Ипостаси единого чувства

Шри Ауробиндо пыхтел сигарой и после просветления. Потом, да, лет через дцать этак, бросил. Просто потому что так стало необходимо. А не из-за "сострадания" к ближним или своему здоровью. Курение может быть как раз формой сострадания. Болезнь и смерть могут быть формой сострадания. Извержение вулкана и смертоносное цунами могут быть формой сострадания. Сострадание — это не чувство. Сострадать — это беЗчувственность, которое есть ничто иное как Единое Чувство, обнаруживаемое, когда исчезают все чувства. И в этот момент ты действительно сострадаешь, поскольку тебя нет, а есть только чувства тех людей, которые страдают. И вот в этих чувствах и сквозит, и пронизывает их своей жизнью — беЗчувственность Единого Чувства, беЗчувственность сострадания. Чтобы сострадать — нужно исчезнуть, когда нет ни просветленного, ни сансары, ни никаких ступеней развития — когда есть просто то, что есть — просто люди, просто страдание.

Кто-то хмыкнет ехидно: "А... вот оно что — извержение вулкана, оказывается, это и есть сострадание!" Отвечу: сказано уже неоднократно, что ни один волосок не упадет с голов наших без воли Божьей, читай — без сострадания!

БеЗчувственность и есть Единое Чувство, которое одно во многих. И ощущается тогда, когда исчезает "свое чувство", поэтому и "беЗчувственность" — когда нет никаких "своих чувств", кроме чувства Единого как единого Чувства.

БеЗзвучность есть отсутствие звуков или тишина. И единый Звук есть ничто иное как чистая субъективность Тишины.

То же самое касается "беЗцветности", "беЗзапаховости", "беЗплотности" и "беЗвкусия".

Ктойность-чтойность-каковость как три основополагающих цвета (красный, синий, желтый) в "цветном" восприятии жизни. Во вкусе эту троицу образуют "сладость-горькость-соленость" как основные. В запахах тоже есть своя основная троица, также и в осязании и слуховом восприятии.

Что дальше? БеЗразмерность как единая мера, беЗзапаховость как единый запах, беЗцветность как единый цвет, беЗзвучность как единый звук, беЗвкусность как единый вкус, беЗплотность как единая плоть.

Что дальше? Не пустота и не полнота. И ни то и ни другое вместе. И не не полнота и не не пустота. И не не пустота и не не полнота вместе взятые.

Свет, запах, вкус, плоть, звук обнаруживаются как одно. Вроде говоришь иерархическое "одно", но одновременно с этим проговаривается ризомное "множество". Одна суть.

Схлопываются дихотомии, исчезает также и само действие вместе с покоем-неподвижностью. Исчезают и пустота с полнотой. Исчезают и форма с содержанием. Исчезают и исчезновение с проявлением.

Рассмотрим на примере такой традиции знания как христианство, которое есть прямая манифестация беЗплотности.

Что означает единство в плане телесности? Миссия Иисуса, фактически, это созидание Единого тела или тела Единого.

У Иисуса — предельное внимание к телесности. Вся его жизнь стала мистикой развоплощения. Почему?

Потому что познать единое тело можно только став беЗтелесным, лишившись тела. Тогда и проникаешь в другие тела, объединяешься с ними, точнее — получаешь искомое — Единое во множестве.

Иисус сознательно пошел на познание беЗтелесности. Это было естественно для того плотника, кто начал обдумывать-обтёсывать путь к телу Единого.

Метафорика тайной вечери. Каждая пища есть, по сути, плоть Христа. Каждый напиток есть, по сути, кровь Христа.

Каждая трапеза есть тайная вечеря. Каждый прием пищи есть приобщение к единому Телу как к телу Единого. А последующее воскрешение есть реализация метафорики прикосновений к Единому телу. И тут именно доминантная специфика христианства, его сокровенное и потаённое.

Доминантная специфика буддизма — беЗзапаховость как единый запах. Доминантная специфика индуизма — беЗцветность как единый цвет. Доминантная специфика ислама — беЗзвучность как единый звук. Доминантная специфика иудаизма — беЗвкусность как единый вкус. Доминантная специфика науки как общечеловеческой традиции знания — беЗразмерность как единая мера.

Понятие о Боге как некоем Едином не возникает на пустом месте, из ниоткуда. Человек может думать только том, что уже есть. Мы не можем придумать того, чего нет. И это весьма логично. Из пустоты может породиться только пустота.

