Антология гениальные стихи, 2007г

ПРЕДИСЛОВИЕ

       Давно я мечтал собрать воедино стихотворения, которые затронули мою душу. Постепенно я накапливал их, раскла-дывал по годам написания... И чем больше я увлекался, тем больше убеждался, что процесс этот бесконечен, а поэзия неисчерпаема. У каждого поэта есть вершинное, гениальное стихотворение, зачастую потерявшее авторство и ставшее народной песней, звучащей сквозь века.
       У каждого гениального стихотворения своё очарование: или мелодия, или подтекст. Над некоторыми я просто плакал, когда перечитывал, и не мог понять - почему, наверное, от той красоты чувства и мысли, которые в меня входили.
       Думаю, что это издание - не последнее. Я намерен его расширять, и мы снова встретимся,
       Буду рад, если вы найдёте для себя поэта, которого раньше не замечали, а у поэта известного вам, - стихи, кото-рые вы давно полюбили.
       С уважением - Николай ЕРЁМИН.
               
22 августа 2007г.



Гавриил ДЕРЖАВИН
/1743-1816/
НА ПТИЧКУ

Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту,
А ей твердят: - Пой, птичка, пой!
1792 или 1793

Николай КАРАМЗИН
/1766 - 1826/
ВЕСЁЛЫЙ ЧАС

Братья, рюмки наливайте!
Лейся через край, вино!
Всё до капли выпивайте!
Осушайте в рюмках дно!

Мы живем в печальном мире,
Всякий горе испытал -
В бедном рубище, в порфире -
Но и радость Бог нам дал.

Он вино нам дал на радость,-
Говорит святой Мудрец,-
Старец в нем находит младость,
Бедный - горестям конец.

Кто всё плачет, всё вздыхает,
Вечно смотрит сентябрём -
Тот науки жить не знает
И не видит света днём.

Всё печальное забудем,
Что смущало в жизни нас:
Петь и радоваться будем
В сей приятный, сладкий час!

Да светлеет сердце наше,
Да сияет в нём покой,
Как вино сияет в чаше,
Осребряемо луной!


Иван КРЫЛОВ
/1769 - 1844/
ЛЕБЕДЬ, ЩУКА и РАК

Когда в товарищах согласья нет,
На лад их дело не пойдёт
И выйдет из него не дело, только мука...

* * *
Однажды Лебедь, Рак да Щука
Везти с поклажей воз взялись
И вместе трое все в него впряглись;
Из кожи лезут вон, а возу всё нет ходу!

Поклажа бы для них казалась и легка:
Да Лебедь рвётся в облака,
Рак пятится назад, а Щука тянет в воду...
Кто виноват из них, кто прав,- судить не нам;
Да только воз и ныне там.


Алексей МЕРЗЛЯКОВ
/1778 - 1830/

* * *
Среди долины ровныя
На гладкой высоте
Цветёт, растёт высокий дуб
В могучей красоте.

Высокий дуб, развесистый,
Один у всех в глазах;
Один, один, бедняжечка,
Как рекрут иа часах!

Взойдёт ли красно солнышко -
Кого под тень принять?
Ударит ли, погодушка -
Кто будет защищать?

Ни сосенки кудрявыя,
Ни ивки близ него,
Ни кустики зеленые
Не вьются вкруг него.

Ах, скучно одинокому
И дереву расти!
Ах, горько, горько молодцу
Без милой жизнь вести!

Есть много сребра, золота -
Кого им подарить?
Есть много славы, почестей -
Но с кем их разделить?

Встречаюсь ли с знакомыми -
Поклон, да был таков;
Встречаюсь ли с пригожими -
Поклон, да пара слов.

Одних я сам пугаюся,
Другой бежит меня.
Все други, все приятели
До чёрного лишь дня!

Где ж сердцем отдохнуть могу,
Когда гроза взойдёт?
Друг нежный спит в сырой земле,
На помощь не придёт!

Ни роду нет, ни племени
В чужой мне стороне;
Не ластится любезная
Подруженька ко мне!

Не плачется от радости
Старик,  глядя на нас;
Не вьются вкруг малюточки,
Тихохонько резвясь!

Возьмите же всё золото,
Все почести назад:
Мне родину, мне милую,
Мне милой дайте взгляд!


Иван КОЗЛОВ
/1779-1840/
ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН
                Т.С.Вдмрв-ой

Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он.
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом,
И как я, с ним навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!

Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
Тогда весёлых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.

Лежать и мне в земле сырой!
Напев унылый надо мной
В долине ветер разнесет;
Другой певец по ней пройдет,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон!


Василий ЖУКОВСКИЙ
/1783 - 1852/
К МЕСЯЦУ

Снова лес и дол покрыл
Блеск туманный твой:
Он мне душу растворил
Сладкой тишиной.

Ты блеснул... И просветлел
Тихо тёмный луг:
Так улыбкой наш удел
Озаряет друг.

Скорбь и радость давних лет
Отозвались мне,
И минувшего привет
Слышу в тишине.

Лейся, мой ручей, стремись!
Жизнь уж отцвела;
Так надежды пронеслись;
Так любовь ушла.

Ах! то было и моим,
Чем так сладко жить,
То, чего, расставшись с ним,
Вечно не забыть.

Лейся, лейся, мой ручей,
И журчанье струй
С одинокою моей
Лирой согласуй.

Счастлив, кто от хлада лет
Сердце охранил,
Кто без ненависти свет
Бросил и забыл,

Кто делит с душой родной,
Втайне от людей,
То, что презрено толпой
Или чуждо ей.


Денис ДАВЫДОВ
/1784-1839/
ГУСАРСКИЙ ПИР

Ради Бога, трубку дай!
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закрученными усами!
Чтобы хором здесь гремел
Эскадрон гусар летучих,
Чтоб до неба возлетел
Я на их руках могучих;
Чтобы стены от ура
И тряслись и трепетали!..
Лучше б в поле закричали...
Но другие горло драли:
"И до нас придёт пopa!"
Бурцев, брат, что за раздолье!
Пунш жестокий!.. Хор гремит!
Бурцев, пью твоё здоровье:
Будь, гусар, век пьян и сыт!
Понтируй, как понтируешь,
Фланкируй, как фланкируешь;
В мирных днях не унывай
И в боях качай-валяй!
Жизнь летит: не осрами ея,
Не проспи её полет.
Пей, люби да веселися! -
Вот мой дружеский совет.


Фёдор ГЛИНКА
/1786-1880/

ТРОЙКА

Вот мчится тройка удалая
Вдоль по дороге столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудит уныло под дугой.

Ямщик лихой - он встал с полночи,
Ему взгрустнулося в тиши -
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы-души:

"Ах, очи, очи голубые!
Вы сокрушили молодца;
Зачем, о люди, люди злые,
Вы их разрознили сердца?

Теперь я бедный сиротина!.."
И вдруг махнул по всем по трём -
И тройкой тешился детина,
И заливался соловьём…


Константин БАТЮШКОВ
/178? - 1855/

МОЙ ГЕНИЙ

О, память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенный
Повсюду странствует со мной.
Хранитель гений мой - любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль? приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.


Пётр ВЯЗЕМСКИЙ
/1792 - 1878/

* * *

Жизнь наша в старости - изношенный халат:
И совестно носить его, и жаль оставить;
Мы с ним давно сжились, давно, как с братом брат;
Нельзя нас починить и заново исправить.

Как мы состарились, состарился и он;
В лохмотьях наша жизнь, и он в лохмотьях тоже,
Чернилами он весь расписан, окроплён,
Но эти пятна нам узоров всех дороже;

В них отпрыски пера, которому во дни
Мы светлой радости иль облачной печали
Свои все помыслы, все таинства свои,
Всю исповедь, всю боль свою передавали.

На жизни также есть минувшего следы:
Записаны на ней и жалобы, и пени,
И на неё легла тень скорби и беды,
Но прелесть грустная таится в этой тени.

В ней есть предания, в ней отзыв наш родной
Сердечной памятью ещё живёт в утрате,
И утро свежее, и полдня блеск и зной
Припоминаем мы и при дневном закате.

Ещё люблю подчас жизнь старую свою
С ее ущербами и грустным поворотом,
И, как боец свой плащ, простреленный в бою,
Я холю свой халат с любовью и почётом.


Кондратий РЫЛЕЕВ
/1795-1826/
СТАНСЫ
                К.А. Бестужеву

Не сбылись, мой друг, пророчества
Пылкой юности моей;
Горький жребий одиночества
Мне суждён в кругу людей.

Слишком рано мрак таинственный
Опыт грозный разогнал,
Слишком рано, друг единственный,
Я сердца людей узнал.

Страшно дней не ведать радостных,
Быть чужим среди своих,
Но ужасней истин тягостных
Быть сосудом с дней младых.

С тяжкой грустью, с чёрной думою
Я с тех пор один брожу
И могилою угрюмою
Мир печальный нахожу.

Всюду встречи безотрадные!
Ищешь, суетный, людей,
А встречаешь трупы хладные
Иль бессмысленных детей…

Антон ДЕЛЬВИГ
/1798-1831/
К ПТИЧКЕ, ВЫПУЩЕННОЙ НА ВОЛЮ

Во имя Делии прекрасной
Во имя пламенной любви
Тебе, летунье сладкогласной,
Дарю свободу я: – Лети!
И я равно счастливой долей
От милой наделён моей:
Как ей  обязана ты волей,
Так я неволею своей!
1823

Александр ПУШКИН
/1799-1837/

К…
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слёз, без жизни, без любви...

Душе настало пробужденъе:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьётся в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слёзы, и любовь.
1825

* * *
Я пережил свои желанья,
Я разлюбил свои мечты,
Остались мне одни страданья,
Плоды сердечной пустоты.

Под бурями судьбы жестокой
Увял цветущий мой венец;
Живу печальный, одинокий,
И жду: придет ли мой конец?

Так, поздним хладом пораженный,
Как бури слышен зимний свист,
Один на ветке обнаженной
Трепещет запоздалый лист.
1821г.
* * *
Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем.
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
1829г.

ЭЛЕГИЯ

Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино - печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.
Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть - на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной.
1830

* * *

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит -
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь - как раз - умрём.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
1834г.
/ИЗ ПИНДЕМОНТИ/
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова*.
Иные, лучшие мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа -
Не всё ли нам равно? Бог с ними.
                Никому
Отчёта не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья,
Вот счастье! вот права...
1836г.
*/ ГАМЛЕТ /Прим. Пушкина/

Евгений БАРАТЫНСКИЙ
/1800 - 1844/
МУЗА

Не ослеплён я музою моею:
Красавицей её не назовут,
И  юноши, узрев её, за нею
Влюблённою толпой не побегут.
Приманивать изысканным убором,
Игрою глаз, блестящим разговором
Ни склонности у ней, ни дара нет;
Но поражён бывает мельком свет
Её лица необщим выраженьем,
Её речей спокойной простотой;
И он, скорей чем едким осужденьем,
Её почтит небрежной похвалой.

РАЗУВЕРЕНИЕ

Не искушай меня без нужды
Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней!
Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в любовь
И не могу предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям!
Слепой тоски моей не множь,
Не заводи о прежнем слова
И, друг заботливый, больного
В его дремоте не тревожь!
Я сплю, мне сладко усыпленье;
Забудь бывалые мечты:
В душе моей одно волненье,
А не любовь пробудишь ты.



В.П. ЧУЕВСКИЙ

* * *

Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная!
Ты у меня одна заветная,
Другой не  будет никогда.

Сойдёт ли ночь на землю ясная -
Звезд много блещет в небесах,
Но ты одна, моя прекрасная,
Горишь в отрадных мне лучах.

Звезда надежды благодатная,
Звезда любви волшебных дней,
Ты будешь вечно незакатная
В душе тоскующей моей!

Твоих лучей небесной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я - ты над могилою
Гори, гори, моя звезда!
1868


Фёдор ТЮТЧЕВ
/1803-1873/

Selentium

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
И оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью и молчи!..
1830.

* * *
В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби, хоть день один, хоть век,
Любовь есть сон, а сон - одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье,
А должен наконец проснуться человек.
1851.

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ

О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней...
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!

Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье,-
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.
1852-1854

* * *
                К.Б.

Я встретил вас - и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло…

Как поздней осени порою
Бывают дни бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенётся в нас,-

Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты...

Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне,-
И вот - слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне...

Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь,-
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
1870.
Александр ПОЛЕЖАЕВ
/1804-1838/
ОТЧАЯНИЕ

"Он ничего не потерял,
кроме надежды"
А. Пушкин

О, дайте мне кинжал и яд,
Мои друзья, мои злодеи!
Я понял, понял жизни ад,
Мне сердце высосали змеи!
Смотрю на жизнь, как на позор -
Пора расстаться с своенравной
И произнесть ей приговор
Последний, страшный и бесславный!
Что в ней? Зачем я на земле
Влачу убийственное бремя?
Скорей во прах! В холодной мгле
Покойно спит земное племя:
Ничто печальной тишины
Костей иссохших не тревожит,
И череп мёртвой головы
Один лишь червь могильный гложет.
Безумство, страсти и тоска,
Любовь, отчаянье, надежды
И всё, чем славились века,
Чем жили гении, невежды,-
Все праху, все заплатит дань,
До той поры, пока природа
В слух уничтоженного рода
Речет торжественно:"Восстань!"
1836

Каролина ПАВЛОВА
/1807-1893/

* * *
Небо блещет бирюзою,
Золотисты облака;
Отчего младой весною
Разлилась в груди тоска?

Оттого ли, что, беспечно
Свежей радостью дыша,
Мир широкий молод вечно,
И стареет лишь душа?

Что всё живо, что всё цело,-
Зелень, песни и цветы,
И лишь сердце не сумело
Сохранить свои мечты?

Оттого ль, что с новой силой
За весной весна придёт
И над каждою могилой
Равнодушно расцветёт?
Февраль 1840


Алексей КОЛЬЦОВ
/1809-1842/
РАЗЛУКА

На заре туманной юности
Всей душой любил я милую.
Был у ней в глазах небесный свет;
На лице горел любви огонь.

Что пред ней ты, утро майское,
Ты, дубрава - мать зелёная,
Степь-трава - парча шелковая,
Заря-вечер, ночь-волшебница!

Хороши вы - когда нет её,
Когда с вами делишь грусть свою.
А при ней вас - хоть бы не было,
С ней зима - весна, ночь - ясный день!

Не  забыть мне, как в последний раз
Я сказал ей: - «Прости, милая!
Так, знать, Бог велел - расстанемся,
Но когда-нибудь увидимся...»

Вмиг огнём лицо всё вспыхнуло,
Белым снегом перекрылося,-
И, рыдая, как безумная,
На груди моей повиснула.

"Не ходи, постой! Дай время мне-
Задушить грусть, печаль выплакать,
На тебя, на ясна сокола..."
Занялся дух - слово замерло.
1840


Михаил ЛЕРМОНТОВ
/1814-1841/

* * *

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далёкой?
Что кинул он в краю родном?..

Играют волны - ветер свищет,
И мачта гнётся и скрипит...
Увы, - он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Над ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

                * * *
1

Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит.

2

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Жалею ли о чём?

3

Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

4

Но не тем холодным сном могилы...
Я б хотел навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

5

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Темный дуб склонялся и шумел...

1841



И СКУЧНО И ГРУСТНО

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят - все лучшие годы!

Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа;
И радость, и муки, и всё там ничтожно...

Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И  жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг,-
Такая пустая и глупая шутка...


Надежда ТЕПЛОВА
/1814-1848/
СОВЕТ
                К девице Д..ль

Брось лиру, брось, и больше не играй,
И вдохновенные, прекрасные напевы
Ты в глубине души заботливо скрывай:
Поэзия - опасный дар для девы!
Мечтаешь ли на жизненном пути
След огненный прорезать за собою;
Иль думаешь сочувствие найти
В толпе, окованной ничтожной суетою?
Иль юная пылает голова
Мечтой похвал и льстивого вниманья,
И рядишь ты, как жертву на закланье,
Твой смелый стих в блестящие слова, -
Дитя-поэт! За славой не гонись,
Она ничем нам сердца не согреет;
Иль с долей счастия простись:
Где гордый лавр, там мирт не зеленеет,
Что девственно очувствовала ты,
Что думою осмыслила глубоко,
Брось изредка украдкой на листы,-
Да не убъёт завистливое око
Твоей возвышенной мечты!
1837

Алексей ТОЛСТОЙ
/1817-1875/

* * *

Колокольчики мои, 
Цветики степные,
Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
И  о чём звените вы
В день весёлый мая,
Средь некошеной травы
        Головой качая?

Конь несёт меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьёт своим копытом...
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не  кляните вы меня,
        Тёмно -голубые!

Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый!
Я лечу, лечу стрелой,
Только пыль взметаю;
Конь несёт меня лихой,-
         А куда? не знаю!
1840

* * *
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.

Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдалённой свирели.
Как моря играющий вал...

Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид;
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моём сердце звучит.

В часы одинокие ночи
Люблю я, усталый, прилечь -
Я вижу печальные очи,
Я слышу весёлую речь.

И грустно я так засыпаю,
И в грёзах неведомых сплю...
Люблю ли тебя - я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!

1851

Афанасий ФЕТ
/1820-1892/

* * *
Я пришёл к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало.

Рассказать, что лес проснулся,
Весь проснулся, веткой каждой,
Каждой птицей встрепенулся
И весенней полон жаждой.

Рассказать, что с той же страстью,
Как вчера - пришёл я снова,
Что душа всё так же счастью
И тебе служить готова.

Рассказать, что отовсюду
На меня весельем веет,
Что не знаю сам, что буду
Петь - но только песня зреет.
1843.

* * *

Шёпот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица.

В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слёзы,
И заря, заря!..
1850


Николай НЕКРАСОВ
/1821-1878/

* * *

Замолкни, муза мести и печали!
Я сон чужой тревожить не хочу.
Довольно мы с тобою проклинали,
Один я умираю - и молчу.

К чему хандрить, оплакивать потери?
Когда б хоть легче было от того!
Мне самому, как скрип тюремной двери,
Противны стоны сердца моего.

Всему конец. Ненастьем и грозою
Мой тёмный путь недаром омрача,
Не просветлеет небо надо мною,
Не бросит в душу тёплого луча.

Волшебный луч любви и возрожденья!
Я звал тебя - во сне и наяву,
В труде, в борьбе, на рубеже паденья
Я звал тебя, - теперь уж не зову!

Той бездны сам я не хотел бы видеть,
Которую ты можешь осветить...
То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть.
1855

ПРОСТИ

Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья,-
Не помни бурь, не помни слёз,
Не помни ревности угроз!

Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь -
Благослови и не забудь!
1856

Аполлон МАЙКОВ
/1821-1897/

ЛАСТОЧКИ

Мой сад с каждым днём увядает;
Помят он, поломан и пуст,
Хоть пышно ещё доцветает
Настурций в нём огненный куст...

Мне грустно! меня раздражает
И солнца осеннего блеск,
И лист, что с берёзы спадает,
И поздних кузнечиков треск.

Взгляну ль по привычке под крышу -
Пустое гнездо над окном;
В нём ласточек речи не слышу;
Солома обветрилась в нём...

А помню я, как хлопотали
Две ласточки, строя его!
Как прутики глиной скрепляли
И пуху таскали в него!

Как весел был труд их, как ловок!
Как любо им было, когда
Пять маленьких, быстрых головок
Выглядывать стали с гнезда!

И целый-то день говоруньи,
Как дети, вели разговор...
Потом полетели, летуньи!
Я мало их видел с тех пор,

И вот - их гнездо одиноко!
Они уж в иной стороне -
Далёко, далёко, далёко...
О, если бы крылья и мне!
1856

* * *
Осенние листья по ветру кружат,
Осенние листья в тревоге вопят:
"Всё гибнет! Всё гибнет! Ты чёрен и гол,
О, лес наш родимый, конец твой пришёл!"

Не слышит тревоги их царственный лес.
Под темной лазурью суровых небес
Его спеленали могучие сны,
И  зреет в нём сила для новой весны.
1864


Аполлон ГРИГОРЬЕВ
/1822-1864/

* * *

В час томительного бденья,
В час бессонного страданья
О тебе мои моленья,
О тебе мои стенанья.

И тебя, мой ангел света,
Озарять молю я снова
Бедный путь - лучом привета,
Звуком ласкового слова.

Но на зов мой безответна
Тишина и тьма ночная...
Безраздельна, беспредметна
Грусть бесплодная, больная!

Или то, что пережито,
Как мертвец, к стенаньям глухо,
Как эдем, навек закрыто
Для отверженного духа?

Отчего же сердце просит
Всё любви, не уставая,
И упорно память носит
Дней утраченного рая?

Отчего в часы томленья,
В ночь бессонную страданья
О тебе мои моленья,
О тебе мои стенанья?


  Иван НИКИТИН
 /1824-1861/

  * * *

Ярко звёзд мерцанье
В синеве небес;
Месяца сиянье
Падает на лес.

В зеркало залива
Сонный лес глядит;
В чаще молчаливой
Темнота лежит.

Слышен меж кустами
Смех и разговор;
Жарко косарями
Разведён костёр.

По траве высокой
С цепью на ногах
Бродит одиноко
Белый конь впотьмах.

Вот уж песнь заводит
Песенник лихой,
Из кружка выходит
Парень молодой.

Шапку вверх кидает,
Ловит - не глядит,
Пляшет-приседает,
Соловьём свистит.

Песне отвечает
Коростель в лугах.
Песня замирает
Далеко в полях.

Золотые нивы,
Гладь и блеск озёр,
Светлые заливы,
Без конца простор.

Звёзды над полями,
Глушь да камыши...
Так и льются сами
Звуки из души!
1858


Яков ПОЛОНСКИЙ
/1829-1898/
УТРАТА

Когда предчувствием разлуки
Мне грустно голос ваш звучал,
Когда, смеясь, я ваши руки
В моих руках отогревал,
Когда дорога яркой далью
Меня манила из глуши -
Я вашей тайною печалью
Гордился в глубине души.

Перед непризнанной любовью
Я весел был в прощальный час,
Но - Боже мой! - с какою болью
В душе очнулся я без вас!
Какими тягостными снами
Томит, смущая мой покой,
Всё недосказанное вами
И недослушанное мной!..
1857

ЗАТВОРНИЦА

В одной знакомой улице
Я помню старый дом
С высокой темной лестницей,
С завешенным окном.

Там огонёк, как звёздочка,
До полночи светил,
И ветер занавескою
Тихонько шевелил.

Никто не знал, какая там
Затворница жила,
Какая сила тайная
Меня туда влекла.

И что за чудо-девушка
В заветный час ночной
Меня встречала, бледная,
С распущенной косой.

Какие речи детские
Она твердила мне:
О жизни неизведанной,
О дальней стороне.

Как не по-детски пламенно,
Прильнув к устам моим,
Она дрожа шептала мне:
"Послушай, убежим!

Мы будем птицы вольные -
Забудем гордый свет...
Где нет людей прощающих,
Туда возврата нет..."

И тихо слёзы капали,
И поцелуй звучал,
И ветер занавескою
Тревожно колыхал...

* * *

Пришли и стали тени ночи
На страже у моих дверей!
Смелей глядит мне прямо в очи
Глубокий мрак её очей.
Над ухом шепчет голос нежный,
И змейкой бьётся мне в лицо
Её волос - моей небрежной
Рукой - измятое кольцо.

Помедли, ночь! Густою тьмою
Покрой волшебный мир любви!
Ты, время,  дряхлою рукою
Свои часы останови!

Но покачнулись тени ночи,
Бегут, шатаяся, назад.
Её потупленные очи
Уже глядят и не глядят.
В моих руках рука застыла.
Стыдливо на моей груди
Она лицо своё сокрыла...
О солнце, солнце! Погоди!

ПЕСНЯ ЦЫГАНКИ

Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.

Ночь пройдёт - и спозаранок
В степь, далёко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.

На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни:
Как концы её, с тобою
Мы сходились в эти дни.

Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет
Узел, стянутый тобой?

Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя
На коленях у тебя!

Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.

ПОЦЕЛУЙ

И рассудок, и сердце, и память губя,
Я недаром так жарко целую тебя –

Я целую тебя и за ту, перед кем
Я таил мои страсти - был робок и нем,
И за ту, что меня обожгла без огня
И смеялась, и долго терзала меня,
И за ту, чья любовь мне была бы щитом,
Да, убитая, спит под могильным крестом.

