так говорит грех

они пропадут из извилин
и взгромоздятся на одинокое сердце.
извилины дорог, извилины троп -
они не примут скромный шаг праведников,
они не пропоют им в ответ,
раскрывая своей песней бесконечный горизонт.
в извилинах дорог, столь  же извилистых,
как и пути грешников - ломкие, изощренные кольца,
наслоения видимого, перехлестывающиеся тени -
это все исчезнет перед их сердечной простотой,
ибо дороги праведников прямы.
извилины ветров, которые пробираются средь гор
или деревьев, домов или церквей, они прижимаются
к земле, чтобы услышать ее одинокие чаяния,
чтобы услышать ее неустанное молчание.
загудит над землей,
зашевелится что-то в облаках над холмами -
праведники прокладывают свой путь
сквозь извилистость сущего,
праведники идут сквозь порок, сквозь нечистоту,
они проходят чрез невозможное забвение вех,
они проползают под корнями дерев и животами овец.
они проскальзывают сквозь миражи,
средь очей они проплывают,
подобно лунному серпу в небе.
средь звезд черпают они свое забвение -
они забывают все и навсегда, чтобы проложить путь
памяти к высшему.
путь праведников высок - он проходит чрез
неистощимые источники и водопады,
чрез океаны ошибок и изгнания,
он пролетает над верхами небес,
где жизнь далека, и одиночество высоты убаюкивает
своей пустотой.
они, праведники, пропадут из виду,
и там, где был колокол, там сейчас снег и пламя,
и запустение в верховодьях севера.
там где было молоко - там сейчас пыль и ветер,
нескончаемый ветер.
праведники ушли в пустоту самих себя,
чтобы увидеть наконец то дно, на котором
она основана. праведники полутьмы -
они взгромоздятся на свое одинокое сердце,
и будут его терзать, будут его истязать лишениями,
пока из сердца не возникнет новое пламя,
и новые пути, непреодолимые для грешников.
новая праведность возликует средь холмов,
и на заре - одинокий стог полыхнет
своим отчаянием средь замшелых трущоб.
они пропадут из извилин, из извилин ума
и изощренности рассудка, они забудут, что значит
лгать и быть как угорь, скользкими и вертлявыми.
пути их будут прямы ,как ствол березы,
как дорога, уходящая за горизонт,
как вертикаль неба, отсылающая прочь всех
неподготовленных для восхождения.
они пропадут, как яблоко на земле,
и червь взгромоздится на нем и будет
поедать его своим немолчным чревоугодием.
червь съест их извивающиеся пути,
червь покорит их приземленные вершины,
червь войдет в их дерзкое пламя и пожрет его соки.
так возникнет холод,
жестокий , как ветер севера,
и льды укутают одинокое сердце.
сердце забудет, что такое тепло -
глаз, рук, лица. сердце забудет,
чтобы растаять навсегда, и растопить эти
вековечные льды. так сердце становится сердцем,
так оно проходит через бесконечное бездвижие
и стояние на месте.
так оно проходит чрез похвальбу и тщеславие,
и выносит из них свои чревовещающие уроки.
они пропадут из извилин лести,
и рты их закроются, чтобы больше не слышать,
как говорит грех.