Санкции в интригах истории

   Март две тысячи двадцать второго года. По всем телеканалам обсуждают санкции против России, антикризисную политику, продвижение освободительных войск от нацизма по территории Украины и о страданиях людей. Говорят о том, что Байден наметил передел мира, в котором Америка хочет остаться главенствующей силой. Журналисты накинулись на Америку, управляющую Зеленским, как марионеткой. Но почему так мало говорят про Англию, управляющую Америкой? Ведь именно Англии принадлежали колониальные земли американских штатов! Я решила разобраться в истории отношений наших стран и, листая многочисленные страницы Википедии, пришла к выводам, неожиданным для себя. Хотя, события новейшей истории развиваются настолько быстро, что выводы неизменно подкрепляются фактами. Давайте вместе посмотрим: с чего началось противостояние?
   В тысяча пятьсот пятьдесят третьем году были установлены дипломатические отношения между Русским царством и Англией, когда представитель короля Эдуарда VI — капитан Ричард Ченслер, был представлен царю Ивану Грозному, испытавшему глубокое доверие к Англии. Спустя два года, Ченслер стал первым английским послом при Иване Грозном. В тот же год была основана Московская компания. Для гостей компании построили палаты в Китай-городе, рядом с Кремлём, а на территории палат действовали только английские законы. Англия пользовалась многочисленными льготами и привилегиями в торговых делах, но политическое влияние на богатое и окрепшее государство уже тогда не давало покоя дипломатической миссии. Плохо разбираясь в традициях русского народа, посол думал, что Борис Годунов будет более благосклонен к Англии и послушен, но ошибся - Борис всегда учитывал государственные интересы своей страны, в общении с англичанами.
   Самые большие неприятности, начиная с 981 года, нам доставляли ляхи, нападая на русские земли, захватывая их, развязывая многочисленные войны. В тысяча шестьсот шестьдесят седьмом году с Польшей было заключено перемирие на тринадцать с половиной лет: Россия получила левобережную Малороссию, Смоленск и Северские земли и во временное владение — Киев, с ближайшими окрестностями. Спустя девятнадцать лет, в тысяча шестьсот восемьдесят шестом году был заключён между Москвой и Польшей мир, получивший название “вечного”; король Ян III Собеский закрепил за Россией навсегда Киев и все приобретения её по андрусовскому договору.
   А что же Англия? В тысяча шестьсот девяносто седьмом – девяносто восьмом годах, царь Пётр I с Великим посольством находился в Англии три месяца. Он лично решил торговые и политические вопросы, без посредников. Московская компания имела монополию на торговлю между Россией и Англией до возвращения Петра. Между нашими странами были войны, периоды потепления, но сохранялись существенные противоречия в отношениях к османской империи и к Польше. Прошло почти семьдесят лет. Двадцатого июня тысяча семьсот шестьдесят шестого года Россия и Англия подписали торговый договор сроком на 20 лет, в целом подтвердивший режим наибольшего благоприятствования для британской торговли в России.
   Новое и знаковое ухудшение отношений началось с началом войны за независимость британских колоний в Северной Америке, когда Екатерина II отвергла личную просьбу Георга III о посылке русских войск для подавления мятежа. На британское поощрение санкций против морской торговли с Америкой, больно ударившее по купеческим интересам европейских стран, Россия ответила введением “вооружённого нейтралитета”, теперь уже больно ударившего по Англии. По сути, на санкции Англии против Америки, Россия ответила невмешательством. Тринадцать английских колоний, при поддержке Франции, начали военные действия в борьбе за независимость и достигли своей цели четвёртого июля тысяча семьсот семьдесят шестого года – дата образования нового суверенного государства Соединенные Штаты Америки. В Филадельфии была провозглашена независимость колоний. По марксистской аналогии, это была буржуазная революция. Плантаторы отказались платить налоги Великобритании. В тысяча семьсот восьмидесятом году, в разгар Войны за независимость, Россия объявила о вооружённом нейтралитете, означавшем фактическую поддержку колоний. Современная Америка забыла об этом. Семнадцатого сентября тысяча семьсот восемьдесят седьмого года была принята Конституция с главными убеждениями демократического формирования страны. Люди, недовольные этим решением, эмигрировали в Канаду. Формально Россия не признала этот акт, однако поддерживала стремление колоний к самостоятельности. Знала бы Екатерина, к каким последствиям приведёт её поддержка плантаторов и работорговцев, прикрывающихся либеральными взглядами. Но Англия уже не простила этого России.