Всё, что в сердце моём загоралось для них,
Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих.
1863


Иннокентий АННЕНСКИЙ
/1856-1909/
СРЕДИ  МИРОВ

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Её любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Неё одной молю ответа,
Не потому, что от Неё светло,
А потому, что с Ней не надо света.
1901г.


Фёдор СОЛОГУБ
/1863-1927/

* * *

Люби меня ясно, как любит заря,
Жемчуг рассыпая и смехом горя.
Обрадуй надеждой и лёгкой мечтой
И тихо погасни за мглистой чертой.

Люби меня тихо, как любит луна,
Сияя бесстрастно, ясна, холодна.
Волшебством и тайной мой мир освети,-
Помедлим с тобою на тёмном пути.

Люби меня просто, как любит ручей,
Звеня и целуя, и мой, и ничей,
Прильни и отдайся, и дальше беги.
Разлюбишь, забудешь - не бойся, не лги.
14 июля 1904
Сиверская

* * *

Любовью лёгкою играя,
Мы обрели блаженный край.
Вкусили мы веселье рая,
Сладчайшего, чем Божий рай.

Лаская тоненькие руки
И ноги милые твои,
Я изнывал от сладкой муки,
Какой не знали соловьи.

С тобою на лугу несмятом,
Целуяся в тени берёз,
Я упивался ароматом
Благоуханней алых роз.

Резвей весёлого ребёнка,
С невинной нежностью очей,
Ты лепетала звонко-звонко,
Как не лепечет и ручей.

Любовью лёгкою играя,
Вошли мы только в первый рай:
То не вино текло, играя,
То пена била через край.

И два глубокие бокала
Из тонко-звонкого стекла
Ты к светлой чаше подставляла
И пену сладкую лила.

Лила, лила, лила, качала
Два тельно-алые стекла.
Белей лилей, алее лала
Бела была ты и ала.

И в звонах ласково-кристальных
Отраву сладкую тая,
Была милее дев лобзальных
Ты, смерть отрадная моя!
3 июля 190I


Дмитрий МЕРЕЖКОВСКИЙ
/I866-I94I/

* * *
Кроткий вечер тихо угасает
И пред смертью ласкою немой
На одно мгновенье примиряет
Небеса с измученной землёй.

В просветлённой, трогательной дали,
Что неясна, как мечты мои,-
Не печаль, а только след печали,
Не любовь, а только тень любви.

И порой в безжизненном молчаньи,
Как из гроба, веет с высоты
Мне в лицо холодное дыханье
Безграничной, мёртвой пустоты...
1887

* * *

Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть
Тоску и желанья,
Уснуть - и не видеть, не думать, не жить,
Уйти от сознанья!
Но тихо ползут бесконечной чредой
Пустые мгновенья,
И маятник мерно стучит надо мной…
Ни сна, ни забвенья!..
1887


Константин БАЛЬМОНТ
/1867-1942/

УТОПЛЕННИКИ

Лишь только там, на западе, в тумане,
Утонет свет поблекнувшего дня.
Мои мечты, как мёртвые в Бретини,
Неумолимо бродят вкруг меня.

Надежды, осуждённые заране,
Признания, умершие стеня,-
Утопленники в тёмном океане,
Погибшие навек из-за меня.

Они хотят, в забвении обиды,
Молитв заупокойной панихиды.
Моих молитв, о Боже, не отринь!

Ушли. Любовь! Лишь ты уйти не хочешь!
Ты медлишь? Угрожаешь мне? Пророчишь?
Будь проклята! Будь проклята! Аминь!
1899.


Зинаида ГИППИУС
/1869-1945/

ЛЮБОВЬ ОДНА

Единый раз вскипает пеной
И рассыпается волна.
Не может сердце жить изменой,
Измены нет: любовь - одна.

Мы негодуем, иль играем,
Иль лжём - но в сердце тишина.
Мы никогда не изменяем:
Душа одна - любовь одна.

Однообразно и пустынно
Однообразием сильна
Проходит жизнь... И в жизни длинной
Любовь одна, всегда одна.

Лишь в неизменном - бесконечность,
Лишь в постоянном - глубина.
И дальше путь, и ближе вечность,
И все ясней: любовь одна.

Любви мы платим нашей кровью,
Но верная душа - верна,
И любим мы одной любовью...
Любовь одна, как смерть одна.
1889-1903


Мирра ЛОХВИЦКАЯ
/1869- 1905/
ВИОЛОНЧЕЛЬ

Играл слепец. Душой владели чары.
Вздымалась грудь - и опускалась вновь.
Смычок, как нож, вонзал свои удары,
И песнь лилась, как льёт из раны кровь.

И чудился под стон виолончели
Хор демонов, мятущихся во зле.
Мои мечты к бессмертию летели.
Он звал меня к беззвездной, вечной мгле.

Он звал меня к безумию забвенья,
Где гаснет слёз святая благодать.
Гудел смычок. Змея смыкала звенья.
0, дай мне жить!
                0, дай ещё страдать!
"Вече".Москва.2005г

ЧТО Я ЛЮБЛЮ

Люблю я жизнь - когда она полна,
Когда мгновений я не замечаю,
Когда она бушует, как волна,
Вздымается, стремясь к иному краю,
И падает, борьбой упоена...

Люблю тоску с немым её покоем
И торжество невысказанных мук.
Люблю любовь с её минутным зноем
И бурю встреч, и тишину разлук...
1902

КРЕСТ

Люблю я солнца красоту
И музы эллинской создания.
Но поклоняюсь я Кресту,
Кресту - как символу страдания.

Что значит рознь времён и мест?-
Мы все сольёмся в бесконечности.
Один -
             во мраке чёрной вечности -
Простёрт над нами
Скорбный Крест.
1902

* * *
Я хочу умереть молодой,
Не любя, не грустя ни о ком;
Золотой закатиться звездой,
Облететь неувядшим цветком.
Я хочу, чтоб на камне моём
Истомленные долгой враждой
Находили блаженство вдвоём...
Я хочу умереть молодой.

Схороните меня в стороне
От докучных и тёмных дорог,
Там, где верба склонилась к волне,
Где желтеет некошеный дрок.
Чтобы сонные маки цвели,
Чтобы ветер дышал надо мной
Ароматами дальней земли...
Я хочу умереть молодой!

Не смотрю я на пройденный путь,
На безумье растраченных лет:
Я могу беззаботно уснуть,
Если гимн мой последний допет.
Пусть не меркнет огонь до конца
И останется память о той,
Что для жизни будила сердца...
Я хочу умереть молодой!



Иван БУНИН
/1870-1953/

* * *

Чашу с тёмным вином подала мне богиня печали.
Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник.
И сказала бесстрастно, с холодной улыбкой богиня:
"Сладок яд мой хмельной. Это лозы с могилы любви".
1902.

С КОРАБЛЯ

Для жизни жизнь! Вон пенные буруны
У самых каменистых берегов.
Вон красный киль давно разбитой шхуны...
Но кто жалеет мёртвых рыбаков?

В сыром песке на солнце сохнут кости...
Но радость неба, свет и бирюза
Ещё свежей при утреннем норд-осте -
И блеск костей лишь радует глаза.
1907.

* * *

Полночный звон степной пустыни,
Покой небес, тепло земли,
И горький мёд сухой полыни,
И бледность звёздная вдали...

Что слушает моя собака?
Вне жизни мы и вне времён.
Звенящий сон степного мрака
Самим собой заворожён.
22/У11/1916.

* * *

В пустом, сквозном чертоге сада
Иду, шумя сухой листвой:
Какая странная отрада
Былое попирать ногой!
Какая сладость - всё, что прежде
Ценил так мало, вспоминать!
Какая боль и грусть - в надежде
Ещё одну весну узнать!


ТЭФФИ /Надежда ЛОХВИЦКАЯ/
/1872-1952/

* * *
Мой чёрный карлик целовал мне ножки,
Он был всегда так ловок и так мил!..
Мои браслетки,  кольца,  серьги, брошки
Он убирал и в сундучке хранил.

Но в чёрный день печали и тревоги
Мой карлик вдруг поднялся и подрос...
Вотще ему я целовала ноги -
И сам ушёл, и сундучок унёс!
1909


Глафира ГАЛИНА
/1873-1942/
ЖИЗНЬ

На предвечной колеснице
Мчится жизнь в венце из роз.
Блещут огненные спицы
Окровавленных колёс.

И спокойною рукою
Сыплет жизнь дары судьбы,
И бегут за ней толпою
Властелины и рабы.

Кто силён - тот побеждает,
Кто упал - не встанет вновь.
И дорогу покрывает
Человеческая кровь.

Заглушает смех рыданье,
С песней слит предсмертный крик,
И над всем царит в сиянье
Равнодушный, вечный лик.


Татьяна ЩЕПКИНА-КУПЕРНИК
/1874-1952/
"СЧАСТЬЕ"

Причудливо смешались свет и тени,
Вдали аллея солнцем залита.
Ищу я "счастья" в лепестках сирени,
Привычною мечтою занята.
Узором странным теневые пятна
Меняются на золотом песке...
Вся белоснежна, дивно ароматна,
Сирень дрожит в пылающей руке.
- А "счастья" нет! - шепчу я безнадежно.
Ужель найти его не суждено?
И вдруг… сирень отброшена небрежно.
Шаги - ты здесь... О счастье! вот оно.


Максимилиан ВОЛОШИН
/1877-1932/
  МИР

С Россией кончено... На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали,  пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!
9 декабря 1917.
Коктебель.

НА ДНЕ ПРЕИСПОДНЕЙ

Памяти А.Блока и Н.Гумилёва

С каждым днём всё диче и всё глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.

Тёмен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок  ведёт
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.

Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца - Русь!
И на дне твоих подвалов сгину
Иль в кровавой луже поскользнусь, -
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.

Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!
12 января 1922
Коктебель


Александр БЛОК
/1880-1921/

* * *
Рождённые в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы - дети страшных лет России -
Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы -
Кровавый отсвет в лицах есть.

Есть немота - то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.

И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком вороньё,-
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие Твоё!
8 сентября 1914г.

* * *
Под ветром холодные плечи
Твои обнимать так отрадно:
Ты думаешь - нежная ласка,
Я знаю - восторг мятежа!
И теплятся очи, как свечи
Ночные, и слушаю жадно -
Шевелится страшная сказка,
И звёздная дышит межа!...

О, в этот сияющий вечер
Ты будешь всё так же прекрасна,
И, верная тёмному раю,
Ты будешь мне светлой звездой!
Я знаю, что холоден ветер,
Я верю, что осень бесстрастна!
Но в тёмном плаще не узнают,
Что ты пировала со мной!..

И мчимся в осенние дали,
И слушаем дальние трубы,
И мерим ночные дороги,
Холодные выси мои...
Часы торжества миновали -
Мои опьянённые губы
Целуют в предсмертной тревоге
Холодные губы твои.
3 октября 1907

* * *

О, весна без конца и без краю -
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!

Принимаю тебя, неудача,
И, удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха - позорного нет!

Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах тёмных окна,
Чтоб мои воспалённые взоры
Раздражала, пьянила весна!

Принимаю пустынные веси
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!

И встречаю тебя у порога -
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем Бога
На холодных и сжатых губах...

Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита...
Никогда не откроешь ты плечи...
Но над нами - хмельная мечта!

И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель - я знаю -
Всё равно принимаю тебя!
24 октября 1907г.

* * *
О, я хочу безумно жить:
Всё сущее - увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!

Пусть душит жизни сон тяжёлый,
Пусть задыхаюсь в этом сне,-
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:

Простим угрюмство - разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь - дитя добра и света,
Он весь - свободы торжество!
5 февраля 1914г


Софья ПАРНОК
/1885-1933/

* * *
Скажу ли вам: я вас люблю?
Нет, ваше сердце слишком зорко.
Ужель его я утолю
Любовною скороговоркой?

Не слово - то, что перед ним:
Молчание минуты каждой,
Томи томленьем нас одним,
Единой нас измучай жаждой.

Увы, как сладостные "да",
Как все "люблю вас" будут слабы,
Мой несравненный друг, когда
Скажу я, что сказать могла бы.


Велимир ХЛЕБНИКОВ
/1885-1922/
НЕ ШАЛИТЬ!

