В Америке согретый поэт

успокоит время волной.
за живою холодной рекой.
камень дик и нелеп.
ты уверен и тепл.

мировой ход светил ждет.
что в Америке поэт не умрет.
колыбель мать ему пропела.
и в глаза отглядела.

и по Неве по этим просторам.
вечно юный и с молодой с рыжинкой.
по камням к  книжным словам.
к грядущим холодам.
на устах со смешинкой.
к великим мира городам.
к оставленным на фото снимкам.
стихотворным глаголов новинкам.

и свет его родителей.
и время в эру отчуждения.
и дом с мастерком и камнем у строителей.
и звезд огней творцом вождение.

и угла ветров првинциальных.
я вижу тот поэт на звездах дальних.
у ЕНисея я стою где камни ломки.
я здесь остался а он улетел.
ив ов селенной огней дух из ковки.
он стал идеей и кто его согрел.
он был согретый от холода теплом.
звучала музыка мелодией странствовать
теперь от смерти в зябком и нагом.
ему звезду творца словом сковать.

бессмертие его настало.
и книжны мы мечтатЕльны витальны.
как то иссКУСтва слов лекало.
умершие теперь астральны.
на снимках и альбомах нереальны.
над ними время и светило.
над миром душу к свету обратило.


я  письмо бродскому не напишу.
но письмами его эссе чернильны.
воззвания устои стихов сильны.
и я любить его звезду прошу.
мечтания не брошу.
хоть ночи холодны темны.
и ощущаешь в одиночестве потерянной душу.
и звуки в тишине от смысла заунывны.


край ЕНисея заунывья.
все сложено стиха усилием.
нет брошенности ли у бытия.
для сил и духа в годах прозябания.
над Бродским чувствуй с умилением.
вернисьс прсторов поля согрейся у жилья.

в Америке Бродского было жилье.
семья и домик светозарно книжный.
и части речи изречения веселье.
он был философ думам непостижный.

потом на Енисей снег падет.
в октябре станешь у водного русла.
рука с блокнотом книгой в ветре леденеет.
и холод мировой приводит в чувство.