   У России в это время была своя война. Весной тысяча семьсот восемьдесят третьего года было решено, что Потёмкин отправится на юг и будет лично руководить присоединением Крымского ханства к России. Восьмого апреля императрица подписала манифест “О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу”, над которым она работала совместно с Потёмкиным. Тем временем, по распоряжению Екатерины II, уже весной были предприняты срочные меры по выбору гавани для будущего Черноморского флота на юго-западном побережье полуострова. Капитан II ранга И. М. Берсенев на фрегате “Осторожный” рекомендовал использовать бухту у посёлка Ахтиар, недалеко от развалин Херсонеса-Таврического. Екатерина II своим указом от десятого февраля тысяча семьсот восемьдесят четвёртого года повелела основать здесь “военный порт с адмиралтейством, верфью, крепостью и сделать его военным городом” и был заложен порт-крепость, которому Екатерина II дала имя Севастополь. Когда Россия официально уведомила европейские державы о присоединении Крыма, с протестом выступила только Франция. В ответ на французские протесты, президент Коллегии иностранных дел И. А. Остерман напомнил французскому посланнику о том, что Екатерина II в своё время “беспристрастно и равнодушно взирать изволила” на “завладение Корсикой”, а потому ожидает “столь же беспристрастного и равнодушного” отношения французского короля к присоединению Крыма к России, “стремящегося единственно к успокоению границ” Российской империи.
   Теперь отношения ухудшились настолько, что в русско-шведской войне тысяча семьсот восемьдесят восьмого – девяностого годов, совершенно серьезно рассматривалась возможность Англии вступления в войну на стороне Швеции и посылки британского фронта в Финский залив. Но огромную роль в срыве этих планов сыграл тогда российский дипломат С. Р. Воронцов.
   Пятого сентября тысяча восьмисотого года, Британия оккупировала Мальту в то время, как император России Павел I являлся Великим магистром Мальтийского ордена, то есть главой государства Мальты. В качестве ответных действий двадцать второго ноября Павел I издал указ о наложении секвестра (принудительного ареста) на все английские суда во всех российских портах (их насчитывалось до трёхсот); а также, о приостановлении платежа всем английским купцам, впредь до расчета их по долговым обязательствам в России, с запретом продажи английских товаров в империи. Дипломатические отношения прерваны. Да, взаимные санкции, как способы политического воздействия, использовались уже тогда.
   Ухудшение российско-британских отношений сопровождалось улучшением отношений России с Наполеоновской Францией. Существовали секретные планы совместной русско-французской экспедиции в индийские владения Великобритании — индийскому походу тысяча восемьсот первого года. Эти планы не были приведены в жизнь из-за убийства императора России — Павла I. По свидетельству российских и британских источников, в подготовке дворцового переворота в России активное участие принимал английский посол Уитворт, любовница которого Ольга Жеребцова (Зубова) была родной сестрой братьев Зубовых, принявших непосредственное участие в убийстве Павла I. Да, именно цареубийством Англия решила вопрос со своей колонией и вернула себе льготы. Двадцать четвёртого марта тысяча восемьсот первого года — на следующий день после дворцового переворота и убийства Павла I, новый император Александр I отменяет меры, предпринятые против Англии, и имущественные иски против имущества англичан в России. Дипломатические отношения вновь были восстановлены. Но подобные отношения не могут длиться долго.
   Обе страны воевали друг против друга с тысяча восемьсот седьмого по двенадцатый год во время Русско-английской войны, после которой, Россия и Великобритания заключили союз против Наполеона в Наполеоновских войнах. После окончательной победы над Наполеоном в тысяча восемьсот пятнадцатом году страны-победительницы организовали Венский конгресс, на котором территория герцогства была разделена между Россией, Пруссией и Австрией (Четвёртый раздел Польши). К России отошла большая часть Польши, вместе с Варшавой. На этих землях было создано Царство Польское, обладающее определённой автономией в составе Российской империи.
   Опустим события восьмилетней Греческой войны за независимость от Османской Империи, где Великобритания и Россия воевали на одной стороне. Вернёмся к Америке. Пятого апреля тысяча восемьсот двадцать четвёртого года, в Санкт-Петербурге, была подписана Русско-американская конвенция о дружественных связях, торговле, мореплавании и рыбной ловле, упорядочившая отношения между двумя государствами в северо-западной части Северной Америки. Именно в ходе переговоров, предшествовавших её подписанию, летом тысяча восемьсот двадцать третьего года, до российского правительства было доведено намерение США выдвинуть в качестве одного из принципов своей внешней политики тезис “Америка для американцев”, впоследствии оформленный в виде Доктрины Монро. Конвенция зафиксировала южную границу владений Российской империи в Аляске на широте 54°40’ северной широты. Согласно конвенции, севернее этой границы обязались не селиться американцы, а южнее — русские. Рыбная ловля и плавание вдоль побережья Тихого океана были объявлены на десять лет открытыми для судов обеих держав. В тысяча восемьсот тридцать втором году, между США и Россией был подписан торговый договор, которым стороны на взаимной основе предоставили режим наибольшего благоприятствования товарам и гражданам обеих стран.
   Двадцать шестого февраля тысяча восемьсот тридцать второго года явился в свет Органический статут (устав), согласно которому Польское Царство объявлялось частью России, упразднились сейм и польское войско. Старое административное деление на воеводства было заменено делением на губернии. Фактически это означало принятие курса на превращение Царства Польского в русскую провинцию — на территорию Королевства распространялись действовавшие во всей России монетная система, система мер и весов. После подавления восстания проводилась политика по принудительному присоединению греко-католиков к православию. К этому времени, ляхи ненавидели все страны мира, но Россию – на генетическом уровне.