Эй, молодчики-купчики,
Ветерок в голове!
В пугачёвском тулупчике
Я иду по Москве!
Не затем высока
Воля правды у нас,
В соболях-рысаках
Чтоб катались, глумясь.
Нe затем у врага
Кровь лилась по дешёвке,
Чтоб несли жемчуга
Руки каждой торговки.
Не зубами скрипеть
Ночью долгою,
Буду плыть - буду петь
Доном-Волгою!
Я пошлю вперёд
Вечеровые уструги.
Кто со мною - в полёт?
А со мной - мои други!

Александр ТИНЯКОВ
/1886-1934/

* * *
Мне ни счастья, ни покоя
Не дал праведный Господь,
В грудь вложил мне сердце злое,
Гордость - в ум, и похоть - в плоть.

И, послав меня на Землю,
Приказал он мне: "Живи!"    -
Я Его завету внемлю,
Я иду на свет Любви.

Тёмный, слабый и распутный,
Часто я впадаю в грех.
Упиваясь влагой мутной
Унизительных утех.

Я страдаю и болею,
Проклинаю, плачу, злюсь,
Но о прошлом не жалею,
Мук грядущих не боюсь.

И пускай лихим позором
Жизнь моя меня томит!
И пускай змеиным взором
Смерть меня заворожит!

Пусть не знает ум покоя,
И не знает счастья кровь,
И бунтует сердце злое,-
Верю в Божию Любовь!

В дни паденья и страданья,
В страхе, злобе и стыде,
Верю свято в оправданье
Я на Божием суде!
Май 1915


Владислав ХОДАСЕВИЧ
/1886-1939/
ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ   

На середине пути нашей жизни

Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,-
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,-
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?

Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.

Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Вергилия нет за плечами,-
Только есть одиночество в раме
Говорящего правду стекла.
18-23 июля 1924, Париж.


   Николай ГУМИЛЁВ
      /1886-1921/

* * *               

Я верил, я думал, и свет мне блеснул наконец.
Создав, навсегда уступил меня року создатель.
Я предан! Я больше не божий! Ушел продавец,
И с явной насмешкой глядит на меня покупатель.

Летящей горою несется за мною Вчера,
А завтра меня впереди ожидает, как бездна.
Иду... Но когда-нибудь в бездну сорвётся гора,
Я знаю, я знаю, дорога моя бесполезна.

И если я волей себе покоряю людей,
И если слетает ко мне по ночам вдохновенье,
И если я ведаю тайны - поэт, чародей,
Властитель Вселенной - тем будет страшнее паденье.

И вот мне приснилось, что сердце моё не болит,
Оно - колокольчик фарфоровый в жёлтом Китае
На пагоде пестрой... висит и приветно звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.

А тихая девушка в платье из красных шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,
С поджатыми ножками смотрит без мыслей и слов,
Внимательно слушая легкие, легкие звоны…
Из сборника "Чужое небо"


Елизавета ДМИТРИЕВА
/Черубина де ГАБРИАК /
/1887-1928/

* * *
Тебе омыл Спаситель ноги...
Тебе ль идти путями зла?
Тебе ль остаться на пороге?
Твоя ль душа изнемогла?

Храни в себе Его примера
Плодоносящие следы
И помни всеми движет вера,
От камня до святой звезды.

Весь мир служил тебе дорогой,
Чтоб ты к Христу подняться мог.
Пади ж пред Ним душой убогой
И помни омовенье ног.
1917

Игорь СЕВЕРЯНИН
/1887-1941/
В ПАРКЕ ПЛАКАЛА ДЕВОЧКА
                Всеволоду Светланову

В парке плакала девочка:"Посмотри-ка ты, папочка,
У хорошенькой ласточки переломлена лапочка,-
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю"...

И отец призадумался, потрясённый минутою,
И простил все грядущие и капризы, и шалости
Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости.
1910г.


ЛЮБОВЬ КОРОННАЯ
                Посв. ФЛ.Л.

Она, никем не заменимая,
Она, никем не превзойдённая,
Так неразлюбчиво любимая,
Так неразлюбчиво влюблённая.

Она, вся свежесть призаливная,
Она, моряна с далей севера,
Как диво истинное, дивная,
Меня избрав, в меня поверила

И обязала необязанно
Своею верою восторженной,
Чтоб всё душой ей было сказано,
Отторгнувшею и отторженной.

И оттого лишь к ней коронная
Во мне любовь неопалимая,
К ней, кто никем не превзойдённая,
К ней, кто никем не заменимая!
1929

К АЛЬБИНЕ
                "Не удивляйся ничему..."
                К.Фофанов

Соседка, девочка Альбина,
Приносит утром молоко
И удивляется, что вина
Я пью так весело-легко.

Ещё бы! - тридцать пять бутылок
Я выпил, много, в десять дней!
Мне позволяет мой затылок
Пить зачастую и сильней...

Послушай, девочка льняная,
Не удивляйся ничему:
Жизнь городская - жизнь больная,
Так что ж беречь её? к чему?

Так страшно к пошлости прилипнуть,-
Вот это худшая вина.
А если суждено погибнуть,
Так пусть уж лучше от вина!
Петроград. 1.


Наталья КРАНДИЕВСКАЯ
/1888-1965/

* * *
Сыплет звёзды август холодеющий...
Небеса студёны, ночи сини.
Лунный пламень, млеющий, негреющий,
Проплывает облаком в пустыне.

О, моя любовь незавершённая,
В сердце холодеющая нежность!
Для кого душа моя зажжённая
Падает звездою в безнадежность?


Анна АХМАТОВА
/1889-1966/

* * *
Сжала руки под тёмной вуалью…
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула:"Шутка
Всё, что было. Уйдёшь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
8 января 19II
Киев

* * *
Сегодня мне письма не принесли:
Забыл он написать или уехал;
Весна, как трель серебряного смеха,
Качаются в заливе корабли.
Сегодня мне письма не принесли...

Он был со мной ещё совсем недавно,
Такой влюблённый, ласковый и мой,
Но это было белою зимой,
Теперь весна, и грусть весны отравна,
Он был со мной ещё совсем недавно...

Я слышу: лёгкий трепетный смычок,
Как от предсмертной боли, бьётся, бьётся...
И страшно мне, что сердце разорвётся,
Не допишу я этих нежных строк...
1912

* * *
Слаб голос мой, но воля не слабеет.
Мне даже легче стало без любви.
Высоко небо, горный ветер веет,
И непорочны помыслы мои.

Ушла к другим бессонница-сиделка.
Я не томлюсь над серою золой,
И башенных часов кривая стрелка
Смертельной мне не кажется стрелой.

Как прошлое над сердцем власть теряет!
Освобожденье близко. Всё прощу,
Следя, как луч взбегает и сбегает
По влажному весеннему плющу.
Весна 1912

* * *
В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Своё бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.

И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной,-
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.

И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.

Мы  были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной фелукой
Вдруг выплыл над ветречей-разлукой...

И если вернётся та ночь и к тебе,
Будь добрым к моей запоздалой мольбе,
Пришли наяву ли, во сне ли
Мне  голос азийской свирели.
1 декабря 1959
Ленинград. Красная конница


Борис ПАСТЕРНАК
/1890-1960/
ГАМЛЕТ

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далёком отголоске,
Что случится на моём веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И  играть согласен эту роль.
Но сейчас идёт другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.
1946г.


Осип МАНДЕЛЬШТАМ
/1891-1938/

Бессонница. Гомер. Тугие паруса,
Я список кораблей прочёл до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
Нa головах царей божественная пена,-
Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море Чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
1915

* * *

1.
Когда, соломинка, не спишь в огромней спальне
И ждёшь, бессонная, чтоб, важен и высок,
Спокойной тяжестью,- что может быть печальней,-
На веки чуткие спустился потолок.

Соломка звонкая, соломинка сухая,
Всю смерть ты выпила и сделалась нежней,
Сломалась милая соломка неживая,
Не Соломея, нет, соломинка скорей!

В часы бессонницы предметы тяжелее,
Как будто меньше их - такая тишина!
Мерцают в зеркале подушки, чуть белея,
И в круглом омуте кровать отражена.

Нет, не соломинка в торжественном атласе,
В огромной комнате над чёрною Невой,
Двенадцать месяцев поют о смертном часе,
Струится в воздухе лёд бледно-голубой.

Декабрь торжественный струит своё дыханье,
Как будто в комнате тяжёлая Нева.
Нет, не соломинка, Лигейя, умиранье,-
Я научился вам, блаженные слова.

2.

Я научился вам, блаженные слова:
Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита.
В огромной комнате тяжелая Нева,
И голубая кровь струится из гранита.

Декабрь торжественный сияет над Невой,
Двенадцать месяцев поют о смертном часе.
Нет, не соломинка в торжественном атласе
Вкушает медленный томительный покой.

В моей крови живёт декабрьская Лигейя,
Чья в саркофаге спит блаженная любовь.
А та, соломинка, быть может, Саломея,
Убита жалостью и не вернётся вновь.
1916

* * *
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей,
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.

Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей:
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей…

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых костей в колесе;
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе.

Уведи меня в ночь, где течёт Енисей
И сосна до звезды достаёт,
Потому что не волк я по крови  своей -
И меня только равный убьет.
1931г.

Елизавета КУЗЬМИНА-КАРАВАЕВА
/1891-1945/

* * *
Заворожённые годами
Ненужных слов, ненужных дел,
Мы шли незримыми следами;
Никто из бывших между нами
Взглянуть на знаки не хотел.

Быть может, и теперь - всё то же,
И мы опять идём в бреду;
Но только знаки стали строже,
И тайный трепет сердце гложет,
Пророчит явь, несёт беду.

Пусть будут новые утраты
Иль призрак на пути моём;
Всё, чем идущие богаты,
Оставим в жертву многократы
И вновь в незримое уйдём.

Зачем жалеть? Чего страшиться?
И разве смерть враждебна нам?
В бою земном мы будем биться,
Пред непостижным склоним лица,
Как предназначено рабам.


Надежда ЛЬВОВА
/I89I-I9I3/

* * *
Ты проходишь мимо, обманувший,
Обманувший, не желая лгать...
В этот вечер, сумрачный и душный.
Вспоминая наш восторг минувший,
Я тебя не в силах проклинать.

Может быть, и я лгала невольно:
Все мы лжём в объятьях темноты.
Все мы лжём улыбкой богомольной,
Цепью ласк мы давим слишком больно
Нашей грёзы хрупкие цветы.

Так простимся нежно, без упрёков,
Будем ждать и верить: впереди
Много разгадаем мы намёков,
Много новых вспыхнет нам востоков,
Много солнц зажжётся нам... Прости!

* * *
Пусть так. Я склоняюсь с покорной молитвой,
Без слёз, без ненужной борьбы.
Как верный во храме, как рыцарь пред битвой,
Я слушаю шёпот Судьбы.

Мне внятны её несказанные песни,
Что раз нам дано услыхать…
И если ты вскрикнешь:"Воскресни! Воскресни!"
Не знаю, смогу ли я встать.

Я странно усталая. Довольно! Довольно!
Безвестная близится даль.
И сердцу не страшно. И сердцу не больно.
И  близкого счастья - не жаль.

* * *
...Радостно крикну из праха:"Я твой!"

Твой шлем покатился, и меч твой разбит.
Из рук твоих выпал надёжный твой щит.

И ты, безоружный, лежишь на земле,
И двое нас - двое в предутренней мгле.

И я - победитель в последнем бою -
Последнюю песню покорно пою.

Ты помнишь, как шли мы в пыли, в темноте,
По разным дорогам, но к общей мечте.

Ты помнишь, ты помнишь, как в годах и днях
Меня лишь искал ты в огнях и тенях.

И, еле завидев, ты крикнул: "Моя!"
На зов твой ударом ответила я.

И миг нашей встречи стал мигом борьбы:
Мы приняли вызов незрячей Судьбы.

И вот - ты повержен, недвижим и нем...
Но так же расколот мой щит и мой шлем.

Ты радостно шепчешь из праха: "Я твой!"
Но смерть за моею стоит головой.

Заветное имя лепечут уста.
Даль неба, как первая ласка, чиста.

И я, умирая, одно сознаю:
Мы вместе! Мы вместе! Очнёмся в раю...


Марина ЦВЕТАЕВА
/I892-I94I/

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет...

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам!-

Разбросанным в пыли по магазинам
/Где их никто не брал и не берёт!/.
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черёд.
Май 1913
Коктебель

* * *
Кабы нас с тобой - да судьба свела -
Ох, весёлые пошли бы по земле дела!
Не один бы нам поклонился град,
Ох, мой родный, мой природный, мой безродный брат!

