Сомнение. невыдуманный рассказ

   Кухонное окно выходит на север, и солнце никогда не смотрит в него прямо. Только летом, и только рано утром солнце врывается в это окно боковыми лучами. Лучи, врываясь, отражаются абсолютно от всего, от каждой пылинки, и свет внезапно затапливает всю кухню, будто жидкость, не слепя и не создавая ни единой тени. Кажется, будто свет входит с воздухом даже в легкие.
   Сережке очень нравятся такие моменты. Он застывает, наслаждаясь этой игрой. Пластиковая поверхность стола "под голубой мрамор" вдруг становится прозрачной, порезы от ножа на ней горят, создавая иллюзию ряби, и возникает ощущение, что вот сейчас всплеснет, и блеснет над поверхностью любопытная рыбья голова...
   Сережке двенадцать. Впереди бесконечная жизнь, но думать об этом нет смысла, это потом. Вот сечас он помоет посуду после завтрака, и они с папой поедут работать. Сегодня суббота, и сегодня надо окучить картошку.
   Сережка поглубже вдохнул свет, наполняющий кухню, и внезапно почувствовал, что вдохнул с этим светом еще нечто, нечто нематериальное, но очень и очень горькое; будто некто внезапно накрыл его голову черным капюшоном, черной и обидной мыслью: А ведь родители не любят меня..! Им абсолютно плевать, что сейчас каникулы, что все отдыхают, а ему надо работать. Что ели все, а посуду мыть ему, хотя он же ведь чистил картошку, а потом еще тер ее на мелкой терке для дранников. Вот уже два года он сам зарабатывает на свои игрушки. С незапамятных времен он моет пол в квартире. Им, его родителям, не нужен сын. Они держат его, как прислугу...
   Эта мысль настолько поразила Сережку, что он застыл под ее черным капюшоном в безвременьи. Сколько он так простоял? Секунду? Час? Год?
В себя его привел незнакомый женский голос. Некая женщина в соседней комнате рассказывала, а, вернее, наговаривала на него, на Сережку, какие-то гадости. Как она появилась в квартире, Сережка пропустил.
   -А еще, - продолжала женщина, - ваш сын подожог у бедных Васюковых сарайку. Помните большой пожар на прошлой неделе? Я уже не говорю о том, как ваш сын в компании таких же хулиганов кидал кирпичи на соседней стройке в котлован. Три поддона корпичей испоганили!
   Женщина продолжала, и Сережка, слушая ее, понимал, что у него нет ни единого шанса опровергнуть хотя бы один из этих наговоров и что при всей нелюбови его родителей к нему, его, Сережку, ожидает великое, но абсолютно незаслуженное наказание...
   Женщина на секунду остановилась перевести дух, и в этот момент папа позвал очень серьезным тоном:
   -Сергей, иди сюда!
Сережка выплелся из кухни. Папа и мама сидели на диване прямо, а женщина стояла перед ними. На ее   виске билась в возмущении вена. Да, эту женщину Сережка никогда не видел прежде. Похоже, и папа видел ее впервые. Он не назвал ее по имени и даже не сказал "наша соседка".
   -Эта женщина, - все так же очень серьезно сказал он, - говорит, что ты лгун и хулиган. Это правда?
   -Нет, - твердо ответил Сережка. - Все, что она рассказала, - ложь.
   -Хорошо, иди, - вдруг улыбнулся папа. И уже вернувшись на кухню, Сережка услышал твердый приговор:
   -Мы нашему сыну верим больше! Можете идти.
   Шаркающие шаги, хлопок двери и щелканье дверного замка. И папа заглянул в кухню. Подошел к Сережке и обнял его:
   -У тебя ведь каникулы, Сережка. Отдыхай сегодня. Я сам все сделаю, а мама помоет посуду. Валя, - позвал он, - помой посуду сама. Пусть Сережка отдохнет. Каникулы ведь у нашего сына.
   -Да ты что, папа, - возмутился Сережка, - какие каникулы! Мама, не беспокойся, я все помою сам. Давай, я побыстрее, и поедем, а то поздно вернемся.
   -Уверен? - спросил папа.
   -Конечно, давай, я быстро...
   Тот свет, что был от солнца, уже ушел. Та игра закончилась. Но в кухне снова стало светло до необычайности. Только слезы раскаянья чуть притупили сережкино зрение. "Мы нашему сыну верим больше!" Именно в этот момент он понял, что никогда в жизни не посмеет солгать родителям...