   Британия и Россия воевали друг против друга во время Крымской войны тысяча восемьсот пятьдесят третьего – пятьдесят шестого годов. Но, пиком сближения России и США стали шестидесятые годы — время Гражданской войны в США и Польского восстания тысяча восемьсот шестьдесят третьего – шестьдесят четвёртого годов. Тогда у России и северных американских штатов имелся общий недруг — Англия, которая поддерживала как южан, так и польских повстанцев. Для противодействия действиям британского флота в Нью-Йорк прибыла Балтийская эскадра контр-адмирала С. С. Лесовского, а в Сан-Франциско — Тихоокеанская эскадра контр-адмирала А. А. Попова. Базируясь в США, русские моряки должны были, в случае войны, парализовать английскую морскую торговлю.
   Последствиями восстания Польши и Литвы стали: активная русификация региона, запрет на литовскую латиницу, введённый в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году, и массовые ссылки поляков в Сибирь. Спустя год, ссыльные поляки подняли восстание в Прибайкалье. Оно было подавлено в течение месяца, руководители восстания были казнены.
   В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году все российские владения к востоку от Берингова пролива были проданы США за семь миллионов двести тысяч долларов. Кроме самой Аляски к ним относился весь Алеутский архипелаг и некоторые острова в Тихом океане. Возможно ли, такое представить? Но это факт. С момента заключения данного договора Америка перестала рассматривать Россию, как партнёра. Руки были развязаны. Ещё раньше, между Россией и США накапливались противоречия. В тысяча восемьсот сорок девятом – пятидесятом годах, лидер венгерской революции Лайош Кошут посетил США и нашёл сочувственный отклик в американской провинции, вызвавший многочисленные дебаты. Америка ещё только формировала модель политического реагирования. Интересно пишет об этом американский историк Артур Шлезингер в работе “Циклы американской истории” в пятой главе, в разделе “Права человека и американская традиция”:

“С тысяча семьсот семьдесят шестого года американцы неизменно сходились на том, что Соединенные Штаты должны быть маяком прав человека в этом погрязшем в грехах мире. Вопрос всегда заключался в том, каким образом Америке следует выполнять эту миссию. Первоначально считалось, что Америка спасет мир не путем вмешательства, а личным примером. В своем знаменитом праздничном выступлении четвёртого июля тысяча восемьсот двадцать первого года Джон Куинси Адаме следующим образом провозгласил выбор, сделанный Америкой: “Повсюду, где уже развернулось или будет развернуто знамя свободы и независимости, — заявил Адаме, — там будет её сердце, её благословение и молитвы. Но она не устремлена за свои рубежи в поисках чудовищ, чтобы уничтожить их. Она желает свободы и независимости для всех, не ущемляя
никого. Она отстаивает и защищает лишь своё. Она воздаст хвалу общему делу, возвысит голос одобрения и благожелательного сочувствия тому, кто последует ее примеру. Ей хорошо известно, что, единожды встав под чужие знамена, она безвозвратно вовлечет себя во все войны, замешанные на интересе и интриге, личной алчности, зависти и амбициях, которые, похитив знамя свободы, раскрашивают себя в его цвета. Основополагающие принципы ее политики безрассудно изменятся от свободы к силе… Она может стать диктатором мира. Она не будет более владеть своим собственным духом”.
   Так и случилось. Америка превратилась в диктатора. Но, Артур Шлезингер пишет:

“Затем, в декабре тысяча восемьсот сорок девятого года, сенатор от штата Мичиган Льюис Касс, кандидат в президенты от демократической партии на выборах тысяча восемьсот сорок восьмого года, а позднее государственный секретарь при президенте Бьюкенене, предложил резолюцию, поручающую комиссии по иностранным делам рассмотреть вопрос о “целесообразности” разрыва дипломатических отношений с Австрией в знак протеста против кровавого подавления австрийскими и русскими войсками
революции в Венгрии в тысяча восемьсот сорок восьмом году. Он назвал это событие “жесточайшим актом деспотизма, жертвами которого стали человеческая свобода и людские жизни”. Лайош Кошут, президент недолго просуществовавшей Венгерской республики, вскоре упрекнул американцев за то, что те ведут бесконечные разговоры о своей освободительной миссии, избегая в то же время “принять сколько-нибудь активное участие в урегулировании состояния внешнего мира”. Однако, если судьба Америки — это то, чем “вы все ее считаете, — заявил Кошут во время своей поездки по Америке, — тогда, действительно, эта судьба никогда не сможет быть реализована путем выполнения роли пассивных зрителей и уступки в силу этой самой пассивности всех полномочий на управление миром амбициозным царям”. Американцы, по словам Кошута, слишком уверовали в силу примера. “Я пока еще не слыхал о деспоте, который бы поддался моральному воздействию свободы”. Резолюция Касса и вызов Кошута поставили перед республикой вопрос о том, как ей выполнять миссию защиты
прав человека. Джон Паркер Хейл, демократ от “свободного штата” Нью-Гемпшир, открыл дебаты. “Те, чьи сердца сейчас болят и учащенно бьются, — сказал они иронически, — затаив дыхание и переживая смертные муки, ждали именно такого, как этот, дня, когда правительство наконец выразит сочувствие миллионам, находящимся под пятой власти”. Но, по мнению Хейла, если репрессии в Венгрии в самом деле воспринимаются как проблема нравственная, то в резолюции следовало бы говорить не о “целесообразности” прекращения отношений с Австрией, а о “долге”.