Как последний сгас на мосту фонарь -
Я кабацкая царица, ты кабацкий царь.
Присягай, народ, моему царю!
Присягай его царице, - всех собой дарю!

Кабы нас с тобой - да судьба свела,
Поработали бы царские на нас колокола,
Поднялся бы звон по Москве-реке
О прекрасной самозванке и его дружке.

Нагулявшись, наплясавшись на земном пиру,
Покачались бы мы, братец, на ночном ветру...
И пылила бы дороженька - бела, бела,-
Кабы нас с тобой - да судьба свела!
25 октября 1916

* * *
Идёшь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет,-
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя.
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед,-
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
3 мая1913
Коктебель


Георгий  ИВАНОВ
/1894-1958/

Россия счастие. Россия свет,
А, может быть, России вовсе нет.

И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал.

И нет ни Петербурга, ни Кремля -
Одни снега, снега, поля, поля...

Снега, снега, снега... А ночь долга,
И не растают никогда снега.

Снега, снега, снега... А ночь темна
И никогда не кончится она.

Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия - только страх.

Верёвка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.

Верёвка, пуля, каторжный рассвет
Над тем, чему названья в мире нет.
1912

* * *
Меня уносит океан
То к Петербургу, то к Парижу.
В ушах тимпан, в глазах туман,
Сквозь них я слушаю и вижу -
Сияет соловьями ночь,
И звёзды, как снежинки, тают...
И души - им нельзя помочь -
Со стоном улетают прочь,
Со стоном в вечность улетают.
1958


Сергей ЕСЕНИН
/1895-1925/

* * *
Я по первому снегу бреду,
В сердце ландыши вспыхнувших сил.
Вечер синею свечкой звезду
Над дорогой моей засветил.

Я не знаю, то свет или мрак?
В чаще ветер поёт иль петух?
Может, вместо зимы на полях
Это лебеди сели на луг.

Хороша ты, о белая гладь!
Греет кровь мою лёгкий мороз!
Так и хочется к телу прижать
Обнажённые груди берёз.

Q, лесная, дремучая муть!
О, веселье оснеженных нив!..
Так и хочется руки сомкнуть
Над древесными бёдрами ив...
1917-1918

* * *
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать,
И терять свою жизиь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, лёгкий стан,-
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил,
Только б  тонкой касаться руки
И волос твоих, цветом в осень.

Я б  навеки пошёл за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
1923
Москва

* * *
Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий, ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.


Николай ТУРОВЕРОВ
/18-3- 1899г- 23-9—1972г./

* * *
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,-
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою!
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо,
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
1940
Публикуется по «Крымскому альбому»
1977


Владимир НАБОКОВ
/1899-1977/
НА ЗАКАТЕ

На закате, у той же скамьи,
Как во дни молодые мои,

На закате, ты знаешь, каком:
С яркой тучей и майским жуком,

У скамьи с полусгнившей доской
Высоко над румяной рекой,

Как тогда, в те далёкие дни,
Улыбнись и лицо отверни,

Коли душам
умерших давно
Иногда возвращаться дано.
Берлин 1935

Николай ЗАБОЛОЦКИЙ
/1903-1958/
НОЧНОЙ САД

О сад ночной, таинственный орган,
Лес длинных труб, приют виолончелей!
О сад ночной, печальный караван
Немых дубов и неподвижных елей!

Он целый день метался и шумел,
Был битвой дуб, и тополь - потрясеньем.
Сто тысяч листьев, как сто тысяч тел,
Переплетались в воздухе осеннем.

Железный август в длинных сапогах
Стоял вдали с большой тарелкой дичи.
И выстрелы гремели на лугах,
И в воздухе мелькали тельца птичьи.

И сад умолк, и месяц вышел вдруг,
Легли внизу десятки длинных теней,
И толпы лип вздымали кисти рук,
Скрывая птиц под купами растений.

0 сад ночной, о бедный сад ночной,
0 существа, заснувшие надолго!
0, вспыхнувший над самой головой.
Мгновенный пламень звёздного осколка!
1936г.

Даниил ХАРМС
/1905-1942/

* * *
Все все все все деревья пиф
все все все каменья паф
вся вся вся природа пуф.

Все все все девицы пиф
все все все мужчины паф
вся вся вся женитьба пуф.

Все все все славяне пиф
все все все евреи паф
вся вся вся Россия пуф.
Октябрь 1929


Владимир ЩИРОВСКИЙ
            (1909—1941)

               СЧАСТЬЕ

Нынче суббота, получка, шабаш.
Отдых во царствии женщин и каш.
Дрогни, гитара! Бутылка, блесни
Милой кометой в немилые дни.
Слышу: ораторы звонко орут
Что-то смешное про волю и труд.
Вижу про вред алкоголя плакат,
Вижу, как девок берут напрокат,
И осязаю кувалду свою...
Граждане! Мы в социальном раю!
Мне не изменит подруга моя.
Черный бандит, револьвер затая,
Ночью моим не прельстится пальто.
В кашу мою мне не плюнет никто.
Больше не будет бессмысленных трат,
Грустных поэм и минорных сонат.
Вот оно, счастье: глубоко оно,
Ровное наше счастливое дно.
Выйду-ка я, погрущу на луну,
Пару селедок потом заверну
В умную о равноправье статью,
Водки хлебну и окно разобью,
Крикну «долой!», захриплю, упаду,
Нос расшибу на классическом льду,
Всю истощу свою бедную прыть —
Чтобы хоть вечер несчастным побыть!
1929 г.

Николай СТЕФАНОВИЧ
/I9II-I979/
Отрывок

Изменяются лица, дома и окрестность,
На могилах кресты зашатались опять...
До чего нестерпимо желанье воскреснуть -
Надо быть мертвецом, чтобы это понять.
Журнал «Юность» №8 1990г.

Вивиан ИТИН
/1912-937/
КАНСК

Я живу в кинотеатре
С пышным именем "Фурор".
Сплю, покрывшись старой картой
С дыркой у Кавказских гор.

О Кавказ! - В былые годы
Благодатный этот край
Был синонимом свободы,
Как земной счастливый рай.

Здесь поэзия России,
Как былинный исполин,
Крепла, набирая силы,
Вырастала до вершин.

Здесь и Лермонтов, и Пушкин
Воспевали дивный край:
И ущелья, и опушки,
И полет орлиных стай.

Здесь мятежный Грибоедов
Был особенно любим,
И персидские победы
Расцветали вместе с ним.

Посреди сибирской ночи
Я стихов слагаю нить...
За корявый стиль и почерк
Меня можно обвинить.

Я от горя не раскисну:
Стих мой из-под топора,
Ведь от музы от российской
Мне досталась лишь дыра.

Николай МОРШЕН 
/1917 - 2001/
                Г.С.

Когда на выжженной скале
Ты встретишь ночь в упор
И холод спустится - во мгле
Раскладывай костёр.

Клади в него весь мох сперва,
Которым ты оброс,
Все палки, что из озорства
Совал промеж колёс.

Все щепки, что летели врозь,
Когда ты лес рубил,
И сучья все, что на авось
Ты под собой пилил,

Сор из избы /хоть и давно
Ты выносил его/,
Труху из сердца и бревно
Из глаза своего.

"Рубеж" Тихоокеанский альманах,
Владивосток, 2003, №4


Арсений ТАРКОВСКИЙ
/1907-1989/

* * *
Тот жил и умер, та жила
И умерла, и эти жили
И умерли, к одной могиле
Другая плотно прилегла.

Земля прозрачнее стекла,
И видно в ней, кого убили
И кто убил: на мертвой пыли
Горит печать добра и зла.

Поверх земли мятутся тени
Сошедших в землю поколений;

Им не уйти бы никуда
Из наших рук от самосуда,
Когда б такого же суда
Не ждали мы невесть откуда.

"Знамя"    01/05 стр. 117


Александр ЦЫБУЛЕВСКЙЙ
/1928-1975/
МАРГАРИТА

Та картина ещё не открыта,
Как в шкатулке альбомный стишок.
На тахте возлежит Маргарита,
И в руке у ней вянет цветок.

Мы не встретимся с нею в "Эдеме"
Боле, чем полстолетья назад,
Не проедем воротами теми
В этот увеселительный сад.

Эта помесь Европы с Кавказом:
Ресторан ли, духан - не понять.
Этот трепет под трепетным газом
Не разъять, не объять, не обнять.

Так шарманка грустит неуёмно,
Так былого томительна власть.
Но природа - она экономна,
Ничего в ней не смеет пропасть.

Живописные изображенья,
Как их там ни суди, ни ряди,-
Может, истинные воплощенья
Предстоят им ещё впереди.

Золотые проступят оттенки
Из проклеенной наглухо мглы.
...А в саду незнакомки коленки
Так знакомо круты и круглы...

Тут с ней мальчик и девочка рядом,
На скамьях закипает весна.
Мы слепым перекинулись взглядом,
И поправила юбку она.

* * *
Ночные ласточки с собой
Уносят блещущие дачи.
Луна меж туч, и дождь слепой,
Какой-то внеземной и зрячий.

Всё бег, всё бег - дождь и луна.
И только медлит Маргарита.
И рукопись не сожжена.
И шапка мастера пошита.

Я пить готов под плач зурны,
Должны же где-то быть духаны.
Не виноград, а свет луны
Пролит в гранёные стаканы.

Елена ГОНЧАРОВА
* * *
Ты мне напишешь длинное  письмо.
В нём будет всё, чего не доставало
Так много лет, чего нам было мало
И минувшей,  и нынешней весной.
В нём будет снег, подтаявший в руке,
В нём будет жизнь, прочитанная в книге,
И смерть слезинки на моей щеке,
И в окнах марта солнечные блики.
Скорей всего, твоё письмо вместит
Подробности ландшафта, от которых
Мне станет грустно, сапожок в грязи,
Глаза соседок, шепоток их, шорох,
Возможно, ты напишешь об огне,
Разлитом в небе, и о том, что слушал
Ребячий смех и плакал обо мне,
Пока она разогревала ужин.
Ты мне напишешь, что совсем не так
Хотелось жить, что нет добра без худа,
Что живо сердце, бьющееся в такт,
Хотя весной свирепствует простуда.
Что в списке смертных отыскал восьмой
Тягчайший грех - повествовать невнятно,
Поэтому и разорвал письмо...
А мне и чистый лист читать приятно.


Белла АХМАДУЛИНА

* * *
Я думала, что ты мой враг,
Что ты беда моя тяжёлая,
А ты не враг, ты просто враль,
И вся игра твоя - дешёвая.

На площади Манежной
Бросал монету в снег,
Загадывал монетой
Люблю я или нет.

И шарфом ноги мне обматывал
Там, в Александровском саду,
И руки грел, а всё обманывал,
Вcё думал, что и я солгу.

Кружилось надо мной враньё,
Похожее на вороньё.

Но вот в последний раз прощаешься,
В глазах ни сине, ни черно.
О, проживёшь, не опечалишься,
А мне и вовсе ничего.
Но как же всё напрасно,
Но как же всё нелепо!
Тебе идти направо.
Мне идти налево.
1962


Иосиф БРОДСКИЙ
1940-1996
ПРОРОЧЕСТВО

Мы будем жить с тобой на берегу,
отгородившись высоченной дамбой
от континента, в небольшом кругу,
сооружённом самодельной лампой.
Мы будем в карты воевать с тобой
и слушать, как безумствует прибой,
покашливать, вздыхая неприметно
при слишком сильных дуновеньях ветра.

Я буду стар, а ты - ты молода.
Но выйдет так, как учат пионеры,
что счёт пойдёт на дни - не на года-
оставшиеся нам до новой эры.
В Голландии своей, наоборот,
мы разведём с тобою огород
и будем устриц жарить за порогом
и солнечным питаться осьминогом.

Пускай шумит над огурцами дождь,
мы загорим с тобой по-эскимосски,
и с нежностью ты пальцем проведёшь
по девственной, нетронутой полоске.
Я на ключицу в зеркало взгляну
и обнаружу за спиной волну
и старый гейгер в оловянной рамке
на выцветшей и пропотевшей лямке.

Придёт зима, безжалостно крутя
осоку нашей кровли деревянной.
И если мы произведём дитя,
то назовём Андреем или Анной,
чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.

