Случай

Судьба порой причудлива настолько,
Что с лёгкостью собьёт любого с толку.
Пока не разгадал, что значит случай,
Считать себя не стоит невезучим.
Историю мне как то рассказали,
В ней нет нравоучений и морали.
Примерь её к себе, как делал прежде
С различными предметами одежды.

Один вполне обычный добрый малый,
Которому жить дома трудно стало, -
Наскучили одни и те же лица
Тех, кто решил с ним рядом поселиться  -
Придумал в путь отправиться по свету.
Для выбора подкинул он монету.
И вышло плыть ему к широтам южным,
А если вышло, значит так и нужно.

Не тратя время, он собрался ловко
И прибыл в порт во всей экипировке.
Для путешествий судно выбрал мигом -
Был очарован белоснежным бригом.
Ступил на борт и сразу к капитану:
«Так мол и так, обманывать не стану,
На корабле ни разу в жизни не был,
Но с вами плыть хочу под звёздным небом».

Посасывая трубки знак вопроса
Небрежно капитан сквозь зубы бросил:
«Мы отродясь не брали пассажиров.
Ведём охоту за китовым жиром.
Нелёгкое признаться это дело.
Тут действовать приходится умело.
За зверем мы скитаемся по морю,
Не зная, кто кого скорей уморит.

Ты нам в работе этой не подмога,
А вот хлопот доставить можешь много.
Не говоря уж, что чужак на судне -
Недобрый знак, угроза нашим будням,
Как только сляжешь от морской болезни,
Так всех нас изведёшь. Прошу  - исчезни.
Не надо, чтобы лишние вопросы
Задали любопытные матросы».

Но парень наш упрямой был породы,
Привык в борьбе с народом и природой
Гнуть линию свою, и добиваться
Всего, что надо, хоть и без оваций.
Я в этом с ним, представьте, не согласна.
Такое поведение опасно,
Ведь нас хранит от бед совсем нередко
Не столько ум  - инстинкт врождённый предков.

Но хоть на этом я стою горою,
Нет права у меня мешать герою.
А он, как будто ждал подобной встречи,
Ответил капитану длинной речью:
«Отсюда не уйду, как ни просите.
Я был несчастный сухопутный житель,
Пока не ведал тяги к океану.
Не изменю намеченному плану.

Нужна мне койка и немного пищи.
Любой всё это без труда отыщет.
Я попадаться на глаза не буду
Ни Вам, ни – обещаю  - вашим людям.
Болезней не боюсь, на качку стоек,
Помочь могу, не хуже поломоек.
Я не был никому ещё помехой.
Откажете – устрою вам потеху».

Несчастны те, в ком страсть сидит занозой
И заставляет раздавать угрозы.
Никто другому ничего не должен,
Но и другой свободен ровно столь же.
Просить об одолженьи надо робко.
Оставим размышления за скобкой,
Вернёмся на корабль. Там стало жарко
Настолько, что героя даже жалко.

Был капитан совсем не мягок нравом,
Извергнул ругань, как Везувий лаву.
Так что вбежали верные матросы
И поспешили, нежности отбросив,
Но не испортив ни костюм, ни кости,
Отправить нежелательного гостя
Туда, откуда прибыл он на судно.
Унизили приглядно и прилюдно.

Ах! Как хотелось мне вмешаться в драку.
И разогнать победно и со смаком
Всех, кто посмел обидеть, пусть за дело,
Того, о ком писать я захотела.
Но на пути, что рифмами измерен,
Стоит стена, в которой нету двери.
Преодолеть её мне не по силам,
Кого бы я об этом ни просила.

А потому герою с этой строчки
Придётся выбираться в одиночку.

Он отлежался прямо возле пирса
Привёл себя в порядок и умылся.
Ушёл в кусты подумать без оглядки
О том, как сделать месть особо сладкой.
Решил, как только ночь накроет солнце,
И сила духа полностью вернётся,
Подняться на корабль тайком и где-то
Там спрятаться тихонько до рассвета.

А утром вновь просить у капитана
Возможность плыть по морю к океану,
Для поощренья обещать в награду
Всё оплатить по высшему разряду.
Просить простить за прошлые угрозы,
Перемешать смирение и слёзы,
Не перейдя правдивости границы,
Любой ценой, но своего добиться.