Касс, однако, заверил сенат, что американская торговля с
Австрией весьма незначительна, “совершенно ясно показывая стране, что можно продемонстрировать все свое негодование и что это обойдется очень недорого”. Можно ли таким образом подходить к моральной проблеме? Представьте себе американского посланника в Турции, куда бежал Кошут, пытающегося ободрить венгерских беженцев разговорами о том, что “сенат великой Американской республики именно сегодня выясняет, во сколько обойдется
демонстрация возмущения по интересующему их поводу”. Будущий историк, по словам Хейла, мог бы начать главу, посвященную тысяча восемьсот пятидесятому году, так: “В начале того года американский сенат, наивысший законодательный орган мира,
собравший мудрейших и великодушнейших людей, какие когда-либо жили или будут жить, отодвинув в сторону пустяковые местные дела, касавшиеся их собственных краев, образовали из себя некий трибунал и приступили к суду над нациями Земли, допустившими жесточайшие акты деспотизма”.

Предложение Касса, продолжал Хейл, заключается в том, чтобы “мы выступали в качестве разгневанных судей! Нам надлежит призвать к ответу нации Земли, и они предстанут перед нами в качестве подсудимых, а мы будем выносить им приговоры”. Превосходный принцип. Но почему ограничиваться Австрией? Хейл высказал надежду, что будущий историк опишет, как Соединенные Штаты приступили “к суду не над какой-то второстепенной державой, у которой торговля незначительна и санкции против которой обойдутся недорого, но в первую очередь над Российской империей, объявив ей приговор”. В конце концов, Кошута победила русская армия. “Я не соглашусь судить Австрию, пока мы не вынесем приговор некоторым более крупным преступникам. Я не желаю, чтобы наши действия уподобились ловле частыми сетями, которые улавливают мелкую рыбу, но упускают крупную”. Я хочу судить русского царя, заявил Хейл, не только за то, что он сделал с Венгрией, но и “за то, что он сделал давным-давно, отправив несчастных ссыльных в сибирские снега… Когда мы сделаем это, мы покажем, что, поднимая свой гневный голос против более слабой державы, мы делаем это вовсе не из трусости”. “Закончив суд над Россией, — продолжал Хейл, — давайте на этом не остановимся. Я думаю, мы должны призвать к ответу… Англию за то, как она судила Смита О'Брайена и ирландских патриотов… Я хочу отправиться затем в Индию и судить Англию за угнетение народов, жестокость и войны, которые она там вела”. Если принцип хорош, у него должно быть универсальное применение. “После того как мы покончим с Россией и Англией, следует призвать к ответу Францию… Я хочу отправиться в Алжир и поинтересоваться, что Франция совершила там… Затем, сэр, пока суд заседает… я буду судить Испанию… Давайте покажем, что мы действуем всерьез, а не просто демонстрируем наше негодование там, где просто не смогут разозлиться в ответ и где это, скорее всего, ничего не будет
стоить”. А затем, когда мы вынесем приговоры нациям христианского мира и “они будут лежать у наших ног, корчась в
смертных муках”, давайте тогда “спустимся вниз с судейских кресел и выступим сами в роли ответчиков”, ибо “в столице Образцовой Республики… в пределах видимости флага свободы, который реет над нашими головами… покупают и продают мужчин, покупают и продают женщин, содержа их на двадцать пять центов в день, пока не подойдет время перевезти их на какой-либо другой рынок”.