Мы будем в карты воевать, и вот
нас вместе с козырями отнесёт
от берега извилистость отлива.
И наш ребёнок будет молчаливо
смотреть, не понимая ничего,
как мотылёк колотится о лампу,
когда настанет время для него
обратно перебраться через дамбу.
1 мая 1965г.


Инна ЛИСНЯНСКАЯ

* * *
Всеобщие волны катились,
Всеобщее время неслось,
Но вольные мысли ютились
В умах, существующих врозь.
В сожительстве нету свободы -
И намертво я поняла,
Что даже священные своды
Не души роднят, а тела.
1976.

ШМЕЛЬ

По правую руку - берёзы,
По левую руку - овёс,
И что мне дурные прогнозы
И датского принца вопрос?
Сегодня мне всё в утешенье -
И Рузы осенняя цвель,
И скользкой тропинки круженье,
И чудом зажившийся шмель.
Дай в банке тебя заспиртую,
Иначе всосёт тебя грязь!
Бунтуешь?
Я тоже бунтую,
Как видно, и я зажилась.
1983.

* * *
Дождь замри и река замри,
И замри трава на лугу!
Я в долгу у родной земли,
А она у меня в долгу.
Пыль и щебень - моя судьба,
Но, спасибо, рот не забит.
Как архангелова труба,
Хрипло горло моё трубит:
Я такое в уме ращу,
Я такое в душе ношу -
Невозвратное возвращу,
Убиенное воскрешу.
1988

* * *
Мы люди, мы прописаны в Гоморре
И не испепеляемся в огне…
Шумит, как грех неискупленный, море...
Но иногда я слышу в полусне, -
Рыдает сам Господь за облаками
Рыданием разгневанной любви:
Вы ангелы мои, но оболгали
Самих себя - и сделались людьми.
1989

Юрий ОДАРЧЕНКО

* * *
На Красной площади, на плахе,
Сидит весёлый воробей
И видит, как прохожий в страхе
Снимает шапку перед ней.
Как дико крестится старуха,
Глазами в сторону кося,
Как почесал за левым ухом
Злодей, добычу унося.
И, с высоты своей взирая
На этих суетных людей.
Щебечет, солнце прославляя,
На плахе сидя, воробей.

* * *
Стоит на улице бедняк,
И это очень стыдно.
Я подаю ему медяк,
И это тоже стыдно.
Фонарь на улице горит,
Но ничего не видно.
На небе солнышко стоит,
И всё-таки не видно.
Я плюнул в шапку бедняку,
А денежки истратил.
Наверно, стыдно бедняку,
А мне - с какой же стати?
Фонарь на улице потух,
И стало посветлее.
А пропоёт второй петух -
В могилу поскорее.
Над ней стоит дубовый крест,
И это очень ясно:
В сырой земле так много мест,
И это так прекрасно!

Из книги "Денек", 1949г

Юнна МОРИЦ

* * *
Иной живет во тьме,
Но от него светло -
Он держит свет в уме,
Как Архимед число.
Вмурована во мрак
Душа - едва жива!
Но свет он держит так,
Как держит путь трава
Из башни крепостной,
Из-под могильных плит...
Как в плошке подвесной,
Он держит свет. И влит
Он в эту плошку весь
Таинственным путём,
Которым все мы здесь
Из тьмы во тьму идём.
1985

Лев ТИМОФЕЕВ

* * *
Вне гармонических звучаний
Жесток и жёсток этот мир...
Из жести кружка, миска, чайник,
Вагон, собака, конвоир,

Стук металлической посуды
И грохот кованых дверей...
XX век - палач, паскуда,
По горло музыки твоей.

Кровь на губах. Твои ноктюрны
Для жести водосточных труб
Звучат по пересыльным тюрьмам:
На жести спят, из жести пьют...

И снова двор тюрьмы, машина,
Конвой, шипящий жесткий свет.
Где та железная пружина,
Что в жизни держит этот бред?

Да наяву ли это с нами?
Откуда слышится хорал?
Кто там кровавыми губами
Тюремный снег поцеловал?

Кого уводят? Чьи объятья?
Глаза слезятся на ветру...
На металлическом распятьи
Христос приварен ко кресту.

Декабрь 1985г» Пермская
пересыльная тюрьма.
Из журнала "Юность" №8, 1990г.
Юрий ЛЕВИТАНСКИИ
Из книги
«БЕЛЫЕ СТИХИ»
* * *
За то, что жил да был,
за то, что ел да пил,
за всё внося, как все,
согласно общей смете,
я разве не платил
за пребыванье здесь,
за то, что я гостил
у вас на белом свете?
За то, что был сюда
поставлен на постой
случайностью простой
и вовсе не по блату,
я разве не вносил
со всеми наравне
предписанную мне
пожизненную плату?!
Спасибо всем за всё,
спасибо вам и вам,
радевшим обо мне
и мной повелевавшим,
хотя при всём при том
я думаю, что я
не злоупотребил
гостеприимством вашим.
Осталось всё про всё
почти что ничего.
Прощальный свет звезды,
немыслимо далекой.
Почти что ничего,
всего-то пустяки —
немного помолчать,
присев перед дорогой.
Я вас не задержу.
Да-да, я ухожу.
Спасибо всем за всё.
Счастливо оставаться.
Хотя, признаться, я
и не предполагал,
что с вами будет мне
так трудно расставаться.

Николай РУБЦОВ
(1936- 1971)

* * *
Ветер всхлипывал, словно дитя,
За углом потемневшего дома.
На широком дворе, шелестя,
По земле разлеталась солома...

Мы с тобой не играли в любовь,
Мы не знали такого искусства,
Просто мы у поленницы дров
Целовались от странного чувства.

Разве можно расстаться шутя,
Если так одиноко у дома,
Где лишь плачущий ветер-дитя
Да поленница дров и солома.

Если так потемнели холмы,
И скрипят, не смолкая, ворота,
И дыхание близкой зимы
Всё слышней с ледяного болота...

Юрий КУЗНЕЦОВ

* * *
"Как он смеет! Да кто он такой?
Почему не считается с нами?"-
Это зависть скрежещет зубами,
Это злоба и морок людской.
Хоть они проживут до седин,
Но сметёт их минутная стрелка.
Звать меня Кузнецов. Я один,
Остальные - обман и подделка!

Лев ТАРАН
ЗЛЕГИЯ

Как быстро позабыли Юру!
Как быстро позабыли Сашу!
Как быстро позабыли Славу!
И так же позабудут нас.
Как все они горели ярко!
Как верили в успех и славу!
Кому нужны они сейчас?

Я редко книжки их листаю.
Я наизусть их строчки знаю.
Но дело в общем-то не в том!
У книжек желтые страницы,
А мы еще розоволицы
И всё ещё чего-то ждём.

"Старик,- сказал однажды Юра,-
Как говорится, пуля - дура,
А у тебя пуста тетрадь.
Ты пишешь, брат, преступно мало.
Представь себе: тебя не стало -
Ведь даже книжку не собрать",

"Старик,- сказал однажды Саша,-
Темна земная доля наша,
Но мы печататься должны.
Пойми: плоды твоих прозрений,-
Не для грядущих поколений,
Для современников нужны".

"Старик,- сказал однажды Слава,-
В тиши не делается слава,
Чтоб стать великим - мало слов.
Смирение - не воплотится.
Чтобы пробиться, надо биться -
И побеждать своих врагов".

Я знаю сам: в литературу
Нельзя войти бочком иль сдуру,
Ни окрик властен, ни приказ...
Как быстро позабыли Славу!
Как быстро позабыли Сашу!
Как быстро позабыли Юру!

...Они не забывают нас!

Александр КУШНЕР

Когда я очень затоскую,
Достану книжку записную,
И вот ни крикнуть, ни вздохнуть,-
Я позвоню кому-нибудь.
О голоса моих знакомых!
Спасибо вам, спасибо вам
За то, что вы бывали дома
По непробудным вечерам,
За то, что в трудном переплёте
Любви и горя своего
Вы забывали, как живёте,
Вы говорили: «Ничего».
И за обычными словами
Была такая доброта,
Как будто Бог стоял за вами
И вам подсказывал тогда.
1962.

Анатолий ЖИГУЛИН
ИРИНЕ

В тумане плавают осины,
И холм маячит впереди.
Неудивлённо и несильно
Дрожит душа в моей груди.

Вот так, наверно, и застыну,
И примет мой последний взгляд
Морозом схваченную глину
И чей-то вырубленный сад.

Издалека, из тьмы безгласной,
Где свет качается в окне,
Твой лик печальный и неясный
На миг приблизится ко мне.

Уже  без вздоха и без мысли
Увижу я сквозь боль и смерть
Лицо, которое при жизни
Так и не смог я рассмотреть.
1967.

Аркадий КУТИЛОВ

ГЕРОЙ

Своей родне обиду я пою;
Я был в огне, во вшах, крови и поте,
Я танки опрокидывал в бою,
А вы мне на похмелку не даёте!

Не цените раненьев и наград
И цену вы не знаете герою....
Я вам сейчас устрою Сталинград!
И Курскую дугу я вам устрою!

Пусть вьётся ваша дрянь и ваша пыль
И брань моя гремит свинцовым градом!
А ну, противотанковый костыль,
Шарахни хоть разок по этим гадам!

И вспыхнет под злодеями земля,
Пощады эти "викинги" попросят...
Пусть вынесут мне ровно три рубля,
Но чтобы на брильянтовом подносе!

... Стою один в пороховом дыму...
Ну вынеси мне тройку, Акулина...
Ну, вынеси, и я её приму,
Как раньше - ключ от города Берлина…


Евгений МАСЛОВСКИЙ

* * *
В небе утреннем черной шрапнелью
Разорвался вороний салют...
Поднимайся, дружок мой похмельный,
Здесь уже ничего не нальют!

А какие виденья и птицы
Здесь над нами витали вчера!
Дым свободы, журавль и синица,
И нездешняя птица добра...

И клялись, и рыдали, и пели,
Кто-то даже плясал на столе...
Занавески, и те побледнели.
Поднимайся, пойдём, дуралей.

Нас споили живою водою.
Разбредёмся: Иван и дурак...
Вслед нам ворон скосит головою,
Охраняя свой мусорный бак.
1988г

* * *
В час, когда над изголовьем
Торжество вороньих стай,
Не карай меня любовью,
Боже правый, не карай!

Мне спасенье, ей - страданье,
Мне приют, а ей - ветра
Да чадящее мерцанье
Прогоревшего костра...

Сколько ж надо страстной силы,
Чтоб разжечь мои угли...
- Тише, милый, тише, милый,
Ничего не говори...

Заслонила, влилась кровью
И согрела изнутри...
Одари меня любовью,
Боже правый, одари!
1988.


Владимир ПЧЁЛКИН

* * *
Я хочу никому не мешать,
Никого ничему не учить,
Проходить, осторожно дыша,
Мимо чьей-то молельной свечи.

Я хочу быть спокойным, как сон
Величавых старинных церквей,
Как застывшие лики икон,
Как небесная россыпь огней...

Я хочу ничего не хотеть,
Откреститься от счастья и бед,
Не вкушать ни отравы потерь,
Ни сладчайшего хмеля побед.

Я хочу быть свободным - и всё!
Сочинять настроенья и сны,
Просто видеть, как в небе пасёт
Вольный ветер свои табуны!
1994


Сергей СТАВЕР

* * *
Поцелуй меня, ангел!
                На скорбном пиру
Я был гостем незваным, попутчиком лишним.
Я уйду незаметно и тихо умру,
И спокойно предстану один пред Всевышним.
Поцелуй меня, ангел!
                Нет времени дням,
Постаревшим от бурь, что на горести множим.
Перст судьбы и возмездие вспомнят меня
И в холодную землю навеки положат.
Поцелуй меня, ангел!
                Грядущего нет,
А минувшее звать и искать - бесполезно.
Осыпается лист, осыпается цвет,
И полёт журавля обрывает железо...
Поцелуй меня, ангел!
                Мне грусть не унять.
Закусив удила, кони старости мчатся.
Счастья белый цветок чёрной бурею смят -
И до сердца любимого не достучаться...


Елена КРЮКОВА

ЛЮБОВЬ СРЕДИ КАМНЕЙ

Ничего я не вспомню из горестной жизни,
Многогрешной, дурной, изъязвлённой,
Кроме моря солёного: брызни же, брызни
В голый лоб, сединой опалённый.