Месть отложить на будущее можно,
Но действовать придётся осторожно.
Ночь опустилась бархатной портьерой,
Пригоршню звёзд отсыпав полной мерой.
Наш пассажир всё сделал, как задумал:
Залез на борт, нашёл укромный угол.
Немного повозился, поелозил,
Устроился в зародышевой позе,
Глаза закрыл и в этом закоулке
Уснул так крепко, как младенец в люльке.

У корабля, точней, у капитана,
Свои на эту ночь имелись планы.
Как только тьма накинула покровы,
Велел матросам отдавать швартовы.
Приказ «Вперёд!» был им привычно даден.
Отчалил бриг, оставив землю сзади.
Отплытие роль ширмы сослужило -
Никто не обнаружил пассажира.

Восторг, с утра его объявший душу,
Любой рассказ без умысла нарушит.
Мне слов не хватит даже иностранных,
Чтоб запах моря описать пространно,
Ту ничему не равную свободу,
Что ощущаешь, видя только воду.
Когда не оцарапать взгляд о берег,
Гнетёт несовершенство мер и мерок.

Морской болезни не было в помине.
Вода казалась идеально синей.
Сияло солнце ласково и верно.
Герой же наш доволен был безмерно,
Уверенный - всё за него решила
Сама  собой неведомая сила.
Его, как это принято в романе,
Не занимала мысль о капитане.

Но всё же, наслаждаясь видом рая,
Решил он, осторожность не теряя,
Повременить с явлением матросам:
Ведь, как никак, он их оставил с носом.
Полюбовавшись морем честь по чести,
Уснул он вновь в своём надёжном месте.

Такое поведение присуще
Тем, кто устал от жизни предыдущей,
И, душу поменяв, меняет тело,
Себя готовя  к будущему смело.
А сон, случись он длинным и здоровым,
Умеет человека сделать новым.

Но между тем погода у природы
Не отличалась постоянством сроду.
С теплом чуть познакомишься короче,
Как непременно дождь тебя намочит.
Поверишь в безмятежность небосклона -
Он потемнеет вмиг неблагосклонно.
А если мир вокруг согреет душу,
Немедленно его спешат нарушить.

Пока герой наш спал и грезил нутром
Той красотой, что видел рано утром.
Тревога набирала обороты -
Весьма коварны южные широты. 
Мрачнело небо, волн хребты взлетали,
Отчаянно спеша к спокойной дали.
Так вдруг почуяв, что опасность рядом,
Несутся буйволы одним безумным стадом.

Ругался ветер зло и громогласно,
Как будто с небом в чём то несогласный,
Ему визгливо чайки отвечали.
Дрожал сам воздух в страхе и печали,
И эта дрожь таинственным секретом
Передавалась каждому предмету.
И только гром, шутя и балагуря,
Вещал о том, что скоро будет буря.

Предгрозовое это напряженье
На корабле всех привело в движенье.
Матросы деловито, но с опаской
Повсюду колдовали над оснасткой,
А боцман с капитаном у приборов
Друг другу демонстрировали норов,
И спорили, хрипя от доказательств,
Как действовать под грузом обстоятельств.

Когда пустился в путь, готовься к бою
С тем, что захочет встретиться с тобою,
Поскольку в неизвестном раньше месте
Все, что пугает, соберётся вместе.
Не может знать твоё воображенье,
Какие силы начали движенье.
Любая авантюра – это мина,
Заложенная для адреналина.

Наш тайный пассажир проснулся в страхе
От звуков исполинского размаха.
В рыданьях страшных исходило море,
Познав нечеловеческое горе.
Вода взмывала к небу, словно птица,
Чтобы оттуда с грохотом излиться.
Казавшийся устойчивым и крепким,
Корабль, треща, крутился, словно щепка.

В такой момент стратегия простая:
Что попадётся под руку хватая,
Стараться уберечься от напасти –
Желания разъять тебя на части.
Герой наш уцепился мёртвой хваткой
В какую-то большую рукоятку.
Но новый шквал схватил его за плечи
С намерением явным покалечить
И бросил в обезумевшую воду,
Природе разгулявшейся в угоду.

Как будто эти жертвоприношенья
Её с людьми скрепляют отношенья.
Звучала буря, как сто чудищ, дико,
Никто не слышал жалобного крика.
И капитан, и моряки лихие
По-прежнему боролись со стихией.
Оставим их в надежде на удачу,
Спасенье брига – для неё задача.