Принцип резолюции Касса, гласящий, “что свобода является правом, дарованным человеку Богом, и что попытка отобрать ее у человека руками другого человека есть неправое дело”, должен быть реализован прежде всего в своей собственной стране. Генри Клей, еще не сделавший к тому времени большой карьеры, предложил свою точку зрения на этот вопрос. Он был поражен “несоответствием” между тем, что Касс говорил по сути вопроса, и тем, что предлагалось в качестве средства решения. Касс пространно рассуждал о “крайностях австрийского деспотизма”, но, по его заключению, достаточно было лишь отозвать “мелкого исполняющего обязанности, которого, как оказалось, мы имеем в Вене. Почему так? Куда естественней было бы немедленно объявить Австрии войну”. Но действительно ли разумно полностью прекращать контакты с Австрией? Почему бы не послать в Вену видного американца с целью замолвить за венгров слово? А почему бы не “выдвинуть какой-то оригинальный план по оказанию помощи и поддержки тем, кто покинул Венгрию”? В любом случае, заявил Клей, резолюция Касса призывает нас оценивать нации по тому, “согласуется ли их поведение с нашими понятиями и суждениями о том, что является правильным и должным в управлении людскими
Делами”. Она предполагает “право вмешательства во внутренние дела других наций… Но где установить предел? Вы можете заявить, что, если Испания не отменит инквизицию, а Турция — многоженство, Соединенные Штаты прекращают все отношения с ними. Где, я вновь спрашиваю, нам следует остановиться? Почему бы нам не выступить в защиту страдающей Ирландии? Почему не обеспечить защиту страдающих людей везде, где мы только их сможем обнаружить?” Пусть сенат поразмыслит над тем, предостерег Клей, что, следуя этой дорогой, мы можем “открыть новую область противоборства, которое, возможно, приведет к войне и к ответным действиям со стороны иностранных держав, которые, видя, как мы берем на себя роль судей их поведения, возьмутся в свою очередь судить наше поведение”.

Резолюция Касса выражала собой глубокое и вызывающее восхищение своей непосредственностью побуждение американцев продемонстрировать сочувствие жертвам деспотизма в других странах. Реакция на это Хейла и Клея свидетельствовала о наличии по-прежнему стойких сомнений на этот счет. Может ли тихая дипломатия быть более эффективной, чем публичное осуждение? Не поставит ли активное отстаивание прав человека под угрозу другие национальные интересы и не увеличит ли это опасность войны? По какому праву мы вмешиваемся во внутренние дела других стран? Следует ли ожидать, что все страны разделят американскую концепцию прав человека? Не питает ли привычка выносить оценки иностранным государствам веру в непогрешимость своей нации?”

“Резолюция Касса” принята не была. Но тысяча восемьсот восьмидесятые годы Конгресс США принял серию решений, осуждавших политику Александра III в еврейском вопросе. Да, именно Джон Паркер Хейл посеял зерно вражды и образ врага в лице России, в умы американцев, а американцы уверовали в свою непогрешимость, путём вседозволенности.
   Начиная, примерно, с тысяча восемьсот восемьдесят пятого года, между нашими государствами происходит столкновение стратегических интересов и усиление соперничества во всех сферах государственных отношений. Вступление России и США в более высокую стадию экономического развития приводит к их внешнеполитической переориентации, сближению США с Великобританией и Японией, к американо-российскому конфликту интересов на Дальнем Востоке и в Маньчжурии. Великобритания явилась хорошим учителем для Америки и финансовым партнёром. В Российской империи после убийства Александра II происходит ужесточение политического режима, что усиливает американо-российские противоречия в области идеологии и форм правления, появившиеся задолго до этого. Поэтому именно в это время в американском обществе зарождается устойчивый интерес к событиям, происходящим в России, — в частности, к деятельности организации “Народная воля” и российских “нигилистов”. В американской прессе активно обсуждались вопросы русского “нигилизма”, сторонники и противники этого движения выступали с публичными лекциями и устраивали дебаты. Вначале общественность США осудила террористические методы, применяемые российскими революционерами. Но, в это время американское общество было склонно проводить исторические параллели между убийствами А. Линкольна и Александра II, как двух великих реформаторов. Царское правительство подвергается критике в США за подавление русского освободительного движения, прекращение реформ, отсутствие свободы прессы и органов народного представительства. В сознании американцев к чувству дружбы примешивается осуждение реакционного курса самодержавия.
   Во второй половине тысяча восемьсот восьмидесятых — начале девяностых годов, заключение русско-американского договора о взаимной выдаче преступников (1887) приводит к коренным переменам в общественном мнении США — к переходу от традиционных взглядов на Российскую империю как на дружественную державу к так называемому крестовому походу за “свободную Россию”. Сама возможность выдачи политических беженцев противоречила базовым демократическим принципам американского общества и его либеральной традиции. Борьба против ратификации договора в США вызвала к жизни общественное движение, выступавшее за реформирование России на основе принципов свободы и демократии и оказывавшее поддержку российским политическим эмигрантам. Именно в этот период в американском общественном сознании складываются устойчивые негативные стереотипы в отношении России. Россия для многих американцев становится страной, которая находится на средневековой ступени развития, где “деспотичное” царское правительство угнетает население, жаждущее освобождения. В американском обществе появляется немногочисленная, но весьма активная оппозиция царскому режиму, которую представляет небольшая группа русских политэмигрантов, американских журналистов, общественных и политических деятелей, устраивавшая компании в поддержку дела “русской свободы”, оказывавшие значительное влияние на формирование образа России. Под воздействием этой агитации многие американцы, — отмечает исследователь, — начинают понимать отношения США и России с позиции конфликта цивилизации и варварства, в общественном мнении США происходит сдвиг, который впоследствии приведёт американское общество к русофобским настроениям и к убеждённости в “мессианской роли” США — в том, что США призваны осуществлять освободительную миссию, вмешиваться в дела других стран и народов. От умеренной критики политического режима России общественное мнение США переходит к его активному осуждению. Подобной перемене также способствуют другие объективные причины — вступление США в новую стадию развития в качестве одного из экономических лидеров мира и связанное с этим столкновение экономических интересов США и России, массовая иммиграция российских евреев в США, технический прогресс и развитие средств массовой информации в совокупности с идеологическим развитием американской нации — появлением и претворением в жизнь идей превосходства и учений о цивилизаторском долге англосаксонской расы. Россия становится одним из объектов глобальной миссии США как страна, которая должна быть преобразована по североамериканскому образцу. Так как в Америке не существовало национальных традиций и особенностей, о них никто не думал. Америка – страна плантаторов и работорговцев – привыкла подчинять себе низшие расы, считая таковыми всех, кроме американцев. Демократические принципы стали быстро вытесняться прагматизмом.
