Старший мужчина

 РАССКАЗ 
   Холодные лучи октябрьского солнца скудно освещали деревянный, ничем не застеленный, стол, за которым склонились четыре детские макушки. Мария, Анна и Фёдор старательно выполняли школьные задания. Маленькая Ниночка тоже сидела за столом, стараясь выводить какие-то каракули на листочке бумаги, не отставая от старших. Ещё двое, Анатолий и Василка, самые маленькие мальчишки, пяти и трех лет, были заняты своими делами, удобно разместившись на полу поближе к печке, у которой копошилась Федосья. Собрав горячие угли в загнетку, она ловко задвинула туда чугунок с картошкой и перловкой и латку с молоком. Был обычный день 1943 года. С того времени, как Лаврентий вместе с остальными малиновскими мужиками ушёл на фронт, оставив её и шестерых ребятишек, дни слились в один поток, наполненный хлопотами по дому, общественными работами, заботой о детях. Главное, что необходимо было сделать в такой ситуации, это сохранить детей. Выручал большой огород, и еще корова и куры, но на них тоже уходило много времени и сил.
  После ухода мужа на фронт, Федосья, которая привыкла всегда жить за; мужем, по-первости была сильно растеряна. Что ей делать? Как она сможет справиться с этой оравой ребятишек и сохранить их? Как-то само собой получилось, что Фёдор, старший сын, которому в тот момент было всего 6 лет, стал ее опорой и главным помощником, старшим мужчиной в доме. Мать всегда старалась посоветоваться с ним, прежде чем принять какое-то решение. Фёдор с раннего детства отличался бесконечной добротой и бескорыстием и ещё – чутьем. Трудно понять, как это возможно, но они были будто бы на одной волне. Фёдюша, как звала его мать, сам делал то, что она только ещё собиралась попросить. Колоть дрова также было его заботой. Во дворе появлялись маленькие, короче, чем обычно, чурочки. Их Фёдор разрубал своим облегченным топориком на полешки, а девчонки Анна и Маша складывали их в поленницу.
   Девочки тоже помогали матери, взяв на себя работу по дому, часть готовки и заботу о младших. Они были старшими в семье, поэтому хорошо помнили, как уходил на фронт отец. Вернее, как он прощался с ними. Накануне вечером все улеглись рядком на полу, младшие уже спокойно сопели, а девчонки старательно закрывали глаза, стараясь изобразить из себя спящих. Лаврентий, зная, что утром уже не будет времени проститься, подошел к детям и присел на колени. Какое-то время он сидел молча, смотрел на них, а потом начал, аккуратно перебираясь от одного к другому, гладить своей огромной грубой ладошкой детские головы и целовать их. Он повторял одно и то же действие, как какой-то ритуал, будто от этого зависело что-то очень важное. Он наклонялся ближе к каждой детской голове, и что-то шептал, иногда проступали слова «Мила дочь», и потом снова всё переходило на непонятное шептание. Он будто бы читал молитву над своими детьми. Сильную родительскую молитву, которая должна была защитить их всех в его отсутствие…
   Так что этот осенний день мало чем отличался от остальных бесконечно долгих и тяжелых военных дней. Неожиданно все дети вздрогнули от истошного, почти нечеловеческого крика. Казалось, их домишко содрогнулся, а мать выскочила на улицу. Дети повскакивали с мест и прижались к окошку. К дому на костылях, еле ковыляя, приближалась мужская фигура в ватнике, теплых штанах и с мешком за плечами. Старшие тут же признали в этом сильно постаревшем в свои 40 лет и обросшем мужике своего отца и тоже выскочили на улицу. Малышня рванула за ними.
   Когда дети подбежали к отцу, он, обессиленный, стоял на коленях, откинув костыли в сторону. Рядом с ним на колени упала мать. Она ревела и гладила мужа по голове. Лаврентий был первым из ушедших на фронт, кто вернулся в Малиновку. В этот момент почему-то все поняли: завтра начинается новая жизнь. Папка вернулся, значит, всё будет хорошо. После продолжительного лечения в госпитале, его ноги так и не смогли залечить. Выписывая, врач сказал: «До весны доживи, а там иди в лес, собери сосновые почки, живицу. Мажь и пей, и может что-то улучшится».
   В доме опять появился старший мужчина.