душу Мира так теперь увлёк?
Но сидя дома, где ж полёт, чтоб был высок?
Забыть тот день, когда ты стал Луною мне,
Чтоб пальцем тыкали: сменил вселенную на прок?!

Руми. Мудрец, а ты, любя, в разлуке б не был сир

Хошо, зи ту, к-аз ошики махчур бувад

Мудрец, а ты, любя, в разлуке б не был сир,
Когда вдали бы был кто для тебя кумир?
Я поясню: я без тебя — слепец-кафир,
Чтоб я прозрел, устрой как лекарь пир!

Руми. Нам от Начала мира всем дана любовь

Ишк аз азал аст, то ба абад хохад буд,

Нам от Начала мира всем дана любовь,
Как жить в любви искать нам вновь и вновь.
А воскрешению из мёртвых если вскоре быть,
Эй, не влюблённый, в нём себе отказа не готовь!

Руми. Мечтая, скажут, Ах, попасть бы в Горний Сад

Гуянд, ки: «Фирдавс барин ходад буд,

Мечтая скажут: «Ах, попасть бы в Горний Сад,
Там пить вино —  для нас награда из наград.
Мы здесь с Возлюбленным сидим рука в руке,
А не грозит ли там нам вновь в любви разлад?!

Руми. Влюблённый, кто из-за жеманства всё ещё один

Ошик, ки ба нозу нозуки фард бувад,

Влюблённый, кто из-за жеманства всё ещё один,
В любви как девственник из молодых мужчин.
Чего ж жеманиться, раз сердце отдаёшь,
Юсуфа тронул бы Якуб лишь снежностью седин?!

Руми. Хочу я музыки, чтоб пьян любимый ею был

Мутриб хохам, ки ошику маст бувад,

Хочу я музыки, чтоб пьян любимый ёю был,
Чтоб на руинах пуще свадьбы был бы пляса пыл.
Аллах, пусть он не будет шахом или будет шах,
Ему мои объятья дай, чтоб сердцем не остыл!

Руми. Тот трезв бывает, кто пьянеет, если пьёт

Он кас, ки чу хушёр бувад, маст бувад,

Тот трезв бывает, кто пьянеет, если пьёт
И пьяный щедрою рукой всё раздаёт.
Кто скрыто пьёт — смущён, спроси о том,
Как тот, спустившийся с заоблачных высот!
 
Руми. Любая жизнь- хозяин тех, кто ею наделён

Хар умр, ки бар дидани асхоб бувад,

Любая жизнь — хозяин тех, кто ею наделён,
И так же — смерть, черня, и так же — сон.
Вода бывает также ядом, омрачив тебя,
Но просветлеешь ты от яда — стал водою он.

Руми. Газель бежит- за нею лай собачьих свор

Оху бидавад, чу дар пояш саг бинад,

Газель бежит — за нею лай собачьих свор,
Увидя барса, скачет конь во весь опор.
Как много бегал, столько жил увидит взор,
Иль бег для сил нам дан, одолевать позор?

Руми. О, никогда не говори, что путник не придёт

Зинхор магу, ки рахравон низ наянд,

О, никогда не говори, что путник не придёт,
Исо* не ждущий лишь об этом открывает рот.
Поскольку ты заветной тайною в пути,
Прихода срок таи от тех, в ком зла расчёт.

*Мусульманский Иисус Христос.
 
Руми. Тот, на тебя кто обратит свой ясный взор

Он кас, ки туро ба чашми зохир бинад,

Тот, на тебя кто обратит свой ясный взор,
Как правоверный зрит кафира с этих пор.
Пока такие лишь глаза вокруг тебя,
Им не увидеть тайн твоих, а — лишь позор!

Руми. Коль держишь путь, тот крив бывает иногда,

Гар рох рави, рох барат бикшоянд,

Коль держишь путь, тот крив бывает иногда,
И смерть, и жизнь определяются тогда.
И, хоть вселенная кривого чаще не вместит,
С тобой ли, без тебя — кривое видится всегда!

Руми. На золото наносят чад, чтоб как покров

Зарро, ки сиях кунаду дар дуд ниханд,

На золото наносят чад, чтоб как покров
Хранил бы чернью в доме от воров.
А, так как золото любви краснО, его
Ногою втопчут от воров во грязь дворов!

Руми. У зверя тягу к болтовне весной рождает гон

Хар хайвоне бахор жоже хоянд

У зверя тягу к болтовне весной рождает гон,
А тайну всех ветвей хранит любой её бутон.
Глаза у многих жмурит жар весенних грёз:
Исторгнуть из груди друзей сладчайший стон!

Руми. Пока ты сам с собой, тебе пути возврата нет,

То ту ба худи, туро ба худ рах надиханд,

Пока ты сам с собой, тебе пути возврата нет,
Тебя не станет, но для глаз не пропадёт навет.
И чистым б ты пришёл — в ответ из двух миров
Укажут пальцем, что для встреч, не снят запрет. 

Руми. Душа, играй, раз близость с ним не даст рука

Чон боз, ки васли у ба дастон надиханд,

Душа, играй, раз близость с ним не даст рука,
Ведь из фиала не дают у пьяных молока.
В том месте, где поодиночке вместе пьют,
Ведь ближним и глотка вина не дать издалека!

Руми. Эй, сердце, что ж в петлю пути идёшь опять

Эй дил, ин рах ба килу колат надиханд,

Эй, сердце, что ж в петлю пути идёшь опять,
Ведь с виселицы не вернуться будет вспять.
Пока летит не против ветра птица, ей
Ведь перьев крыльев никогда не потерять!