   В России XIX века была широко распространена англофобия. Несмотря на это, в тысяча девятьсот седьмом году было заключено Англо-русское соглашение положившее начало военно-политическому блоку, известному как Антанта. Согласно этому договору обе страны были союзниками в Первой мировой войне против Центральных держав.
   Тем не менее, уже во второй половине XIX века, стали складываться представления о биполярности мира, на разных концах которого располагались Россия и США. Образ России, по определению российского историка В. В. Носкова, “слагался из трёх основных элементов — представлений: о коренной противоположности путей исторического развития России и Америки, исключающей возможность их мирного сосуществования; о России прежде всего как экспансионистской державе, действия которой на мировой арене особенно угрожают интересам Соединённых Штатов; об особом — бескомпромиссном и всеохватывающем — характере и неизбежности борьбы между Америкой и Россией”. Русско-японская война и последовавшая за ней Революция тысяча девятьсот пятого – седьмого годов, а также интенсивное экономическое развитие России на рубеже веков способствовали усилению внимания американской общественности к России.
   В тысяча девятьсот тринадцатом году Британская империя была вторым (после Германии) торговым партнером России. Великобритания была крупным инвестором в Россию, хотя по объему вложений тоже заметно уступала Германии, но вложения эти измерялись в сотнях миллионов рублей. И это в Царской России. После Октябрьской революции Великобритания принимала непосредственное участие в интервенции союзников в России, британцы поддерживали Белое движение, но те проиграли.
   Шестнадцатого марта тысяча девятьсот двадцать первого года — заключение нового Советско-английского торгового соглашения. Спустя два года — обострение отношений, ультиматум Керзона. После дополнительного обмена нотами, в которых были установлены взаимные обязательства невмешательства во внутренние дела и воздержания от враждебных актов, оба правительства признали переписку законченной. Но “шпионские страсти” на этом не закончились.
   Но вернёмся к Польше. На противоположном полюсе нобилитета Речи Посполитой находилась мелкая шляхта, которая владела одним-двумя селами. Не редко десятки семей одного рода шляхтичей владели небольшими частями имения в одном селе. За тысячу лет можно насчитать двадцать войн Польши с Россией, начиная с девятьсот восемьдесят первого года. Польша всегда стремилась завоевать Москву, но всегда теряла себя. Шляхта – это привилегированное сословие в Польше, а в последствии в Речи Посполитой. Как отдельная социальная группа, шляхта начала формироваться со второй половины XIV века, когда украинские земли были поделены между Польшей и Великим княжеством Литовским. Для того, чтобы стать шляхтичем, нужно было отличится на поле боя и верно служить монарху. В таком случае можно было получить права, привилегии и родовой герб шляхтича. Одной из определяющих черт шляхты, было право на землевладение. В конце концов, настоящих шляхтич обязательно должен был быть землевладельцем. Многие из таких семей сохранило своё православное вероисповедание и принадлежность к русам. В силу того, что эти семьи были очень многолюдными, их потомки  живут до сих пор. Многие из этих семей не были богатыми, а иногда вели настолько маргинальный образ жизни, что со временем мало чем отличались от обычного сельского жителя. И лишь шляхетский гонор, привилегии и гордость за свое происхождение возносили их над обществом простолюдинов.
   Малообеспеченное положение спасло этих шляхтичей от огня классовой революции, борьбы с буржуазией, эксплуататорскими классами, которую проводили большевики на территории созданной ими Украины, после тысяча девятьсот семнадцатого года. Тем не менее, многие семьи зажиточных шляхтичей были вывезены в Сибирь, эмигрировали на Запад или были физически уничтожены советской властью. Платой за сохраненную жизнь стало сокрытие, молчание, а в итоге забвение о происхождении своих предков, ведь в условиях советской действительности о каких-то знатных корнях, говорить было не только не популярно, но даже и опасно.
