19. Последняя проделка Ходжи Насреддина

— Исфандияр! А ведь у меня имеется своя версия о последней проделке Насреддина! Хочешь послушать?
— Интересно, — насмешливо поглядел на меня мой друг, — кто из твоих предков поведал тебе о ней?
— Мягко говоря, не выпендривайся, мой друг, — спокойно осадил я его. — Ты, очевидно забыл, что в юношеские годы, я частенько, как и ты, сиживал с друзьями за весёлой дружеской беседой в чайхоне. И с наших уст слетали не только истории о проделках Ходжи. Ты забыл про Алдара Косе.
 — Отчего же, — невозмутимо ответил Исфандияр, —  это весёлый, неунывающий герой киргизского и казахского эпосов. Есть ещё Молла Насреддин. Он родом из Азербайджана. Можно назвать ещё несколько имён, как две капли воды похожих на Ходжу.
— А я о чём говорю? Вот эту историю  я и услышал от одного из моих друзей по весёлым посиделкам.
— Рассказывай, — с интересом посмотрел на меня Исфандияр. — Теперь я повешу свои уши на гвоздь внимания.
— Приступаю. Но учти, буду рассказывать, как она мне запомнилась.
— Давай, давай, —  подзадорил меня Исфандияр.
— А было это так. Пришло время Ходже отправляться в райские кущи. Ангел смерти Азраил практически стоял у порога. Слабеющим голосом неунывающий весельчак призвал жену и обратился к ней с неожиданной просьбой:
— Свет очей моих, надень, пожалуйста, самое красивое из своих платьев, заплети косы, которые ты распустила в преддверии моего ухода в вечный мир, укрась себя, набелись, моя любимая Гульджан, как ты это делала в годы нашей юности. И танцуй.
«Совсем стал плох мой дорогой муженёк, — подумала Гульджан».
Из глаз у неё брызнули слёзы. Утирая их платком, она прерывающимся голосом вымолвила:
— Мой родной Насреддин, ты никогда не изменишь свой характер.
— Не изменю, — озорно подтвердил Ходжа.
— Но как я могу в такой час думать о причёске, о наряде, о том, что бы белить лицо? Я не могу сделать этого. Только…
И тут её обуяло любопытство, которое не оставляет женщин ни при каких обстоятельствах.
— А для чего ты просишь меня об этом?
— Как ты не понимаешь? — с улыбкой на устах спросил её Насреддин. — Вижу, что пришёл мой смертный час, вижу, как Азраил уже приплясывает практически около меня. Но если он увидит тебя нарядную, весёлую, беспечную, насурмлённую, набелённую, похожую на доброго ангела Создателя, он подумает, что за мной прислали другого провожатого на тот свет, и, проклиная небесную канцелярию за очередную несуразицу, уберётся восвояси. Вот и весь мой нехитрый секрет.
— Дай бог, что бы так и было! — воскликнула Гульджан и помчалась наряжаться.
Я смолк.
— И чем же закончилась эта история? — поинтересовался мой друг.
— Рассказал, то, что слышал, то, что запомнил. Это всё.
— Забавная история, — кивнул Исфандияр. — А теперь послушай мою историю.
Я приготовился внимать, ожидая, что мой старинный друг возьмётся за рукопись. Однако, этого не случилось.
— Мой предок лично присутствовал при этом происшествии.
— Он встречался с Насреддином? — удивился я.
— Это была не совсем обычная встреча, — уклончиво ответил Исфандияр. — Слушай и не перебивай.
Я превратился в каменное изваяние.
— Со дня кончины великого насмешника и мудреца прошло более двухсот лет. В очередную пятницу на молитву в старой мечети собралось множество правоверных мусульман. Неожиданно в средних дверях мечети, появился улыбчивый человек, лицом неуловимо напоминающий Ходжу Насреддина. Во всю силу своих лёгких он прокричал:
«Вы не поверите, но, подойдя к мечети, я вдруг увидел вдали Ходжу Насреддина, сидящего на своём знаменитом ишаке по имени Серый. Я не поверил глазам своим. Протёр их. А он смотрит на меня и так хитро и добродушно улыбается».
«Верно, верно, — заволновались прихожане и заговорили в разнобой: — На этом ишаке он ездил всю свою жизнь. Серый был долгожителем среди своего племени. А Ходжа ничего не сказал тебе?»
«То-то и оно. Он заявил: «Пусть все, пришедшие на молитву, немедленно придут на эту площадь. Кто ослушается меня, пусть пеняет на себя».
Все бросились, на площадь. Хотя в душе сомневались в услышанном.
 — А кто бы из них не побежал? — не выдержал я. — У каждого в душе таится надежда на чудо.
— Я бы тоже побежал, — поддержал меня мой друг. — Но слушай дальше.
Естественно, никакого Насреддина они не увидели. Но не озлобились. Не бросились на разыгравшего их весельчака с кулаками. Только посудачили между собой:
«Дорогой наш проказник. Ты всегда наёдёшь время для шутки. Мы не забыли, как ты дурачил нас в мечети: «А знаете ли вы, что я сейчас хочу вам сказать?..»
И, поминая про себя старого шутника добрым словом,  начали возвращаться обратно.
И тут они увидели, что купол мечети обвалился…
«Чудо, чудо! — возопили они, вздымая руки к небесам. — Будь благословен Ходжа Насреддин! Ты и оттуда не забываешь протянуть нам руку помощи!..»
— Как изрёк муфтий обоих миров Кемаль-паша-задэ, — торжественно подвёл итог нашему делу Исфандияр, — «Дух святого может руководить в обоих мирах. Дух – меч Бога, а тело – ножны. Он совершает ещё более высокие дела, когда освобождается от ножен».