Рiдна мати моя

   Поэма
Матерям русским и украинским посвящается.
               
               
           Нет, ребята, всё не так
           Всё не так, ребята.
                Владимир Высоцкий
Опять скандал на Украине.
Опять кто умер и в гробы.
Опять взрываются на мине.
Опять трещат друг в друга лбы.

Столкнули братские народы,
Друг с другом так, повоевать.
И смотрят жалкие уроды,
Как плачет по солдату мать.

Как плачут детки, жены, сестры,
По внукам плачут старики.
От слёз солёные и мокрые
В руках измятые платки.

Ушел служить, чтоб заработать,
В селе работы просто нет.
Избавить маму от заботы,
Да и от всяких мелких бед.

Служил, пока не обманули,
Потом к границе привезли.
А через месяц всех подняли
И в Украину повели.

Да нет, не повели, погнали.
Кого в Донецк, кого в Донбасс,
На Киев полк сформировали,
Солдатам крикнули, - Атас!

Солдаты пушки зарядили
И сев с танкистами в броню,
И самолёты снарядили,
И Гимн про Родину поют.

Им обещали, что их встретят,
С корзиной полною цветов,
На их снаряды не ответят….
Но повезли гробы в Ростов.

Дудоров, Жога, Нурбагандов,
Посмертно все награждены.
И звездочки в коробку спрятав,
Их мамам снятся в лицах сны.

Да, плачут по живым и мёртвым,
А на войне, как на войне.
Врут голосом, железным, твёрдым.
Ревут с тоской наедине

Нет, не они, что врут с экранов,
Не те, чьё имя «депутат».
А тот, кто кормит мальчуганов.
Кто и копейке будет рад.

К ним не приходят похоронки,
Они не знают где их сын.
Лежит на дне пустой воронки
Безликий, сельский, гражданин.

Он слышал что-то о нацистах,
Но одного не мог понять,
Как украинцев и фашистов
В единую поставить рать!

Ах ты Россия, мать родная!
И Украина, тоже мать,
Скажи мне матушка святая, -
Зачем друг с другом воевать?!

Нет! Не дождался он ответа.
Лежит в воронке не живой.
И строчки ветхого завета,
Повисли тихо над губой.

Для него и бой закончился,
И закончилась война.
И на дне воронки скорчился, -
Схорони меня страна.

Он помнил слова Вознесенского,
Кто только душой и писал,
Как будто словами всевышнего
Андрей о солдате сказал, -

"Куда – то душу уносили
Забыли принести
Природа, говорю, Россия               
Назад не отпусти".

Нет! Отпустила солдата Россия
И душу в небытие,
И небо закрыла синее
Земля в постоянном жилье.

Вот и всё! Отгремело, от ухало!
Вот и всё! Затаённая страсть
От вас, женщин, куда-то уехала,
Чтобы где-то на небе упасть.

Нет! Не верим, что страсти стихают!
Нет! Не верим, что вера умрет!
Мы разбудим тебя стихами,
От которых, расплавится лёд.

От которых, душа загорится,
От которых, любовь полыхнет.
И на наших губах растворится,
И под сердцем тихонько замрёт.


Запоёт сердце иволгой утром
Где-то там, на московской земле.
Ты по нашим сердцам
                точно скутером
Пролетел по девятой волне.

Твое сердце разбито на части
И попробуй его собери.
Не в твоей, и не в нашей власти
Возвращать в октябре феврали.

Всё проехало! Всё пролетело!
Но забота о красоте
В головах наших умных засела,
Как любовь Пикассо на холсте.

Будь-то ветку сирени Шаламов
Ты нам душу свою подарил.
И святых на Руси много храмов,
Мало только, как ты светил.

Не найти и добрее сына,
Да и преданней мужа нет.
Просто ты настоящий мужчина,
Семье преданный столько лет!

А на даче цветёт малина,
Круглый год в твоем сердце весна.
В лучах солнца смеётся калина,
И купается в ласке жена.
               
А на небе дай Бог тебе, счастья,
Как с тобою мы жили в любви,
А случиться какое несчастье
Нас на помощь к себе позови! 

А несчастье уже случилось.
Не несчастье, а горе всему.
И на голову мамы свалилось,
Что - понятно тебе одному.


А глупость что? Она всесильна.
Когда исходит от вождей:
«Да! Украина с виду «вильна»,
Страна бандитов, главарей».

Лаборатории искали
И нам сказали, что нашли,
В которых смерть изобретали
И от холеры, и чумы.

Что заразить хотели русских,
А украинцам нипочём!
И к тёткам липнет белорусским,
Но мы при этом не причем.

Я комментировать не буду,
Кто убивает и кого.
Но я до смерти не забуду
Отца с Украйны, своего.

Отца убили в сорок первом
Посёлок. Станция ли Дно.
И нет прощенья этим стервам,
Фашистам, немцам. Всё равно.

Так я и рос всю жизнь без папы,
Рос с мамочкой, но без отца.
И от зарплаты, до зарплаты,
На маме не было лица.

