мрак-факел

разными отверстиями горело слово,
разными буквами оно говорило,
оно приставало к стезе,
и было ее основой.
дальше шли губы, что его проговаривали,
ум, что их осмыслял. мысль плелась вдоль
реки, и правда созидала ее мрак.
мрак был близок к тьме,
но он горел, как факел.
ум был, как мать, как зачатие сверхъестественного.
ум горел во тьме, и тьма его пожирала веселыми очами.
в отверстиях горело слово, и этими отверстиями были
и уши и рот. слово было о природе, о бытии было слово,
замершем над пропастью во ржи.
смертный язык вещал над свободой,
на каждой ее грани, и переливался ее красками,
и будоражился ее вдохами.
буквами говорило слово, и буквы эти были -
скалы, реки, обрывы, утесы, дожди.
слово вмещалось в бытие,
слово вмещало бытие.
из громких слов вырастали песни,
песни зачатия правды.
правду вынашивала утроба,
долго вынашивала,
и пропадала во мгле,
когда плод пробуждается для песнопений.
ум, как мать, родил детей, мысли он рождал
в светлых своих видениях. дорога несла слово,
дорога поглощала смысл, каждый свой шаг.
дорога шла - шла по себе самой.
ум рождал сам себя, и был себе и мать, и отец, и дитя.
правда созидала мрак, белесый мрак торжества,
в котором реки уносили все ничто,
все недоговоренное и недосказанное.
так мы забывали о прошедшем, что бы нова жить
настоящим. слово приставало к стезе,
слово было почвой, проторенной почвой,
и который раз мы растворялись в его значении.
мрак нашей премудрости горел, как факел,
и освещал нам нашу дорогу.
премудрость была мраком, потому что мы ее не видели,
но она видела нас, и блистала во тьме светозарным оком.
мрак ел нас изнутри, и мы прорастали корнями его видений.