Не веря кровному завету
что так нельзя,
ушли бродить по белу свету
мои друзья.
Броня державного кордона —
как решето.
Им светит Гарвард и Сорбонна,
да нам-то что?
Пусть будут счастливы, по мне, хоть
в любой дали, —
но всем живым нельзя уехать
с живой земли.
С той, чья судьба ещё не стёрта
в ночах стыда,
а если с мёртвой, то на чёрта
и жить тогда?..
Я верен тем, кто остаётся
под бражный трёп
своё угрюмое сиротство
нести по гроб.
Кому обещаны допросы
и лагеря,
но сквозь крещенские морозы
горит заря.
Нам не дано, склоняя плечи
под ложью дней,
гадать, кому придётся легче,
кому трудней.
Пахни ж им снегом и сиренью,
чума-земля.
Не научили их смиренью
учителя.
В чужое зло метнула жизнь их,
с пути сведя,
и я им, дальним, не завистник
и не судья.
Пошли им, Боже, лёгкой ноши,
прямых дорог
и добрых снов на злое ложе
пошли им впрок.
Пускай опять обманет демон,
сгорит свеча, —
но только б знать, что выбор сделан
не сгоряча.
1973
Свидетельство о публикации №122040502931