   Польша всегда стремилась восстановить Речь Посполитую в границах тысяча семьсот семьдесят второго года и стать доминирующей силой в Восточной Европе. Прямое столкновение сторон привело к войне. Восемнадцатого марта тысяча девятьсот двадцать первого года в Риге между Польшей с одной стороны и РСФСР (делегация которой представляла также Белорусскую ССР), и Украинской ССР — с другой, был подписан Рижский мирный договор, завершивший войну. Итогом договора стало установление советско-польской границы. Советская Россия сохранила за собой Минск, Киев, большую часть Украины, восточную и центральную Белоруссию. К Польше отошли Западная Украина и Западная Белоруссия, а также район Вильно.
   Великобритания официально признала СССР, как государство, первого февраля тысяча девятьсот двадцать четвёртого года. До начала Второй мировой войны отношения были шаткими. Спустя три года, произошёл разрыв дипломатических отношений, население СССР ожидало скорого начала войны – Великобритания расценивалась советской военной разведкой как главный военный противник СССР, который, однако, в силу экономических и политических причин может пойти на развязывание войны против СССР лишь во главе широкой коалиции из приграничных к СССР государств. Впрочем, непосредственной военной опасности в ближайшее время с её стороны в СССР тогда не видели.
   В тысяча девятьсот тридцать восьмом году, несколько западных государств, включая Великобританию, подписали Мюнхенское соглашение с нацистской Германией.
   Первого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года Германия напала на Польшу, что стало началом Второй мировой войны. Согласно секретному протоколу Пакта Молотова — Риббентропа, Красная армия должна была занять Восточную часть Польши. Семнадцатого сентября тридцать девятого года, РККА начала наступление на Польшу двумя фронтами на Украине и Белоруссии. В течение двух недель Красная армия подавила очаги сопротивления польской армии и заняла Вильно, Гродно, Брест и Львов. К началу октября операция была завершена. К СССР отошла территория Западной Украины и Западной Белоруссии за установленной по итогам Первой мировой войны Линией Керзона, которую Польша в 1920 году перешла, захватив территории, где большинство населения составляли белорусы на севере и украинцы на юге, что составляло около пятидесяти процентов территории Польши. Остальная территория Польши – девяносто четыре тысячи квадратных километров – отошла Германии (Пятый раздел Польши). Красной армии удалось взять в плен около двухсот пятидесяти тысяч польских солдат и офицеров. Около двадцати тысяч из них были впоследствии расстреляны НКВД.
   На территории, отошедшей к Германии, проживало около десяти миллионов человек, большинство из которых были поляками. Германское правительство переселило на эти территории около шестисот тысяч немцев из Восточной Европы и четыреста тысяч из нацистской Германии. По мнению Дюкера, число прибывших на территорию Польши немцев к тысяча девятьсот сорок второму году достигло двух миллионов. До конца сорок четвёртого года, в немецкую армию было призвано около четырёхсот пятидесяти тысяч граждан довоенной Польши. Ситуации, когда кто-то бежал от мобилизации, случались крайне редко. Создавались многочисленные карательные отряды. В общем можно считать, что через немецкую армию во время войны прошло около полумиллиона граждан довоенной Польши.
   В тысяча девятьсот сорок первом году, проводя операцию “Барбаросса”, нацистская Германия атаковала СССР. СССР вступил в антигитлеровскую коалицию, частью которой являлась Великобритания, с целью борьбы против стран нацистского блока. Совместное англо-советское вторжение в Иран предотвратило захват нефтяных резервов Ирана гитлеровскими войсками. Арктические конвои совершали военные перевозки между СССР и Великобританией во время войны. Англия неотступно стремилась к политическому влиянию, теперь на СССР.
   Британский политик — Лорд Бивербрук, владелец газетно-информационной империи, раздувший скандал вокруг короля Эдуардом VIII и его симпатий к нацистской Германии, вплоть до его отречения в пользу брата — Георга VI, отца Елизаветы II, перенявшей у дяди симпатию к нацизму. Во время Второй мировой войны Бивербрук был министром авиационной промышленности, а затем — министром запасов и снабжения. Он писал:

“Коммунизм при Сталине завоевал аплодисменты и восхищение всех западных наций. Коммунизм при Сталине дал нам примеры патриотизма равные лучшим в анналах истории. Коммунизм при Сталине вырастил лучших генералов в мире. Гонения на христианство? Это не так. Не существует никаких религиозных преследований. Двери Церкви открыты. Расовые преследования меньшинств? Совершенно нет. Евреи живут, как все. Политические репрессии? Конечно. Но теперь ясно, что те, кто были расстреляны, предали бы Россию её немецким врагам”.
— Лорд Бивербрук, 1942 год.

   Военное руководство Великобритании планировало совместные с СССР действия на Ближнем Востоке и против Японии. Отношения ухудшились во время холодной войны, шпионаж был широко распространен между двумя государствами. Четвёртого апреля сорок девятого года Великобритания вступила в военно-политический блок НАТО. Но, в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году был подписан новый советско-британский договор о торговле. Это не помешало шпионской деятельности обеих стран и взаимной высылке дипломатов.
