они воспарят над землей

они воспарят над землей,
и серое время войдет в их очи.
подобно хищным птицам,
они воспарят в поисках новой добычи,
над землей они воспарят,
и полетят, презрев все мирское,
все земное.
где-то там дичь притаилась,
трепещет, и день ее долог,
ибо она трепещет в страхе.
день хищники тоже долог,
ибо он голоден,
и полет его высок,
и взгляд его зорок.
в его тишине - только отзвуки ветра,
и бесконечное пространство,
что захватывает душу.
подобно бесплотным ангелам,
они воспарят над землей
и полетят к высшим силам с весточкой:
земля все так же жива,
и мед  и молоко текут в ней,
и дичь лесная пасется на лугах,
и птицы летят высоко в небесах,
и нет предела их полету,
нет предела их пению.
пение птицы - это рыщущий волк в поисках своей добычи.
волк жаждет - так же жаждет и соловей в своих возвышенных
трелях. как понять его жажду - если она так высока,
так безгранична?
волк воет на луну,
и человек трепещет в своей постели,
слушая его неистовую песню.
подобно душам умерших,
они воспарят над землей,
позабыв и ненависть, и любовь,
и праведность, и грех.
воспарят, забыв все человеческое,
все тленное и бренное.
воспарят, направив свой челн
к безграничному.
они воспарят,
и время, серое от своего ожидания,
войдет в их очи.
время ждет плоть,
но получает прах.
время ждет высоту и глубину, получает
лишь низость и поверхность.
скалы ждут прибоя,
скалы ждут бури,
скалы ждут замечтавшегося корабля, который о них
разобьется.
они воспарят, и время даст знать,
когда говорить, а когда молчать.
время войдет в их очи,
и тогда они увидят, где свет и где тьма.
что растет и что погибает.
кто повелевает, и кто повинуется.
время войдет в их очи, и тогда
рябь побежит по всем вещам, как по воде,
все вдруг пременится, преобразится,
заиграет, затрепещет в своих метаморфозах.
время войдет в их очи,
и тогда они узнают, что такое время,
что время родит и время губит,
что время дает свет и время дает тьму.
тьму оно отдаст твоим глазам
и она навеки закроются,
и будут жить, как в темной пещере,
не видя света земного.
свет даст тебе время - много света,
столько света, что ты ослепнешь,
и навсегда забудешь его.
время войдет в их очи,
и тогда они воспарят, воспарят над временем,
воспарят над бывшим и грядущим,
чтобы отдаться мановению экстатического настоящего.
они воспарят над землей, и в высоте,
они спросят себя самих - зачем мне высота,
зачем мне одиночество высоты,
зачем мне этот невесомый полет,
если я могу вернуться во время,
и там быть королем,
королем самого себя.
себе повиноваться, себе же и повелевать.
себя ослеплять, себе же и даровать свет,
свет неземной, что равносилен бесконечному полету.
если я земной, плотский, хожу по земле,
и верю в свою душу, то и буря мне не преграда,
и даже все стихии земли и неба не сдвинут меня с места.
тогда я воспарю над землей и осмотрю ее земное величие.
тогда я воспарю, и время будет мне другом,
а не врагом,
тогда время заговорит моим языком,
и я заговорю, как временный и преходящий,
как приходящий и уходящий из пределов земных.