Еще Платон учил о мире идей, которые существуют вечно. Все что нас окружает — есть производное этого мира идей. Идеи первичнее.

Идея стола первичнее, чем стол.

Идея человека первичнее, чем человек.

Идея Бога первичнее Бога. Понятие "идеи" есть уже этот самый Бог, но в безусловном, абсолютном, сверхпонятийном, как бы до-боговом виде.

Понятие неизменно начинает абсолютизироваться при его употреблении. И нет от этого спасения. И слово не просто было Бог, а слово и есть Бог, когда оно говорится. Поскольку проговариваемое слово в самый момент говорения неминуемо проходит стадию абсолютизации и становления Богом, Абсолютом.

Наш рот изрыгает из себя Бога каждым словом.

Тут скептик заметит: "Не надо примешивать культ к обычному словоизвержению".

Но поклоняться культу необязательно земными поклонами или молитвами. Поклоняться можно мышлением, образом всей своей жизни, своим мироощущением, мыслежизнедеятельностью. Чем, собственно, непрестанно занимается человечество испокон веков.

И это хорошо. И нет тут ничего предосудительного. Для работящего человека Богом становится Работа. Для хорошего физика — формула земного тяготения. Для увлеченного химика — формула бензола. Для ответственного врача — жизнь пациента. Для организатора встречи — Его Величество Точность.

Богов очень много, гораздо больше, чем мы можем себе представить. И нет смысла от них отказываться, поскольку мы даже не заметим как на место прошлых богов придут другие божества. Надо просто жить, трудиться и почаще думать о том, зачем мы живем, почему и для чего.

Бог — это просто идеализация того, чем человек интересуется больше всего на данный момент. Можно сказать, Бог — это ваше внимание.

На что вы устремите свое внимание, то и становится Богом.

Однако, с другой стороны, мы не так уже и вольны в управлении своим вниманием. Формула о том, что бытие управляет сознанием так же верна как и памятование о том, что сознание управляет бытием. Это две стороны одной и той же медали.

Смысл жизни в том, чтобы в этом двустороннем потоке жизни опираться на проявляемый и опознаваемый в тебе самом опыт земной цивилизации, а не отодвигать его в сторону, как "устаревшее барахло". И тут вся земная цивилизация является балансиром, длинным шестом для вечного канатаходца, идущего над пропастью, над бездной вечности. Куда он идёт? Кто-то скажет — к истине, а кто-то — к Богу.

Боги не устаревают. А сам изначальный Бог богов — тем более. Как бы мы не крутились и не старались бы от него избавиться, это невозможно. Потому что он есть идея всех идей. Просто тот, кто есть. Он открыт, точнее даже не он, потому что трудно дать определение тому, что наиболее абстрактно в своей сущности.

Обычно прибегают к местоимениям, то к личным местоименями, то к указательным. Но все они являются указателями. Бог не есть Я, не есть Мы, не есть Оно и не есть То. Он всё вместе взятое и вместе с тем, всегда иное.

Он до того абстрактен, что его нет практически. В принципе, он и есть Абстракция, он и есть само Понятие в самом высшем и точном понимании этих слов.

Но наша логика — так себе логика. Жизнь многограннее логики, какой бы эта логика отточенной и филигранной ни была. На самом деле-то, человек еще не знает Бога.

Мы знает только кусочек, краешек мантии реальности.

Мы только научились ходить и сделали всего-то несколько шагов, чтобы узнать как все устроено на самом деле. Все наши правила, догмы, доктрины, науки, формулы — это все только наброски того великолепного храма знаний, к чему идет человечество.

Мы не знаем, что такое "пространство". Мы не знаем, что такое "время". Мы не знаем, что такое "точка". Мы не знаем, что такое "материя". Мы просто пользуемся этими абстракциями, крутим и вертим ими в своих пока не очень крепких и не очень умелых руках.

Важно развивать свое мышление, даже если оно не ваше. Важно учиться динамическому равновесию в мире концептуальных айсбергов, не бояться занимать противоположные точки зрения или даже несколько точек зрения одновременно.

За нашей спиной всё человечество, а оно такое разное, разношерстное. Такое живое, кричащее и многоголосое. Убийственно смешное и нечеловечески прекрасное. Невероятно циничное и ужасающе омерзительное.

Единое человечество с единым мировоззрением дышит в спину самому себе. И когда оборачивается, то видит свой затылок.

Задача — увидеть свое единое лицо. В индивидуальной вертикальной ипостаси.

г.Нур-Султан, 29.03.2022 г.