Уход Льва Толстого. Часть девятая

Пустыня Оптина с собором —
Прекрасен Введенский собор.
Река Жиздра за тёмным бором,
Три славных храма на подбор:

Египетской Марии память,
Владимирской — святая дань.
Казанскую не тронет заметь,
Господняя над ними длань.

Кресты и купола сверкают,
Монахи в белом, как жрецы.
Вид светлый душу привлекает...
Святые старцы, дум отцы.

Поток монахов, богомольцев...
В соборе служба — время ей.
«Хвалите Господа...» — люд молится...
От свечек — зарево огней.

Гостиница для постояльцев —
Направо от ворот святых.
Пересчитать — не хватит пальцев,
Богатых много и простых.

Толстого сразу привечают:
Гостиник рыжий рад ему.
С поклоном вежливо встречает —
Не по одежде — по уму...

«Я только сутки здесь побуду...» —
Толстой смиренно говорит.
«Мы рады, встречу не забуду...» —
Глаз у гостиника горит.

«Вы не в Шамордино — к сестрице?» —
Спросил гостиник от дверей.
«Мария-матерь век постится.
Нет никого её добрей...»

«Да, к ней поеду непременно...»
«Остались бы у нас в скиту.
Отец Иосиф — старец верный,
Души прощает наготу.

Была бы церковь наша рада...
Вернулись бы вы в лоно, граф...
Для всех великою наградой...
Неверие повергли б в прах».

Толстой молчал, сосредоточен.
На подоконнике — герань.
«Я отдохну в угоду прочим.
Пришлось вставать в такую рань...»

Гостиник тихо вышел в двери.
Давить не надо — ни к чему.
Толстой в его призыв поверил?
Загадка трезвому уму...