О любви...

О любви шуметь горазды мальчики,
грезить ею  – девочки наивные.
После ж, – в этом деле неудачники, –
за стишки засядут примитивные,
не жалея знаков восклицания,
перелицевав «избитых» классиков.
Даты переврут и нарицания,
имена и клички одноклассников.

Ну, давай, наяривай, фантазия!
дорисуй, додумай, полуночница!
Пусть судьба – шаблон однообразия,
можно же подкрасить, коль захочется!
Упс! на сердце, временем растасканном,
как тату – проступит аппликация:
первый поцелуй в подъезде заспанном;
первая (взаправду) дефлорация;
неночёвка дома безрассудная, 
схожая тогда с геройским подвигом;
встреча ли чудная (или чудная);
пробный отрубон, в обнимку с ковриком…

К собственным заскокам толерантная,
спутавшая розницу и разницу,
память, – пустомеля девиантная, –
хоть какую всучит несуразицу!
Вмиг предстанет ретро-чушь словесная –
нужной, важной, празднично подарочной,
близость же, случайная телесная,
стать решит возвышенной и сказочной.
Не растратив липкую привязанность,
в диалоги давешние вклинится
вся подряд былая недосказанность,
и болтать, не зная сладу, примется.

Хмырь, с бутылкой «красного», со шприцем ли,
сдобренный пижонскою бравадою,
грезится сегодня, чуть не рыцарем,
мат его – почти что серенадою!
Королева школы, нимфа улицы, –
вновь прикрывши глупость сексуальностью, –
той «одной-единственной» почудится,
виртуальной потчуя детальностью!

Новое когда-то, «первозданное»:
данное, обещанное, спёртое,
превратится в самое желанное,
милое, родное, первосортное!
Вроде, и второе-третье-пятое –
тоже ничего, но.., вряд ли вспомнится,
ибо предсказуемо-понятное;
оттого склерозом и хоронится…

И, начхав на личное обычное,
сикось-накось, шиворот-навыворот,
нечто феерично драматичное
вымучают, вытужат, да выдадут – 
мемуарной лирики образчики:
прошлый «мачо», некогда «красавица».
…Пишут о «любви» – в ней неудачники,
а счастливцы – ею занимаются!