Шекспир Сонет 127

Был некогда в опале чёрный цвет,
Но в мире всё меняется, как видно,
С успехом красотой затмил весь свет,
Иной  цвет и назвать красивым стыдно.

Наносит кто рукой на грунт холста
Природы вид, своим доверясь взорам
Фальшиво, а былая красота
Заклеймена и выгнана с позором.

Ресницы, брови и глаза черны,
Моей любви — в цвет траурной одежды.
Не белокурым обожания нужны,
Но нет их, нет любви и нет надежды.

Черноволосые рыдают неспроста,
Им жаль, что почернела красота.

In the old age black was not counted fair,
Or if it were it bore not beauty's name;
But now is black beauty's successive heir,
And beauty slandered with a bastard shame:

For since each hand hath put on Nature's power,
Fairing the foul with art's false borrowed face,
Sweet beauty hath no name, no holy bower,
But is profaned, if not lives in disgrace.

Therefore my mistress' brows are raven black,
Her eyes so suited, and they mourners seem
At such who not born fair no beauty lack,
Sland'ring creation with a false esteem:

Yet so they mourn, becoming of their woe,
That every tongue says beauty should look so.