Весна на оба наших дома!

Не спрашивайте, почему у этого рассказика такое название.
Не знаю. Просто так велели его назвать.
Кто велел? И об этом не спрашивайте, тоже не знаю.
Кто велит нам видеть во сне то, что мы видим?
Вот они и велели.
Поскольку это и не рассказик вовсе, а просто сон, приснившийся мне сегодня под утро.

А приснилось, что приехали на мою малую родину, в село, где провёл своё детство, люди из Белоруссии.
Просто приехали. Низачем, вроде бы.
Среди них и моя сестра, живущая в Минске.
Встреча произошла в немного странном месте – в крохотном огородике наших соседей.
Необычный такой огородик – не примыкающий к дому или ко двору, как обычно, и не граничащий с соседними участками, а огороженный невысоким заборчиком со всех четырёх сторон.
И огородик этот почти доверху завален снегом.
Вокруг снега уже совсем немного, весна, всё-таки, а там сплошная белая масса, словно это огромный такой ящик, наполненный этим самым снегом.
Снег тяжёлый, плотный, хотя и не настолько, чтобы удержать на себе, и наста нет; ноги проваливаются, но немного, неглубоко. Вполне можно спокойно передвигаться по участку, пускай и медленно.

Кроме сестры, приехали ещё какие-то ребята; двое особенно запомнились – почему-то показалось, что очень похожи они на участников знаменитого в стародавние времена ансамбля «Сябры», хотя чем – не могу понять: ни длинных волос, ни знаменитых «белорусских» усов, ни, тем более, национальных костюмов – обычные ребята. Просто похожи, и всё. Во сне ведь многие вещи аксиомональны.

Покуда общались с гостями там, на краешке заснеженного пятачка, подъехала ещё одна группа, сопровождающая ни много ни мало – белорусского Президента.
Подхожу к самому забору, Лукашенко протягивает мне с той стороны, снизу, руку; надо же, удивляюсь, узнал!
Встречались с ним единственный раз, давным-предавным-давно, в конце семидесятых. Да и встреча была – так, мимолётная, очень короткая и совершенно бессодержательная.
Тем не менее, малость приятно, что вспомнил.

Пожимаю руку, и за неё же втягиваю его наверх, помогая перебраться через заборчик.
Однако там он мою руку сразу же отпускает и направляется на противоположный конец участка, к землякам.
Сестра пробирается ему навстречу.
Торопливо разгребаю ногой снег на тропке, чтобы им поудобнее было идти.
Президент и сестра крепко обнимаются и обмениваются несколькими фразами, не разжимая объятий.
Потом он отпускает её и ступает дальше, к остальным.
Встречаются, тоже о чём-то недолго беседуют, но с ними обходится без объятий.

После этого Лукашенко пропадает.
Не уходит, не уезжает – просто исчезает из сна вместе со свитой, а мизансцена внезапно меняется вместе с декорациями и самим сюжетом.

Теперь сестра вместе с какой-то другой женщиной сидят за столом в старом бабушкином доме; на столе старинный тульский самовар и целая гора разнообразных конфет, которые они с удовольствием поглощают в весьма немалых количествах.
«Сябры» же вместе с остальными гостями просто бродят по огороду – другому огороду, гораздо более просторному и почти уже избавившемуся от снега.
Однако через некоторое время они заходят в дом и говорят сестре, что пора уезжать.
Расстроенный этой неожиданной вестью, спрашиваю – разве они не останутся на ночь?
Время уже довольно позднее, почти сумерки, а до Минска не особо близкий путь. Хотя не столь уж и далёкий в восприятии бывшего дальнобойщика.
Но они-то не дальнобойщики, обычные ребята на обычной легковушке.
Даже «в четыре руки» без передыху весь вечер и всю ночь «пилить».
К тому же с удивлением узнаю, что ехать они намерены через Москву, а это ещё дальше!
(хотя в реальности маршрут от моего села до Минска самый короткий и самый рациональный как раз через Москву)
Говорю им это, и пытаюсь объяснить, как срезать, указывая рукой почему-то на юго-восток.
Но тут вдруг выясняется, что белорусы собираются ехать сегодня не в Минск, а в небольшой городок в сотне верст от нас.
Один из «сябров», сообщая об этом, показывает рукой точно на запад, и говорит название.
Ага, есть такой в действительности, только стоит он к северу от села, и до него вдвое ближе.
Называется и цель поездки – оказывается, у сестры там родственники.
И не просто кто-то, а близкие друзья моего отца. Из реала друзья.
Вот уж поистине мал белый свет! (особенно во сне))

Пока мужчины готовят машину к рейсу, предлагаю женщинам выпить ещё чайку – на дорожку.
Но оказывается, конфеты закончились!
Не беда – у меня откуда-то вдруг появляется целый большущий кулёк, достаю его и кладу на стол.
Но сестра берёт на этот раз лишь одну конфетку, а та, вторая, вообще отказывается.
Тогда ставлю кулёк на открытую полку и говорю: видите, куда убрал, а где ключ от дома, знаете.
Будете когда ещё в наших краях, заходите и угощайтесь сами, если я вдруг почему-то запоздаю на встречу.

Тут с улицы раздаются гудки машины.
Ну что ж, раз уезжаете, ровных дорог вам…
И укатили мои белорусские гости, и сестрёнка с безымянной напарницей с ними.

А за окошком вдруг зазвучала им вслед песня – не «Сябров», другой белорусской группы: «Молодость моя – Белоруссия…»

Под неё и просыпаюсь.


Стоило ли рассказывать такие пустяшные вещи?
Но в любом сне нет ни единой малозначащей детали, ни одной несущественной подробности; абсолютно каждый, даже самый крохотный его фрагмент что-то означает, что-то символизирует, что-то таит в себе…

Когда-то давно очень хотелось научиться толковать сны.
Жаль, что так и не собрался сделать это, поэтому теперь сижу вот и гадаю: к чему всё это приснилось?
Что за «огородик» такой в первом сюжете, доверху засыпанный пока не растаявшим снегом, со всех сторон окружённый пусть невысоким, но сплошным, замкнутым на самого себя забором?
И почему этот снег намного выше, нежели вся земля в округе?
Зачем приезжал Лукашенко? Не с сестрой же моей обняться – им это гораздо проще было сделать там, в своём городе.
Почему, объясняя дорогу на Минск, я показывал рукой на юго-восток? Где восток и где Белоруссия!
Почему гости показывали на запад, но поехали на север, в глубь России?

Почему, почему, почему…

Может быть, кто-то из прочитавших это умеет понимать значение снов и расскажет, что же мне довелось увидеть?
И когда это сбудется.


7.04.22г