Виктор Лузгин

ВИКТОР ЛУЗГИН
(1919–1957)

ВСТУПЛЕНИЕ

Фронтовая старая тетрадка
Кровью перемочена в бою.
Как упрямства русского разгадку,
Я тебя огласке предаю.

Воскреси задымленные даты,
Допиши сегодня до конца
Светлый облик русского солдата
До последней черточки лица.

Встанет он не витязем из сказки,
Побывавшем тыщу раз в боях.
С автоматом, в запыленной каске,
В кирзовых армейских сапогах.

НЕНАСТЬЕ НА АЭРОДРОМЕ

Мы в те дни поднимались болезненно-рано;
Подходили к окну… отходили, сердясь.
Над пустыми полями бродили туманы,
На дорогах рыжела заклеклая грязь.

Ныла страшная осень. Казалось, над миром
Провалилося небо. Дожди как беда.
Лужи пенились, в ямах былых капониров*
Зеленела промозглая злая вода.

Домино надоело… Все бывали «козлами»,
Не хотелось читать, а тем более петь.
Мы смотрели на мир злыми-злыми глазами.
Кисло летное поле – ни сесть, ни взлететь.

Был осадок безделья в бунтующих душах,
Беспризорными были очки и унты.
Самолеты стояли, как заячьи уши,
Навострив в ожиданье стальные винты.

* Капонир – крытый ход во рву, без укрепления.

* * *

Коль выйдет так, что полем боя
Идти придется сквозь огни,
Давай условимся с тобою
На все последующие дни:
Во-первых, в трудный час разлуки
Не проливать ненужных слез
И не ломать, закинув, руки
Над русым ворохом волос.
И, во-вторых, чтоб трезво, грубо
О всех невзгодах мне писать,
В час одиночества чтоб губы
С тяжелым всхлипом не кусать.
Нет, лучше, губы сжав упрямо,
Превозмогая в сердце дрожь,
Пошли мне, право, телеграмму,
Что любишь, что с тоскою ждешь.
Пусть будет малость безрассудно:
Но там, за далью, за войной.
Я буду знать, как в жизни трудно
Быть неприкаянной одной.
В землянке средь снегов ночуя,
Из боя вновь шагая в бой,
Я буду, устали не чуя,
Идти, чтоб встретиться с тобой.

* * *

Далекий сорок первый год.
Жара печет до исступленья.
Мы от границы на восход
Топтали версты отступленья.
Из деревень, в дыму, в пыли,
Шли матери, раскинув платы.
Чем мы утешить их могли,
Мы, отступавшие солдаты?
Поля, пожары, пыль дорог,
Короткий сон под гулким небом,
И в горле комом, как упрек,
Кусок черствеющего хлеба.

КОМАНДИР ЭСКАДРИЛЬИ

Окно… Из марли занавеска,
Тесовый старый табурет.
Сидит за столиком комэска*
И молча смотрит на портрет.

Собрав между бровей морщины,
Чуть-чуть прищурив левый глаз,
Видавший сто боев мужчина –
О чем он думает сейчас?

О чем мечтает, что он хочет,
Что он решит не торопясь?
А на него безусый летчик
Глядит с портрета, чуть смеясь.

Глядит курносый мокрогубик,
Глядит веселый, озорной…
В петлице только первый кубик,
И два полета за спиной.

* Командир эскадрильи.

***

По весне бы сады не цвели,
Не шутить бы нам нынче с тобой,
Если б я тогда от земли
Не поднялся на смертный бой!