Меня волнует больше, я не скрою,
Кто там поможет нашему герою.
Сравните беды, разницу измерьте -
Он оказался в волоске от смерти.
Пловец плохой и в схватке не отважен.
Он не сумел позвать на помощь даже.
Как может он бороться, ведь не рыба,
С волнами, что встают всё время дыбом.

Не так проверен тезис, сколько признан:
В беде важнее силы жажда жизни.
А в этом наш страдалец дал бы фору
Любому силачу и командору.
Он не пытался  выплыть против ветра,
Продвинувшись вперёд на сантиметры,
Не стал терять оставшиеся силы
В бессмысленных проклятьях и посылах.
Истерику сумел унять и мысли 
Направил в русло логики и смысла.

Когда судьба проказничать готова,
Не остаётся ничего другого,
Как вверить ей себя  и покориться.
Она вернёт доверие сторицей.
И наш пловец, собрав уменья крохи,
Заботился о каждом новом вздохе,
Берёг он воздух, как последний скряга
Чудесное вино в старинной фляге.
Глотал его, где можно, упоённо,
Стараясь не дышать водой солёной.

Лишь тот, кому на самом деле плохо,
Считает время в выдохах и вдохах.
Оно при этом тянется резиной,
Переполняя стойкости  корзину.
Но, видимо, не только на бумаге
Вознаградятся мужество с отвагой.
Пловец, хоть волны пенились всё гуще,
Предмет увидел, на него плывущий.

Откуда он возник и кем был послан,
Узнать об этом мы успеем после.
А вот, где силы взять, когда измучен,
Вопрос – к несчастью – точно не изучен.
Как хорошо, что в трудную минуту
Незнанье это в нас не вносит смуту,
А повинуясь внутреннему плану 
Мы действуем на удивленье рьяно.

Герой наш, хоть и был борьбой измучен,
Не упустил представившийся случай.
И прежде чем волна его накрыла,
Вцепился в тот предмет, что было силы.
Когда же схлынул вал, его находка
Предстала полусгнившей утлой лодкой.
Рванувшись вверх, себя в неё он кинул,
Используя желанье жить, как стимул.

Миг наступил такого облегченья,
Как будто прекратились все мученья,
Так, словно он уже в своей кровати
Дуэт поёт, любимый в Травиате.
И за окном - народ, за дверью в кухне
Едой набитый холодильник пухнет. 
День впереди – обыденный и ясный,
И оттого по-своему прекрасный.

На самом деле, но ему ни слова -
Я разбивать надежды не готова -
Его существованье в этой шлюпке
Мне кажется невыносимо хрупким.
Она – скорлупка в грубых лапах шторма, 
В ней не найдётся ни питья, ни корма,
Зато наш друг возможно в ней отыщет
Немало страшных дыр в боках и днище.

Но не бывает счастья без помарок!
Будь благодарен за любой подарок,
Что в трудной ситуации вручила
Тебе судьба или иная сила.
Пусть хилое убежище, но всё же -
В открытом море не найти дороже.
И, рассуждая по житейски здраво,
Оно даёт на будущее право.

Когда нет средств бороться против рока,
В бессмысленных сомненьях мало прока.
Герой наш, пережив экстаз спасенья,
Не склонен был предаться опасеньям,
Измученный отчаянной борьбою,
Он рад был, что остался сам собою. 
И в лодке поспешил на дно забиться,
Чтобы тяжёлым сном скорей забыться.

Удивлена я и сама немного,
Что спит он, как зимой медведь в берлоге.
Как будто запах моря или качка
Его немедля погружают в спячку.
Как городской благополучный житель,
Он не был спать такой большой любитель.
Но видно, что с опасностями стычки
Поколебали прошлые привычки.

Когда вблизи угроза или сложность,
Поправить силы ценится возможность.
А если нету ни воды, ни пищи,
В доступном сне её любой отыщет.

Какой бы буря ни была опасной,
Она пройдёт, и снова станет ясно.
Притихнут, как нашкодившие дети,
Те волны, что на бунт настроил ветер.
А сам он, утомившись дуть и злиться,
Умчится прочь неуязвимой птицей.
Вода, что почернела, мчась сумбурно,
Окажется пленительно лазурной.
Тот мир, что был едва не уничтожен,
Предстанет удивительно пригожим.

