Идёт, непонятно, страшная молва...

Идёт, непонятно, страшная молва,
Тайно — воссоздается инквизиция…
В лесах хворост собирают и дрова,
Будет братство чище чем полиция…

Ловить начнут, власти неугодных,
И конечно тех, кто летает на метле…
Во взглядах вольных и свободных,
И кто мутит воду, в туманной мгле…

Повсюду и до неба разведут костры,
И к позорным, грешников столбам…
У веры поборников — ножи остры,
Они фанатики, и глухи к мольбам…

Вакханалия начнётся, мракобесие,
И небо закроет дымным мраком…
Зло кругом, страх и от него агрессия.
Кровь, костры — грабежи и драки…

Воплями людей, звериным стоном,
- Пронизаны человеческие сердца…
А стоны прячут за колокольным звоном,
Только не дрожит рука у подлеца…

Кто в живых, тому греметь цепями,
И брести в безверье, к бездне вечной.
В немощи, равнодушными тенями,
Прячась от звериной, силы встречной.

А фанаты, те — давно ничтожества,
У них с прорезью, надеты колпаки…
И их вокруг бесчисленное множество,
Их мозги удалены, но набиты кулаки…