Всегда детство

Это было совсем недавно. Как это, минуло сколько-то лет?
А счастье и лето, оно осталось! Вот тут, и вот тут.

Показываю ладошкой туда, где, кажется всем, что она там - вольная птица - душа.

Ой, а может, в памяти, значит, где-то в лохматой моей голове. Непослушные завитки.
И мысли такие же.

Вроде бы выросла, а где-то там, внутри, всё та же девчонка.

Ездили в лес, на озёра и за малиной всей семьёй. Мама всё по грибы охотится. Скука смертная.

Мне бы в малины кусты.
Вдруг повстречаю Медведя.
Он поделится мёдом, берлогу покажет и будет сказки рассказывать мне до зари.

Но не случилась эта история. Жаль.

Тогда на рыбалку. Уж там непременно его повстречаю!
Косолапый — рыбак знатный.

Опять незадача. Зато кто самый-самый рыбак? Я, конечно.
Вкуснющая будет уха.

Клевер душистый щекочет щёки. Как хорошо валяться в траве, угадывая ребусы, которые рисуют нам облака.

Неба такая синь, расстилающаяся от края земли и до края.
Когда-то закончится лето и детство?

Всё вы, взрослые, выдумываете.
Пока собираешь смолу со стволов деревьев и наслаждаешься вкусом волшебным, детство останется...
Тут. И — вот тут.
И ещё вот так будет тебя обнимать!

Обнимаю дочку. Смеюсь.

— Мам, ты правда была ребёнком? И повзрослела?

Открытие века.
Гарри Поттер — сказка, "Зачарованные" — просто фильм...
И на озере Комо нет русалок.

Всё есть, моя Принцесса! И Гарри Поттер тоже.

И лето, оно всегда вот здесь. И тут — волнами плещется в душе. Ветром шумит, звонко песни поёт.

И ты вместе с ветром — вжух, вжууух, выше, выше, только крепче держись за эти поручни у качелей.
Они крылатые, веришь?

Ой, а как вырос дуб!
Надо срочно туда, ввысь и ещё выше! Чтобы тебя не было видно с земли. Чтобы откуда-то снизу сестрёнка шептала:"Я тоже хочу в небо".

А я?
Кричу:
— Глянь, как могу!

И, как девочка-Маугли, с ветки на ветки, прыжок и ещё...
И вот, я уже на другом дереве... Коленками за ветку зацепилась, и раскачиваюсь.
Вжух, вжух!
Весь мир с ног на голову. Как интересно!

Ой, там новый забор поставили! Пора, пора туда!

Смотрите все: я как на пуантах, ловко и так легко. Тоненькая дорожка, вершина забора.

Вдруг откуда-то снизу басом:
"Дочка, дай ключи! Я свои дома забыл".

Папка! Папа вернулся из командировки.
Наверное, там, в его командировке, происходят чудеса.

У него вообще кругом чудеса.
В части у папы лошади, кони.
Бегу к ним. В поле.

Какие глаза!
"Лошадь, ты знаешь про чудеса?"

Подбегает мальчишка, солдат. Уводит с поля.

И почему это нельзя?

Ну, ладно. А в танке?
Можно? И шлем дадут?
Ура, ура, ура!

Прибегаю вечером домой и взахлёб рассказываю и про коня, и про танк, и про шлем...
И какая была тишина. И такие серьёзные все офицеры.
А можно мне ещё к папе в часть?

Я там у ворот интересный нашла ручей. Там королевство лягушек.
Вдруг одна из них важная королева? А другая — крестьянка? А вдруг?.. 


Побежали на речку?

Ой, маки!
Срываешь коробочку, потряхиваешь её и слушаешь: шух, шух, шух...
Тысячи зёрнышек.
Вкусно! Вкусно!
Налопаешься маковых зёрнышек, загадаешь миллион желаний и бежишь к реке.

Река разлилась по лугам, обнимает берега. Солнца лучи каждую травинку согрели и подружке веснушки щедро рассыпали на лицо.

Вот какое детство!
Как это — прошло?

Ой, может быть...

Ведь сейчас я уже не оседлаю большую свинью и не поеду вокруг сараев с криком "эге-гей!"...

— Мам, ты серьёзно? - спрашивает дочь.
— А что тут такого? Было весело и смешно.

Индюки ходили важные. Но их я боялась. Вот только их и боялась. Близко не подходила. Дразнила издалека.


— А как же мальчишки? Хоть маленькая лав стори?

В десять лет?
А! Было! Глупое.
Смешное, танцевальное.

Пионерлагерь, далеко и ещё дальше.


Накануне сон снится.
Яркий, сочный.
Будто наш домик, одноэтажный, и крыльцо широкое в пять ступеней. А по периметру аллея из зелёных красавиц. Столовая — здание жёлтого цвета. И лес, лес, лес.

Случилось! Пять ступенек — крылечко.
Ёлочки-красавицы, и столовая жёлтая-жёлтая... Лес, лес, лес.

Дискотеки по вечерам.
Такая тоска.


— О, это дело. Взрослела. — сын.
Он знает, дискотека в десять лет — это скучно.

Сашка, смешной мальчишка. Такой тихий, хвостиком ходит.
В ручеёк играет — руку подаёт и будто забывает дышать.

Медленный танец.
"Снег кружится, летает, летает..."
Все ноги мне отдавил этот мальчишка.


А я ровно за три дня до лагеря стекло балконное грохнула, порезалась. Шов накладывали. Без наркоза. Как же я кричала! И не столько от боли, сколько от обиды - ну предупредили бы, что будут зашивать...
Я бы встала и домой пошла: само срастётся.


— Нет, не взрослела. Показалось.

Шов снимать. Зову Сашку. Страшно одной. Доктор смеётся: группа поддержки (Сашка) сам чуть в обморок не упал, как только повязку мне сняли.

Не, не хочу я такого кавалера.

Мне нужен такой, чтоб меня во всех приключениях поддерживал и спасал.

Сашку забыла мгновенно.


— Взрослела, — вздыхают дети. То ли радуются, то ли огорчаются.


А я тем летом ещё и прыгала с верхнего яруса бассейна в нижний. И в кино каждое утро бегала, на утренние сеансы.

— И это всё в одно лето? А в другое?


Да всё то же. И ещё немного. Больше игр, выше горы, круче качели. Детство звонкое, яркое, солнечное.

Оно — вот тут и вот тут. В душе и в памяти, и в  новых моих приключениях.

— А пойдём мыльные пузыри пускать? А кто первый до двери добежит? А спорим, я перепрыгну через эту канаву? А спорим, я с первого раза закину мяч в корзину?


— Она не взрослеет, -  рассказывают дети бабушке.

***
А я так хочу собаку. Чтобы как в детстве, папа принёс в сумке щенка: вам.

И маленькое солнечное счастье лохматое становится центром Вселенной в мои десять лет.

Детство ведь не взрослеет, если качели крылатые.
Если облака - белогривые лошадки.

И крылья. Крылья за спиной, а в сумочке - мыльные пузыри.

Детство всегда обнимает. Всегда.