Лицо-то было, только слёзы,
И ночью плакала, и днём.
Спасали сахаром берёзы,
Попьём немного, и заснём.

Нет! Я в ладоши не поплачу.
И всё, что было, всё прошло.
Не выполнимую задачу
С кремлёвским ветром принесло.

И я кричу друзьям, родным ли!
Кричу, - Весь мир, остановись!
Уже ли вы совсем забыли,
Не вверх мы катимся, а вниз!

Вы позабыли всех писателей!
Забыли Горького: «На дне».
Вам подавай одних лизателей,
Всех, кто командует в стране.

Люблю Россию, Украину,
Люблю и Киев, и Москву.
В России бабку Катерину,
По всем укра`инкам реву.

Спивают песни в ночь в Весёловке,
На, сердцу любящий, мотив,
И затаив дыханье звездочки
Заслушались. Но мощный взрыв

Прервал и песню, и забвение.
Прервал и тихий разговор.
И лишь кремлевское решение,
Да передернутый затвор.

По Украине вздохи, ахи,
И стоны раненых бойцов,
Как на огромной будто плахе,
Лежат головки мертвецов.

Снаряды падают прицельно,
Туда, где скажет поводырь,
И смотрит бабушка растерянно,
Как кровью тешется вампир.

Что Украине Русь «святая»?
Нет, не всегда, а вот сейчас.
Агрессор точечно стреляя,
И убивает в сердце нас.

Пришло число двадцать четвертое?
Нет, не июня - февраля.
И там, и тут могилы роют.
Прими священная земля.
Врёт растревоженный динамик,
Врёт телевизор и ФМ.
Врёт и создатель грустных паник,
Чтоб неповадно было всем!

А чтоб сердца наши остыли,
И не видеть могильные рвы.
Грубо нам навсегда закрыли
Объективное ЭХО МОСКВЫ.

То, что было, то и будет.
Властитель дум, что властелин.
Он думает, народ забудет,
Что не народ он, пластилин.

Народ терпел, когда терпелось.
Когда нетронута душа.
Когда в душе всё закипело,
Тогда выходят и круша

То на Крещатике в Майдане,
То на Манежной у Кремля!
На Пушкинской, как на экране,
Дрожит Московская земля.

И появляется Высоцкий,
И Шендерович, Удальцов.
Из тюрем вышел и Буковский,
Наперекор своих лжецов.

А Сахаров, один из первых,
Кто поднял руку на царя.
Но и его цинично стервы,
Как бунтаря приговорят.

Лишили статуса и Бродского
В гражданстве даже отказать.
Я помню, не могли Высоцкого
В Союз писателей принять.

Такого вряд ли унижения
Смогли бы граждане принять.
Сейчас хотят проспекты Ленина,
Высоцким именем назвать.

Сейчас намного стало строже,
Чуть-чуть покажешься – в тюрьму.
Ах! Быть бы мне чуть-чуть моложе,
Творится что, я не пойму.
       
У каждого, своя позиция,
Не в жизни! Что вы! В голове.
На то и умная полиция,
Чтоб тихо было и в Москве.

А кто чуть голову поднимет,
Как наш Навальный Алексей.
Тот сразу памятник воздвигнет,
Иль в лагерь, в путь, на Енисей.

Сидит в тюрьме и сам Навальный,
За что и сам я не пойму.
Пока он жизненно опальный
Но верный долгу своему.

Я верю в то, что быть свободе!
Молюсь, чтоб кончилась война!
И чтоб светилась в небосводе,
Моя свободная страна!

Страна, не знающая во`йны!
Страна лишь дружеских людей.
И за народ земли спокойны,
И из космических идей.

Люблю я город Кропивницкий,
Иваново и Петербург.
И мой поклон двум странам низкий,
Чтоб каждый был друг другу – друг!

Зачем нам страхи и унынья!
Зачем нам похоронок ждать!
Зачем меж нас вбивают клинья!
Зачем безудержная рать!

У нас наука на приколе.
Нас космос ждёт уж много лет.
Нас пригласят без нашей воли,   
Глядеть на дуло в пистолет.
Да нет. Не в дуло, а в воронки,
Где дети с внуками лежат.
А кто командует, в сторонке.
Своим здоровьем дорожат.

По всем каналам смерть гуляет,
С экранов прыгая в сердца.
И морды жуткие сияют
И командира, и стрельца.

Два брата братские народы,
Шли вместе сотни тысяч лет.
Им на луне бы луноходы
Водить всем вместе, только нет.

Им на земле сейчас друг в друга
Пока приказано стрелять.
Жена ли, мама иль подруга
Ночами будут горевать.

Сегодня месяц, как стреляют,
Брат в брата или в папу, мать.
И безрассудно убивают,
Команду выслушав, стрелять.

Христос! К тебе я обращаюсь
И на тебя сейчас молюсь.
За тех, кто дал приказ, я каюсь               
Останови войну! Молюсь.   
22.03.22