видишь - там в вышине

Видишь –
там в вышине,
                над тобой висит?
Это – в тебя визит.
Жалел,
что в забавах
                по жизни
шалел?
Не проси забыть.
Проси в руки
и в грудь
гвоздь забить.
Чтоб не повторил.
Чуть-чуть, может,
со всеми это.
И может, как по жизни
рана.
И всем это
возвращается и вторит
                лунным светом.
Кому позже.
Кому раньше.

Сосед, бывший сторож,
какую зиму уже прожил –
как будто вычеркнул – 
а с приходом весны
опять запил.
Но по старой привычке
запер
все свои двери –
процесс улёта ещё на стадии.
И кто его прояснит
в его природном незнании – 
что есть такое отверстие –
не просунешь и в волос иглу –
через которое лунный хлыст
всё равно достанет
                наказанием
за то, что был молод
                и глуп.
А потому, и остался
холост.

Да, каждому воздастся
кнутом –
а кто ты? –
лунным огнём
по месту в стаде,
когда
            туда
был гоним.

А он всюду!
Льётся лунный свет
через защитный слой
моих благонадёжных окон –
как тут справишься
                с такой весной? –
только промокнуть
им
        аж до самой кровяной плазмы,
по всем веткам
сосудов.

А у кого на весну аллергия,
как у бывшего сторожа –
выбрасывай клизмы
забудь слово «осторожно» –
кровь не остынет –
становись на путь пилигримом
к своим,
                исполнив Творца завет,
отдалённым
                святыням.

А он всё льётся –
                лунный свет, 
смешиваясь
с  торной –
                утреннестарой –
кровью,
с тем, что казалось
плоским, бездарным,
                неровным,
с тем, что, казалось,
                касалось
всего бесполезного,
и с тем,
что рождалось
в мыслях и чувствах
                болезненных.

Это Он – по лунному лучу,
как по лестнице слез –
вскрывает -
да, с потребностью слёз -
                переполненные полости
лучисто-
                летящим лезвием
                скальпеля,
выпуская из меня,
                переломленного сполохом,
меня –
чистого
(или чувственного?)–
вечных истин
(несуществующих?)
                искателя.               



202...