Как долго море мучилось ненастьем,
Что чуть не привело к большим несчастьям,
Сказать непросто, да и нету цели:
Ведь лодка с пассажиром уцелели.
Проходит всё – что тягостно, что лихо.
Смирился шторм, и стало очень тихо.
Покой расцвёл вслед за девятым валом,
Как будто ничего и не бывало.

Неспешное течение от бриза
Толкало лодку по бокам и снизу.
Несло её заботливо и нежно
По глади не совсем уже безбрежной.
Но не было того, кто видя контур,
Воскликнуть мог: «Земля на горизонте!».
И потому торжественно и чётко
В песчаный берег носом ткнулась лодка,
Не потревожив безмятежной лени, 
Как верный пёс в хозяйские колени.

Толчок был слаб, но всё-таки заметен.
Проснулся наш скиталец чист и светел.
И обнаружил восхищённым взглядом
Невероятный мир вокруг и рядом.
Он окаймлён был яркой синевою
От моря до небес над головою.
А краски, что играли в тех границах
Глазам давали повод порезвиться.

Земля прекрасна в рамке из лазури,
Особенно стряхнув остатки бури.

Герой наш, пробудившись так приятно,
Был удивлён и рад невероятно.
На то имел он разные причины:
Что спасся из разгневанной пучины,
И гибель, притворившись неизбежной,
Случайно оказалась так небрежна,
Что он увидел то, чего так жаждал,
К привычной жизни охладев однажды,
И чувствуя, но в точности не зная
Всю прелесть неизведанного края,
Что, пережив несчастья, стал он неким
Совсем другим, чем раньше, человеком.

Покинул он спасительную лодку,
Что роль в его судьбе сыграла кротко.
Шагнул на берег, как по воле рока
Пришли на землю первые пророки.
А ощутив песок босой ступнёю,
Немедля вспомнил и ковчег, и Ноя.

Почувствовав, что под ногами суша,
Он заново учился видеть, слушать
И впитывать цвета и ароматы,
Что оказались редкостно богаты.
Вокруг, переливаясь и играя,
Раскинулась земля совсем другая,
Чем та, что проступала раньше блёкло
Сквозь окон неприветливые стёкла.

Нежнейше море берега ласкало,
Изогнутые, словно по лекалу,
А их песок серебряного цвета,
Как будто прилетел с другой планеты.
За полосой облитых солнцем пляжей
Вставали гор затейливые кряжи,
Деревья покрывали их щетиной
Нестриженной, зелёно-буро-синей.

Такой покой царил на этом месте,
Что верилось в одни благие вести.
В то, что судьба, исполнив злую шутку,
Готова стать заботливой и чуткой.
Герой наш ждал всем сердцем, каждым геном
Что выйдут на песок аборигены,
И будут дружелюбны и радушны
Законам человечности послушны.

Накормят, и напоят, и обсушат,
Залечат раны, успокоят душу.
И глядя в их приветливые лица,
Он сможет всем, что хочет, поделиться.
Пусть слов язык им будет неизвестен
Придут на помощь мимика и жесты
И стал он, ожидая эту встречу,
Руками и лицом готовить речи.

Наш путник в предвкушении момента
Присел в тени естественного тента,
Под деревом, чья молодая крона
Ему напоминала листья клёна
И сквозь себя почти не пропускала
Лучей горячих солнечные жала.
Там, слушая многоголосье птичье,
Он чувствовал себя вполне прилично.

Минуты шли, не утомляя сами,
Но, слившись вместе, делались часами.
Невыносимо тягостна морока
Кого-то ждать, не понимая срока.
И наш герой, устав от этой пытки,
Решился вскоре предпринять попытку
Найти разумных жителей в округе,
Мечтая о приятеле и друге.

Когда гора, гордынею одета,
Не шла навстречу зову Магомета,
Он сам, не помышляя о величье,
Пришёл к ней в человеческом обличьи.
Не стоит ждать погоды возле моря,
И проклинать несбывшееся с горя.
Нет радости и слишком мало прока
В том, чтобы быть надменнее пророка.

Тем временем наш друг из тени вышел,
Стремясь ступать невидимей и тише.
Несчастному казалось, чей-то разум
За ним следит насторожённым глазом.
И не простит, злорадной мстя улыбкой,
Любую, даже малую ошибку.
Поэтому он был слегка растерян,
Направив путь на заросли растений.

