Элегия сгоревшего мотылька по кличке Феникс

я явно закончусь быстрее, чем век
одним словом, двуногое бессилие, а не человек
но, что касается человечности,
я силен, но избит вечностью.
с виду ничего, но внутри изувеченный

Я тратил годы на поиски баланса
Добра и зла в тупорылых массах,
И если бы об этом доложили Марксу,
Меня бы четвертовали за неповиновение приказу (отчуждаться).

Но Карл давно удобряет почву.
Математика стала неточной.
И любой системе суждено погибнуть,
Когда после лишнего нолика ставят точку.
Политика стала беспринципна.

Но что далеко ходить на поиски грязи?
Нынче каждая свинья пробивается в князи.
От вида денег у людей экстазы.
Буржуя не удивишь ананасом.
Мир денег и мир души есть контрастов.

Война окончена, и я - среди побеждённых.
Немного побитый, но все также отчуждённый
От Третьего мира, где в схватку вступают за каждую мелочь.
Но вы, либералы, в этом не виноваты.
За ваши интересы ответят солдаты.
Застрелят каждую мирную сволочь.

Свет лампочки мой день продляет нощно.
Ночная мгла передо мной встаёт протестом.
Усталый мотылёк в мое стекло стучит за занавеской,
Уже готовый отойти в иное место.
Когда мое стекло пробьётся безнадёжно,
То мгла меня поглотит повсеместно.

Тогда я стану мотыльком, а люди светом.
Они сожгут меня, оставив только пепел.
И я развеюсь по ветру ответом
"За что я заслужил такую учесть?"
А мотылёк вернётся к жизни летом.
Его ожог станет моим автопортретом.
Вершина боли станет парапетом,
Откуда сброшу собственную невезучесть.

Будь моя воля, я б до весны закрылся в комнате,
В углах души свершил бы пять паломничеств,
Потоки мыслей разложил бы на двухтомники ,
Дожить бы до весны, тогда душа воскреснет!
Своё лицо уже открыли скромники.
Эта толпа вокруг меня пасомая.
Жизнь бьет, но, к счастью, не никчемная.
Дожить бы до весны, тогда печаль исчезнет!