   Маргарет Тэтчер в унисоне с Рональдом Рейганом практиковала жёсткую антикоммунистическую политику в восьмидесятых годах, что было противоположностью политики разрядки международной напряжённости тысяча девятьсот семидесятых годов. Отношения потеплели после прихода к власти Михаила Горбачёва в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Россия стала управляемой, а Америке пришлось искать новых врагов.
   Примерно с середины двухтысячных, в связи с рядом громких скандалов, происходит охлаждение официальных взаимоотношений двух государств. Кроме того, в две тысячи третьем году Россия, Франция и Германия активно выступали против военного вторжения США и Великобритании в Ирак под предлогом борьбы с химическим оружием, которого у Саддама Хуссейна на тот момент уже не было.
   В две тысячи тринадцатом году, Великобритания предоставила России лицензии на производство в РФ снайперских винтовок, патронов и деталей для самолётов и вертолётов на сумму сто тридцать три миллиона долларов (однако весной четырнадцатого года все контракты были отозваны, либо заморожены на неопределённый срок). Великобритания, совместно с Америкой, финансировала оранжевые революции в странах, отделившихся от СССР. Детская симпатия Елизаветы II к нацистам, нашла свой отклик у политиков, финансировавших нацистское движение на Украине в две тысячи четырнадцатом году.
   Встретившись с Владимиром Путиным на конференции по Ливии в Берлине девятнадцатого января две тысячи двадцатого года, Борис Джонсон сказал российскому президенту, что “никакой нормализации двусторонних отношений не будет, пока Россия не прекратит свою дестабилизирующую деятельность, которая угрожает Британии и её союзникам”. Да, отношения между США и Советским Союзом, всегда были прагматичными. США и СССР как две сверхдержавы вступили в ожесточённое стратегическое соперничество за влияние в мире, определявшее развитие мировых процессов. Сильная Россия им не нужна.

   Вывод из истории развития отношений напрашивается сам: Польша будет добиваться раздела Украины любым способом. Ограниченная в свободе действий, Польша вымещает свою злость оскорблением могил, со сносом памятников советским воинам. Да, надо признать, что для нации предателей, веками отбирающих чужое, не существует разницы в захоронениях чужеземцев. Они веками привыкли убивать. Их отцы и деды были солдатами фашисткой армии. Но если бы не жадность и излишнее высокомерие, жили бы себе с миром, избежав стольких войн. История Польшу не учит. Сейчас она подталкивает страны НАТО к третьей мировой войне с Россией. Но что останется от самой Польши? И останется ли? Американцы не знают историю этой страны и разменяют, как Украину.
   Америка забывает о своих нерушимых принципах – о защите частной собственности, о надёжности финансовых вложений. Америка позволила себе конфисковать многомиллиардные капиталы олигархов – выходцев из России! Но Америка забывает о способах приобретения этих денег и методах решения вопросов в девяностые годы, в России! Даже если не говорить о государстве, частные лица простят? Государство ответило отказом от американской и европейской валюты в расчётах, что может обрушить экономику Америки, вплоть до развала страны. Но Америка стала забывать собственные законы! Двенадцатого июня две тысячи пятнадцатого года — Палата представителей США запрещают обучение украинского добровольческого батальона "Азов", запрещают оказывать военную помощь, считая его нацисткой и экстремисткой организацией. Палата конгресса США единогласно поддержала эту поправку к закону. А сейчас мы видим, что именно США отправляли спецов для подготовки военных отрядов Украины; именно США финансирует поставку оружия, для войны с Россией чужими руками; именно США стали инициатором экономической блокады России, не думая о том, что будет с европейскими странами. Так же, как США бомбило Сербию, не жалея детей, так и сейчас не пожалеет все страны Европы, ради удержания своего сомнительного превосходства. В США не задумываются, что мы пережили развал СССР, дефолт, что санкции нам – как мёртвому припарка, переживём! В России люди обязательные и все дела доводят до конца. Да, мир будет другим. Но Америка не остановится, падая в бездну.
   Великобритания смеётся, побуждая Америку к действию. Англия давно вложила свои капиталы во все значимые структуры Штатов, в производство оружия. Англии не нужны США. Англии нужны её тринадцать колониальных стран…
   Впервые за долгие годы, мы не боимся сказать: я горжусь тем, что я русский! Раньше, нас обвинили бы в национализме. Но русские люди уважают любую из национальностей, надеясь на взаимное уважение к культуре и традициям своего народа. Приезжая в гости, никто не навязывает свой устав, уважая хозяина дома. Благодаря санкциям, мы вновь стали говорить о патриотизме, о том, что мы едины. Мы поддерживаем специальную операцию на территории тридцатилетней Украины. Поддерживаем Российскую армию и помогаем мирным жителям. Экономику мы поднимем – не привыкать. Но как хорошо от мысли, что никто нам не навязывает миропорядок с однополыми браками, с нацисткой свастикой, с уничтожением памяти предков. Если вспомнили о культуре, спорте, значит всё к лучшему.

                25.03.2022