Но вид чужой и неизвестной флоры
Его окутал любопытства флёром,
Чья власть – проверить это может каждый -
Смягчить умеет даже голод с жаждой.
Природы любопытные уроки
Целительны, когда мы одиноки,
Испытанный восторг и удивленье
Смягчают неприятностей давленье.
Всё, что росло на этой части суши,
Любые ожидания разрушит.
Достойны восхищения и славы
До неба поднимавшиеся травы.
Они, сплетясь, сияли изумрудно,
Так ярко, что писать об этом трудно.
Деревья рядом с ними были просто
Совсем незамечательного роста.

Корнями укрепясь в земле навечно,
Они не вверх, а вширь росли беспечно.
Цветы неописуемой расцветки
Скрывали их раскидистые ветки,
Как будто это сказочные птицы
Решили ненадолго приземлиться.
Такой убор любое красит место,
Как свадьбу несравненная невеста.

Где флора, там и фауну ищите.
Меж ними есть незыблемые нити.
В лишенную растительности зону
Живому устремляться нет резона.
Зато в местах, где зелени довольно,
Легко укрыться и дышать привольно.
А потому среди травы великой
Кипела жизнь, шумна и многолика.

Герой наш с интересом и опаской
Глядел на птиц причудливой раскраски,
Такой, что ни один великий мастер
В картине повторить пока не властен.
Беспечные, решительные птахи
Сновали без малейшей тени страха.
Охотник, как понятно стало быстро,
Не подходил к ним на ружейный выстрел.

Такую мысль равнять могу едва ли
С тем, что тут люди раньше не бывали,
Но девственность не сохранит природа
Там, где гуляет множество народа.
И таяла надежда в нашем друге
На встречу в непосредственной округе.
Он вдруг признал с отчаяньем глубоким
Себя непоправимо одиноким.

Любая жизнь, что многим не по нраву,
На пищу и питьё имеет право.
Существованье разных организмов
Подчинено такому механизму.
И очень часто эта непреложность
Приносит неприятности и сложность,
Но вместе с тем она – прекрасный лекарь
Душевных мук живого человека.

Герой, не обнаружив местных граждан,
Поддался мукам голода и жажды.
И в поисках еды с водой был должен
Поход незамедлительно продолжить.
Утратив веру, что найдёт подмогу,
Он стал с трудом прокладывать дорогу.
Руками разводя хитросплетенья,
Что возвели за много лет растенья.
Лес путника так просто не отпустит!
Переходя к отчаянью от грусти,
И, оступаясь на корнях и кочках,
Он брёл навстречу солнцу в одиночку.

Не буду я томительно в деталях
Описывать всю цепь событий малых.
Как наш герой в борьбе с лукавым лесом
Пробрался сквозь заслоны и завесы,
Как очутился на вершине голой,
Карабкаясь наверх довольно споро, 
И оглядев пейзаж до дрожи пёстрый,
Увидел, что попал на мелкий остров.
Он перед ним лежал, как на ладони,
В морской, блестевшей искрами, короне.
И друг наш, сокращая неизвестность,
Стал тщательно исследовать окрестность.
Так зренье напрягал, что ныли веки,
Пытаясь след заметить человека.
Но как вокруг ни всматривался остро,
Необитаем оказался остров.

Зато он смог найти немало знаков 
Присутствия вполне съедобных злаков.
И те плоды, что на деревьях висли
О сочном вкусе пробуждали мысли.
Сбегала речка к морю юркой змейкой,
Как будто бы прося: «Воды попей-ка».
Тот остров был, таким его и примем,
Пригоден к жизни и гостеприимен.

Промчалась мимо обстоятельств глыба,
Толкнув туда, где угрожала гибель,
Но наш герой был удостоен чести
Спастись в  таком великолепном месте.
Как жаль, что в те чарующие кущи
Он первым был доставлен и допущен.
И очутился в том краю изгоем.
Любая радость в паре ходит с горем!

А жизни дар принять всегда приятно,
Не стоит отдавать его обратно.
Наш друг, продолжу я повествованье,
Налаживал своё существованье.
С едой, питьём, погодой было просто:
Дал остров всё для правильного роста.
Но развести огонь посредством тренья
Великого потребует терпенья.

