Дурная привычка

                на погребение С.К.

Январь, мороз, непафосные похороны,
Замёрзшая родня ногами топчет снег.
На голых кронах равнодушные вороны
Взирают на конечный от реальности побег.

Знакомые, пустив на лица скорбь,
Тихонько обсуждают мертвеца.
Зубами нервно выбивают дробь,
Стоически переминаясь у крыльца.

Их речи благодушны незлобиво,
Ведь об усопших – лучше ничего…
И как бы кто ни прожил век паршиво,
Когда уйдёт, проводят хорошо.

Унылый катафалк уже разинул жерло,
Служители Харона деловито ждут:
Работы им – на каждого по горло;
Клиентов много – люди интенсивно мрут…

И вот уж к церкви споро едет гроб.
Часовня, где излишен громкий смех,
Заупокойный рэп, кадило, поп,
И сладкий дым прощает каждый грех.

Последнее катание на погребальной «тройке» –         
 Билет в один конец на новенький погост.
В России кладбища сменили новостройки,
И Он сейчас там будет свой, не гость.

Приехали. Из катафалка вынут гроб.
И снова полились скупые слёзы.
Вокруг могилы намело сугроб:
Зима, и степь, и ледниковые прогнозы…

Прощанье, гвозди в крышку, и пустили
В сосновой лодке на безвременно;й постой.
У изголовья деревянный крест вонзили
И написали – здесь N.N. обрёл покой.

Замёрзший люд разбрелся по машинам,
Оставив свежий холмик тихо проседать.
Живым – страданья по своим законам,
А мёртвым… Им уже не встать.
                ***   
Давно пропала острота момента,
Когда блеснёт коса над головой.
Миг – рвётся рядом жизни лента,
И оседает наземь кто-то свой…

Увы, в России каждый некропОль –
Как есть – НекрОполис по устремленью…
Перед глазами – сонмы искусивших боль,
Ушедших страшно глубоко, к Забвенью.

Они всегда, как храбрые солдаты,
Шагают строем, чётко соблюдая ногу.
Не требуя за смерть своей награды,
Прокладывают нам, живым, дорогу…

Всё чаще хоронить родных, друзей –
Теперь дурная, неизбежная привычка.
И как себя ты слёзно не жалей,
С ней «завязать» - неразрешимая задачка.