Степные сказания. Стрела VI. Заговор

Уходят в трудах и сражениях дни,
Все бренно, но вечна война.
Тугие поводья – вельможи мои,
Два сына – мои стремена.

Но в черных пространствах брожу я во снах,
Предчувствуя что-то, и вот,
Мне стражи однажды доносят: «Монах
Стоит у дворцовых ворот.

От вечных снегов гималайских вершин
Шагал он и ночью и днем.
Он важную весть сообщить, господин
О будущем хочет твоем».

Монаха ввели: «Я тебя награжу,
Коль весть твоя будет важна».
Но он отвечал: «Не тебе я служу
Награда твоя не нужна».

«Монах! Ты забылся! Как мог ты посметь
Вести себя дерзко со мной?»
«Предательство рядом с тобою, и смерть
Стоит у тебя за спиной!

Мне велено это тебе передать». -
Слегка улыбнулся аскет:
«Хочу заговорщиков я указать.
Раздумывать времени нет».

Я гневно воскликнул: «Изменник умрет!
Крамолу я выжгу огнем.
Погибнет в костре весь предательский род
Чтоб память исчезла о нем!»

«Правителя слово нельзя изменить», -
Монах улыбнулся опять -
«Быть может, захочешь ты казнь отменить,
Когда обо всем будешь знать?»

«Я слов ни бросать, ни менять не привык
Врагов назови мне скорей!»
«Ну что ж…» - в третий раз улыбнулся старик:
«Твой сын хочет смерти твоей».

«Ты лжешь!» - я схватил старика за грудки,
Встряхнул его резко и зло.
Но вдруг, словно темные струи реки,
Монаха лицо потекло.

Рванулась из черных зрачков пустота
Обуглилась плоть. Я узнал
Две ямы глазниц и безгубого рта
Клыкастый багровый провал:

«Ты, старый приятель, как прежде, не трус.
И также упорен в борьбе».
«Зачем ты явился, проклятый шулмус?
Ты ждешь, что поверю тебе?»

«Не верь, только к старшему сыну пойти
Сегодня ты должен, ведь так?
Вот только обратно тебе не уйти,
Ведь сын твой - твой истинный враг.

Дела государства ты с ним обсудить
Хотел. Только там – западня.
Ты должен, чтоб я тебя смог убедить,
На встречу отправить меня.

А сам же, со стражей, в покой потайной
Чуть раньше неслышно войди».
«Но разве ты сможешь прикинуться мной?»
«Да это несложно. Гляди».

И облик мгновенно шулмус изменил.
Как в зеркале вижу себя.
Никто бы, наверное, не различил,
Кто подлинный – он или я.

В покои к наследнику входит двойник.
Придворными принц окружен.
Я к тайному оку в покоях приник.
Почтителен сына поклон.

И вдруг, выпрямляясь, кинжал он всадил
В грудь призрака по рукоять!
Я ногти до крови в ладони вонзил,
И коротко выдохнул: «Взять!»

К костру домочадцев и жен волокут.
Наследника тащат в цепях.
По древним законам предателей жгут,
Чтоб после развеять их прах.

Но вдруг, из последних рванувшийся сил,
Из стражников вырвавшись рук,
За пояс халата меня ухватил
Хуханье, любимый мой внук.

Он молит его от огня пощадить,
От ужаса губы белы.
«Правителя слово нельзя изменить», -
Как камень слова тяжелы.

Я тяжести раньше не ведал такой,
Как глыба гранита душа.
Безмолвные стражники, рядом со мной,
Стояли, почти не дыша.

Как будто вращавшийся жернов нутро
В кровавую кашу молол,
И струйкой стекала соленая кровь
Из горла на мраморный пол.