И наш герой, найдя две прочных палки,
Используя всю силу и смекалку,
С трудом решил древнейшую задачу.
Огонь для человека много значит!
От холода согреет, мрак разрушит,
Укажет на пристанище и сушу,
Защиту даст от агрессивных тварей,
Чай вскипятит и разных блюд наварит. 

Он роль сыграл, как пишется нередко,
В борьбе за жизнь древнейших наших предков.
Да, без огня ведь не бывает дыма!
Но есть в нём то, что трудно объяснимо.
И, сидя у костра, подумать сладко
Над разрешеньем вековой загадки.
А наш отшельник видел в нём надежду
Вернуться в мир, где жил счастливо прежде.

Был остров всем хорош, но без изъяна
Не обойдётся ни одна поляна.
Царила там приятная погода 
День ото дня в любое время года,
Но регулярно, звучно, мощно, дивно 
На землю вмиг обрушивались ливни.
И гас огонь с таким трудом добытый,
Губя мечтанья и удобства быта.

И каждый раз, опомнившись от влаги,
Герой наш жаждал спичек и бумаги.
Но вынужден был долго и упорно
Огонь капризный разжигать повторно.
Был день, когда как раб устав трудиться,
Поймал он мысль, взлетевшую как птица,
Построить, чтоб укрыть костёр, жилище.
Кто ищет выход, тот его отыщет.

Без инструмента, навыков, и правил
Он день за днём шалаш из веток ставил.
Прошло дождей, быть может, два десятка
Пока он веток завершил укладку.
А чтобы кров встречал удары стойко,
Камнями укрепил свою постройку.
Очаг сложил, и ощущенье дома
Вновь стало для него почти знакомо.

Пропустим дни, что протекли спокойно.
Герой наш жил по-своему достойно,
И сохраняя разум в полной мере,
Свои мечты до малости умерил,
Но чувствовал себя как будто полым.
Ведь жить и выжить - разные глаголы.
И человек – общественное чадо,
Какая в одиночестве отрада?

Но как то днём стемнело необычно,
Дождь поменял характер и обличье:
Он был сухим, не нёс ни капли влаги.
Чертили в небе молнии зигзаги,
Друг другу отправляя светом пасы.
А гром ругал их раздражённым басом.
Одна из них, шаля или играя,
Нечаянно шалаш задела с края.

В том не было ни умысла, ни злости,
А просто так легли событий кости.
 
Жилище вспыхнуло, как сноп сухой соломы.
Его хозяин, к счастью, не был дома.
Безводный дождь застал его в походе,
Он не придал значения погоде.
Лишь зарево там, где была лачуга,
Заставило его застыть в испуге,
А после побежать, что было мочи,
Кляня себя, что нет пути короче.

Но опоздал он. Огненные маки
Уже зажгли шалаш в огромный факел.
Пространство исказилось и дрожало
От жадного губительного жара.
Гудело пламя, искры с треском рвались.
Любой бы впал в апатию и вялость,
Ведь укротить огонь такого сорта
Возможно только с помощью брандспойта.

В истории людей многостраничной
Терпенье не бывает безгранично.
Его предел отчаяньем отмечен,
Чей мрак велик и беспросветно вечен.
И наш герой хоть стоек был, как рыцарь, 
С бедой последней не сумел смириться.
И стоя возле гибнущей надежды,
Он проклял всё, во что так верил прежде,
Грозил судьбе и посылал упрёки
За то, что гибнет в том краю далёком.

Не мог он знать, что прежде сбившись с курса,
Корабль торговый рядом развернулся,
Что вахтенный матрос вперёдсмотрящий
На странный блеск уже глаза таращит,
Что капитан, ещё совсем не старый,
В бинокль увидит дым и свет пожара,
Что сразу же, велит идти на остров,
Не оказавшись ни глупцом, ни монстром.

Что будет он спасён! Благополучно
Домой вернётся, к жизни, раньше скучной.
И вспоминая всё, что с ним случилось,
Поймёт судьбы причудливую милость,
Что оценить нельзя одним присестом
События значение и место,
Что роль его в цепи других бездонна,
Меняясь, словно цвет хамелеона.
То, что грозило жизнь разбить на части,
Возможно, обернётся новым счастьем,
Где каждый день неповторим и стоящ.
Шалаш горит, корабль спешит на помощь.