Луна и бард
Различимый смутно в сумраке дубравы,
Бард играл на лютне в зарослях купавы.
В синеве безбрежной, в глубине хрустальной
Пела лютня нежно, тихо и печально.
И луна, качаясь в небе между веток,
Барда осеняла благодарным светом.
Он сидел уютно в зарослях купавы
И играл на лютне в сумраке дубравы.
Улетала песня, долетала песня
До большого сердца колдовского леса,
До холмов старинных, где в пещерной зале
Звуки песни той суккубы услыхали.
И на звук слетелись в сторону поляны,
Что тонула в белом облаке тумана,
Где тепло и чудно посреди дубравы
Бард играл на лютне в зарослях купавы.
У большого дуба, огибая ветви,
Кружатся суккубы под лучами света.
И блестят их лица, и сияют рожки,
Хоровод кружится на лесной дорожке,
Где уже под утро в сумерках дубравы
Бард ласкает лютню в зарослях купавы.
Торувьель явилась и довольно грубо
Молвила внимавшим музыке суккубам:
«Видно вы совсем уж разум потеряли,
Ведь на лютне dhoine сроду не играли!
Он вас объегорит, он вас зачарует,
Уведёт вас в город в лапы к ведьмаку, и
Будете убиты, а трофеи ваши
На седло повесит, как язык от Баньши».
Прыснули со смеху юные суккубы,
Топнули копытом, да надули губы.
А луна, качаясь в небе между веток,
Барда осеняла серебристым светом.
Как в легендах пишут, звуки той баллады,
Издали услышав, плакали дриады.
Свидетельство о публикации №122032304222