Юность печень мне грызла. И тело сверкало,
Будто розовый жемчуг в рапане.
Все отверстия морю оно открывало,
Прожигало все драные ткани.
Он поэт был. А может, лоза винограда.
Может, рыба - кефаль, серебрянка.
Может, был он глоток винно-сладкого яда,
Был монетою ржавой чеканки -
Я забыла!.. А помню, как, ноги раскинув,
Я слоилась под ним лепестками,
И каменья кололи горячую спину,
И шуршали, дымясь, под локтями;
Как укромная роза, слепая, сырая,
Расцветала - и, влажно алея,
В губы тыкалась тьмой Магдалинина рая...

Ни о чём, ни о чём не жалею,
А о том, что дала обонять ему - мало,
Обрывать лепестки - запретила...
Сыро, влажно и больно, и острое жало
Соль и золото резко пронзило...
Соль и золото!..- губы, солёные, с кровью,
3олотые глаза - от свеченья
Дикой ласки, что важно зовётся - любовью...

Дымной крови -на камни - теченье...
Ветер, голый и старый, седой, задыханный,
Под ребро мне вошёл, под брюшину,
И звон моря, весёлый, тяжёлый, кандальный,
Пел про первого в жизни мужчину...

И сидела на камне горячечном змейка,
Изумрудом и златом пылала
Её спинка... - таких... не убей!.. пожалей-ка!..-
Клеопатра на грудь себе клала...
Озиралась, и бусины глазок горели,
Будто смерть - не вблизи, за камнями,
Будто жизнь - скорлупою яйца, колыбелью,
Просолёнными, жаркими днями...

Так сидела и грелась она, животинка,
Под ударами солнечных сабель...
Мы сплетались, стонали... а помню ту спинку,
Всю в разводах от звёздчатых капель,
С бирюзою узора, с восточною вязью,
Изумрудную, злую, златую…

... Жизнь потом, о, потом брызнет кровью и грязью.
А сейчас - дай, тебя поцелую.
Я, рабыня, - и имя твоё не узнала.
То ль Увидий. А может, Обидий.
Наплевать. Ноги я пред тобой раздвигала.
Запекала в костре тебе мидий.
Ты, смешной, старый нищий, куплю тебе хлеба.
Вместе девство моё мы оплачем.
Вместе, бедные, вперимся в жгучее небо,
В поцелуе сожжёмся горячем.

Нищий ты, я нища. Мы на камнях распяты.
Мы скатились с них в синюю влагу.
..,Боже, мы не любовники. Мы два солдата.
Мы две ярких звезды в подреберье заката.
Мы два глаза той змейки-бедняги.

"Знамя" №5, 2004г.


Булат ОКУДЖАВА

* * *

Настоящих людей так немного!
Всё вы врёте, что век их настал.
Подсчитайте и честно, и строго -
Сколько будет на каждый квартал?

Настоящих людей очень мало.
На планету - совсем ерунда,
А на Россию - одна моя мама,
Только что она может одна?

* * *
Мне всё известно. Я устал всё знать
И всё предвидеть.
А между тем, как запросто опять
Меня обидеть.

Как мало значу я без гордых сил,
В костюм зашитый.
Мой опыт мне совсем не накопил
От бед защиты.

Судьба моя, беспомощна сама,
И в ус не дует.
История, сходящая с ума,
Со мной флиртует.

Флиртуй, флиртуй, сентябрьская ночь,
Кажись забавной.
Невыносимо, но не превозмочь
Печали главной.

Она стоит, как стрелочник за мной -
Служака честный -
И отправляет мой состав земной
В тупик небесный.

Борис ТУРОВ

* * *
Колдует май. Душа свободы просит.
Весенний дух волнует сердце вновь.
Встречаю я седьмой десяток вёсен -
И каждый раз, как первую любовь.

Дымят луга, в берёзах соки бродят.
Грустит кукушка блудная в лесу...
За годом год в небытие уходит,
Куда и я свои мечты несу.

Ласкает взор проснувшаяся зелень.
Я снова юн, но боль сомненья есть -
Смогу ли вновь прийти на эту землю
И встретить то, что оставляю здесь?

Геннадий КОНОНОВ
1959-2004

* * *

Орут коты, в окне клубится мрак,
Но ветхая тетрадка под рукою.
Судьба не черновик, и  всякий шаг
Лишает нас свободы и покоя.
Вы о свободе знаете из книг.
Меж тем, едва услышав отзвук зова,
Иллюзии беспечный ученик
Неточное зачеркивает слово.
Раб ослеплённый Царства не узрит,
Но нет преград нагим глазам поэта,
И жизнь его, как рукопись, горит,
Исполнена огня, теней и лета.


Борис КОСЕНКОВ

НЕБЕСНЫЙ ПОЦЕЛУЙ

Шедевры пишутся шутя.
Короткий вздох,  разбег недолгий -
И вот вам дивное дитя,
И мир заходится в восторге...

Шедевры пишутся легко,
Без мук, потений и пыхтений.
Тряхнул башкой, махнул рукой -
И ты уже бессмертный гений.

Шедевры пишут на бегу:
В столичной буче очумелой,
В бою,
С косою на лугу,
И за минуту до расстрела...
..................................................
Шедевры пишут чёрт-те как:
И на песке, и на дискете,
И жжёной спичкой на клочках,
И свежей кровью на манжете...

Не лез из кожи, пуп не рвал,
Не изводил годами стружку -
А просто Бог поцеловал
Тебя, везунчика, в макушку.


Сергей КУЗНЕЧИХИН

                Б.Косенкову

Не в новинку в России корявые распри родни, -
До безумства, до смены понятий позора и славы.
Очарованный странник попал в окаянные дни
И увидел, как худо творятся дела и забавы.

Обомлел. Ужаснулся. И долго бродил по лесам,
Утешаясь убогим соседством со зверем и птицей.
Тосковал и, в тоске пребывая, не понял, как сам
Заблудился и вышел на свет далеко за границей...

Не чужбиной, а раем их жизнь показалась ему.
Не видать дураков, и ухабов не знают дороги.
Но когда осмотрелся, не смог объяснить, почему
На душе у него постоянное чувство тревоги.

Неестественно правильно райские птицы поют.
Вроде, всюду красиво, но вся красота неживая.
И побрёл восвояси в проклятый шальной неуют.
Восхищаясь дорогой, себя дураком обзывая...

* * *
Позднею осенью, за день до снега,
До гололёда и прочих невзгод
Спелые женщины падали с неба.
Медленно падали ночь напролёт,

Опередив затяжное ненастье, -
Словно волшебный заоблачный сад
Сбросил листву и плоды в одночасье
И закружил над землёю десант...

Вне тяготенья, презрев парашюты,
Не признавая законов иных -
Пёстрые юбки, роскошные шубы,
Лёгкие стайки сорочек ночных...

Медленно падали с ласковым смехом
Из поднебесной загадочной тьмы
Спелые женщины, в ночь перед снегом,
За день до холода долгой зимы...

* * *
Были любы губы Любы,
Любы волосы и голос.

Оглянулся - жизнь на убыль.
Глупый глобус, гнутый полоз, -
Оттого дороги кривы,
Выправить напрасно силюсь.
Думал, лошади игривы,
Оказалось, что взбесились,
Понесли, куда попало...
Певчий ветер полон пыли...

Что упало, то пропало.
Только губы любы были.


  Анна ПАВЛОВСКАЯ

* * *
Всё в мире взвешено, пробито,
На всё тебе вручают чек.
Вращайся по своей орбите,
Обыкновенный человек!
Трясись в холодной электричке,
По пятницам зови друзей,
И толстой дуре-истеричке
Жене состряпай двух детей.
И всё...
          А я хожу и мучусь,
Смотрю на небо, слёзы лью,
Что выбрал ты
             такую участь
И вымолила я -
                свою…

Сергей МАГИД

* * *
Господи, мы так Тебя любили,
так Тебя от смерти берегли,
что легли белее белой пыли
на путях обещанной земли.

Господи, Ты жив, пока мы живы,
и любим, пока ревнуешь нас,
небо и земля текут в заливы
человеческих и Божьих глаз.

Всё осенено Твоим касаньем,
всё заведено Твоей рукой,
но тепло от нашего дыханья
согревает этот круг земной.

Наши ноги пробуют дорогу,
по которой Ты идёшь, Господь.
Вниз лицом у Твоего порога
падает обманутая плоть.

А душа, душа, - куда ей деться,
чем согреться, чем напиться ей
здесь, где человеческое сердце -
лишь зола для будущих корней...
1981

Анатолий ТРЕТЬЯКОВ

 ПЛАЧ

Печальные думы терзают меня.
Они всё настойчивей день ото дня.
Ничтожные замыслы зреют во мне -
И сердцу от этого тяжко вдвойне!
Ничья мне примером не служит судьба.
Была для кого-то она, как раба.
А я для судьбы был с рожденья рабом!
И что заработал я честно горбом?
Богатства и славы - увы - не видать.
И нету друзей - только недругов рать!
Но только над этим рыдать не хочу:
Я, может, злодейку - судьбу проучу!
Но скрылась удача – зови, не зови...
И медленно жар остывает в крови.
.. .Журавль - журавлём, а синица в руке.
Я плач прекратил на последней строке!

Борис РЫЖИЙ
1974-2001

* * *
Над саквояжем в чёрной арке
всю ночь играл саксофонист,
пропойца на скамейке в парке
спал, постелив газетный лист.

Я тоже стану музыкантом
и буду, если не умру,
в рубахе белой с чёрным бантом
играть ночами на ветру.

Чтоб, улыбаясь, спал пропойца
под небом, выпитым до дна, -
спи, ни о чём не беспокойся,
есть только музыка одна.
1997г.


Владимир ШЕМШУЧЕНКО

* * *
В предчувствии первого снега
Трепещет больная душа.
И ночь хороша для побега,
И вольная мысль хороша.

Бреду по сиротской дороге
Под мертвенным светом луны.
Мы все вспоминаем о Боге,
Когда никому не нужны.
СП.Б. 2007г.

  Юрий БЕЛИКОВ

  ПАСТУХ

  - Куда?! - пастух орёт всегда.
Вся жизнь его неумолимо
свилась в истошное «куда».
А дальше - непереводимо.
Быки бредут или века -
не разобрать в наплывах дыма.
- Куда?! - одно у пастуха.
Ему на свете всё едино.
  Молчат пророки, как года.
  Мычат стада неудержимо.
  Пастух ответил бы, куда.
  Но дальше - непереводимо.
  1982

* * *
Твой голос не пригодился
ни этому, ни тому
столетью - он лился, длился
да впал в родовую тьму.

Теперь уж не стоит даже
собой голоса смущать
и мертвенные пейзажи
соцветьями замещать.

Но мимо - не есть без следу,
и тьма - далеко не мрак,
и то, что он канул в Лету,
не значит, что он иссяк.
 2006


Эд ЧАХЛЫЙ

* * *
Стоит только подумать,
Стоит только сказать,
Стоит только проснуться,
                очнуться, подняться,
Стоит только напрячься
                и смело всё снова начать,
Стоит только за дело приняться...
Стоит только вздохнуть
                и коснуться нагого плеча,
Стоит песней восторга
                наполнить молчанье пустое,
Стоит только понять,
                как весенняя кровь горяча,
Стоит только...
                Но как это дорого стоит!

БАЛЛАДА

Она любила стоять у окна,
А я -  сидеть у огня.
Когда она уходила одна,
Я не был спокоен ни дня
И ждал её с утра до темна,
Любя её и кляня...
Когда же домой возвращалась она,
То не было дома меня.


Пётр ЕРМОЛАЕВ
1934-2007гг
ПРИЗНАНИЕ

Я  Вас хочу предупредить,
Что я - несносное созданье.
Могу забыть, могу запить
И не явиться на свиданье.
Себя за это не терплю,
Когда мечусь в хмельном угаре.

Но Вас я искренне люблю
И Вам за это благодарен.
А в чём ещё моя вина?
Другой вины за мною нету...
Нельзя поэту без вина.
И без любви нельзя поэту.

Максим ЦАРИКОВ

* * *
Я шептал красивые слова...
У тебя кружилась голова...
Я тебя так нежно целовал,
Что о внешнем мире забывал...

Память начинала заживать,
Только...
Ты тревожила опять
Ты хотела знать, каким я был
И кого сильнее я любил,
С кем я раньше был, кого встречал...
Я смеялся тихо
и молчал...
1994г.



Антон НЕЧАЕВ

* * *
Я ношу очки в роговой оправе
И на мельницу одиночества ласковые воды лью...
Долго-долго я живу в опале
И, сдувая пену, несправедливость пью.

Странствующий философ меня не осудит.
Северная скука обо мне проведала.
Пусть и в будущем ничего не будет,
Пусть и в прошлом ничего не было,
И шансов на успех нет,
И дни, как вода, текут между пальцами…

Не было ещё дня,
чтобы я забыл дело, в которое вник:
Я переводчик, я перевожу себя
на доставшийся мне язык.
Я плавно вращаюсь в сизой пустоте,
Меня нельзя оскорбить, обидеть,
Я словно лечу на такой высоте,
Откуда землю нельзя увидеть.

И к чему спускаться, Земля остыла,
Я отправляюсь на поиски земли новой,
А рядом прежняя идёт мимо
Незамеченной старой знакомой.

А мне от неё ничего не надо,
В северной тоске я сижу обычен
И вижу - ничто мне уже не преграда,
И только собственной смертью я ограничен.
1998г.




               
                Николай ЕРЁМИН

ПОСЛЕСЛОВИЕ СОСТАВИТЕЛЯ 
               
1. ВЕСНОЮ

Люблю, когда весною оживает
Всё, что, казалось, умерло навек…
Когда грудную клетку сотрясают
Удары сердца, ускоряя бег…
И ты – как будто снег – на солнце таешь,
Становишься иным… Зачем?  Вопрос. –
И вдруг душой и телом воскресаешь
Меж облаков, как Иисус Христос…

2.
Сыграйте мне анданте Брукнера
На фоне скорби мировой –
И мне вручите  «Антибукера»
За то, что я ещё живой!
За то, что вдаль, и вширь, и вглубь, и ввысь,
Пока огонь горит в крови, -
В любви и дружбе разуверившись,
Пою о дружбе и любви…
…………………………………….
И под весенним ярким солнышком
В пределах радости земной
Накройте стол – и сядьте рядышком,
Чтоб звонко чокнуться со мной!
2ОО6, апрель

3. ЭПИТАФИЯ ХХ ВЕКУ

Жизнь зависела от пустяка:
От любви, от глотка молока…
Только не было в мире любви,
И совсем не доились коровы,
И законы житья меж людьми
«Жить? – Не жить?» были очень суровы.
На врагов и, увы, не врагов
Разделившись, трясясь от испуга,
Торопясь, кто скорее кого? –
Убивали  людишки  друг друга,
Повторяя: «Не дрогнет рука!»…
…………………………………..
Век прошёл. Все убийцы - на воле.
В магазинах полно молока,
И любовь изучается в школе.
24 - Х–2ОО4г.

4.

Я покинул поле битвы,
Где, безумствуя, поэт
Воскрешает саблю, бритву
И дуэльный пистолет,
Петлю, яд, тюрьму, темницу…
Выкликая смерть, увы,
Чтобы с жизнью – вмиг – проститься
Ради славы и молвы…
Я покинул поле битвы,
Где безумцы рвутся в бой…
………………………………..
И за всех шепчу молитвы,
Кто – пока ещё – живой.

5. ПРОВЕРКА ДОКУМЕНТОВ

Опять в стране – проверка документов…
Куда? Откуда? Кто ты? Суета…
И если на вопросы нет ответов,
На одного бродягу – три мента.
……………………………………….
Мента зовут Искариот Иуда.
Он требует ответа на вопрос:
- Куда идёшь? Зачем идёшь? Откуда?
Где документ, что ты – Иисус Христос?
 2ОО6г

6.

Смерть бродит тенью по пятам
Поэтов – в маске пародиста…
Через века – то тут, то там –
Убийства и самоубийства…
Во имя славы и молвы
Из-за любви лишает жизней.
И, чем талантливей, увы,
Поэт, тем смерть  скоропостижней…
В стране, где все – на одного,
Где молодость – пора бунтарства,
Где нет вокруг ни одного
Спасённого стихами старца…
2ОО6г.

7. СТАРЫЙ СКИТ ПОД ДИВНОГОРСКОМ

И вновь вхожу я в старый скит,
И слышу охи, слышу ахи,
И пью с художниками спирт…
А раньше пили здесь монахи.
Теперь они в глубинах недр
Живут, соскучившись немножко…
А старый тополь, древний кедр
Шумят, как прежде, у окошка…
Как много чувств! Как много дум!
Они всё видели и знают…
И неспроста их вечный шум
О чём-то нам напоминает…
2ОО4г

8.

Помню, я сходил с ума
Без любви твоей.
Мне казалось: жизнь – тюрьма,
Я томился в ней.

О побеге целый век
Бредил до зари.
Не удался мой побег,
Что ни говори.

Я взмолился небесам,
И под ливнем слёз
Отчего – не знаю сам,
Кончился психоз….

И с небес исчезла тьма,
Вспыхнул меж людьми
Свет – и ты сошла с ума
От моей любви…

9.

Жизнь прозрачной была, как стекло,
Как в оконном стекле – небеса…
Нас с тобою друг к другу влекло
Мы творили тогда чудеса!

Воду мы превращали в вино
И ходили – хмельны – по воде,
И за нас было всё решено,
И для нас было всё и везде.

А сейчас? Нет чудес без прикрас:
Без тебя головой я рискнул
И шагнул по воде как-то раз –
И чуть-чуть ,было, не утонул…

1О.

В парке музыка играла…
Помнишь? «Вальс цветов»
Ты со мною танцевала
Трепетно, без слов…

А потом мы шли куда-то
В нежной темноте –
К зыбкой полосе заката
На речной воде…

А потом мы целовались,
Боже, так близки…
А потом мы расставались –
Долго – у реки…

Ах, как музыка звучала!
Вечный «Вальс цветов»…
……………………………
Жизнь моя, начнись с начала!
Я на всё готов.

11.

Я сам себя от смерти спас.
Причина стресса позабыта.
Трепещет крыльями Пегас,
Стучат подковами копыта…
Над головою – звёздный  час…
О, звёзды, света не жалейте,
Когда я пробую – для вас
Сыграть на лире и на флейте.
Ещё дрожат мои персты.
И звуки музыки чисты,
И Муза вновь глядит влюблённо,
И сыплет на меня цветы
Из покорённой высоты
Приотворённого балкона…

12.

Как хорошо осеннею порою
Смотреть на долгий жёлтый листопад…
Потом – на снегопад… Потом, не скрою,
Весны дождаться…Выйти в летний сад…
………………………………………………….
О, жизнь моя, продлись ещё немного!
О, жизнь моя, как можно дольше длись –
И вдаль, и ввысь… Пока не встретил Бога,
Пока мы с Ним в любви не поклялись…

2ОО7 г. Август.
Красноярск.


Второе Послесловие, возникшее, в виде рассказа, после того, как я захотел опубликовать антоло-гию ГЕНИАЛЬНЫЕ СТИХИ…
   НО ПАСАРАН!                Николай ЕРЁ-МИН
           Рассказ


- Можно ли написать отрицательную рецен-зию на гениальные стихи? – спросила Вера Павловна у Степана Петровича.
- Не можно, а нужно! – воскликнул Степан Петрович. – Не век же вам оставаться зав ре-дакционно-издательским отделом, пора и ка-федру филологии возглавить. Зав кафедрой! Звучит? Конечно, если меня выберут ректо-ром.
- Намёк поняла. Напишу отрицательную, - вздохнула Вера Павловна.
- И не забудьте в заключении отметить, что никакие гениальные стихи нашим студентам не нужны, и даже вредны, поскольку расша-тывают стереотипы, отвергают традицион-ные моральные нормы и разрушают строй-ную систему этических и эстетических цен-ностей, сложившуюся за 7О лет существова-ния нашего ВУЗа.

        Вера Павловна приняла из рук Степана Петровича диск и распечатку антологии «Ге-ниальные стихи. 1ОО русских поэтов, от Державина до Коржавина» и покинула каби-нет проректора.

Всю жизнь поэт, лауреат Пушкинской пре-мии, Михаил Злобин составлял эту антоло-гию, и не по социальному заказу, как было принято во времена социалистического реа-лизма, а по велению души, и когда составил, обнаружил, что поэтов ровно 1ОО, не боль-ше, не меньше.
«Перст судьбы!» - подумал Михаил и напра-вился в пединститут, который недавно был переименован в педуниверситет имени Ма-мина-Сибиряка и готовился к 7О-летнему юбилею.

С нынешним ректором Олегом  Сидоровым они когда-то учились  на одном курсе.

        В вестибюле, как раз напротив входа, красовался огромный стенд «Выберем на но-вый срок!» Стенд отражал весь жизненный путь ректора О.В Сидорова от простого школьника до профессора, почётного члена многих отечественных и зарубежных акаде-мий.

Олег Викторович только что вернулся из Ис-пании, где договаривался о дружественном обмене студентами. Переговоры прошли успешно.
Десять студентов из Абаканска будут учиться в прекрасной Барселоне, а десять студентов из Барселоны будут учиться в прекрасном сибирском городе Абаканске.
Настроение у него было прекрасное, и ректор с радостью ухватился за идею издать антологию.
Он угостил Михаила кофе с коньяком, вспомнил молодость, жизнь в студенческой общаге: «Прекрасное было время!».
      
         А потом  вызвал проректора и сказал:
- Степан Петрович, заключите с Михаилом Иосифовичем договор, составьте калькуля-цию, возьмите счёт в типографии, да о вознаграждении составителю не забудьте!
Нашим студентам нужны гениальные стихи. Кто как не мы должны будоражить их мысли и чувства, расшатывать консервативные сте-реотипы, вспоминать славные классические традиции и на их основе создавать новые этические и эстетические ценности?
И приурочьте, пожалуйста, выход «Гениаль-ных стихов» к юбилейной дате. Издание должно стать подарком не только студентам, но и преподавателям!

- Будет сделано, Олег Викторович, в лучшем виде! Мелованная бумага, твёрдый переплёт. Средства есть, художника пригласим, офор-мим так, чтобы самому губернатору не стыд-но было вручить!

Каково же было удивление Михаила, когда через две недели получил он заказное письмо из ректората, а в нём – отрицательная рецензия с редакционным заключением:
«Таким образом, в настоящее время гениаль-ные стихи студентам не нужны, поскольку не предусмотрены учебным планом и будут отвлекать внимание от основного учебного процесса»

В расстроенных чувствах вновь пришёл Ми-хаил Злобин к Олегу Сидорову.

Ни кофе, ни коньяка.

- Я уже в курсе,- сказал Олег Викторович, - и, как ты сам понимаешь, после такой рецензии лишён возможности подписать документы на издание антологии. Интриги, брат, интриги! Перевыборы, подготовка к юбилею! Ты не представляешь, в какое болото, словно брошенный камень, угодила твоя антология.
- Почему же не представляю? Представляю. И желаю тебе быть переизбранным на новый срок.
- Спасибо, дорогой. Два конкурента – не шутка. Но я уверен, переизберусь, организу-ем положительную рецензию – и, как это у классика из твоей антологии?
                «Не пропадёт наш скорбный труд
                И дум высокое стремленье!»
А  конкурентам мы скажем по-испански: – Но пасаран!

Когда Михаил Злобин  вышел в вестибюль, его догнала запыхавшаяся Вера Павловна и произнесла:
- Михаил Иосифович! Вы забыли на столе у ректора отрицательную рецензию! Вот она!
- Зачем мне ваша отрицательная рецензия? Оставьте её себе на память. Возможно, что при новом ректоре вы станете заведовать ка-федрой филологии, вот и расскажете студен-там, как на гениальные стихи можно и даже нужно в нужный момент сочинить нечто по-добное.
- Откуда вы всё знаете? - Вспыхнула, как ма-ков цвет, Вера Павловна.
- Откуда? Да от верблюда! – усмехнулся Ми-хаил Злобин. – Абаканск – хоть и миллион-ный город, но до сих пор большая деревня, где всё про всех  узнаётся мгновенно благо-даря сотовой связи и мобильным телефонам.
Кстати, большой привет Степану Петровичу, организатору вашей победы, и всего два сло-ва: «Но пасаран!», что в переводе с испанского на русский означало и означает: «Они не пройдут!»
-  Кто – они?
-  Интриги и интриганы, кто же ещё?


© Copyright: Николай Ерёмин, 2013
Свидетельство о публикации №213022801289
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить
Другие произведения автора Николай Ерёмин