Рассказ итальянского партизана

Мне снился сон-я спал ничком в хлеву-
Мы вырвались в тот вечер из засады.
И хлопья снега, не найдя преграды,
Как шерсть овечья падали в траву.

И небо зимнее - как тёмное стекло
Бутыли, охлажденной для пирушки,
А белки прижимают в страхе ушки,
Когда стреляют. К ночи замело

Дорогу, что спасала нас петляя,
Раз нет следов-нас больше не найти:
В живых осталось двое из пяти,
Те трое добрались уже до рая

К пяти утра. Сомнений в этом нет.
Я видел сон. Мы были вместе в церкви.
Вмиг три свечи зажжённые померкли,
Но в алтаре вдруг вспыхнул яркий свет.

Дон Марко показался со спины,
Его черты я помню очень смутно.
А в витражах светилось нежно утро,
И в сердце нет ни страха, ни вины.

А прихожане.. Каждый нес свой грех,
Тянулись губы жадно за просвирой.
Пришел Джерардо-булочник с Элвирой
С лицом сухим, землистым как орех.

Вошли кузены, дядя, наш портной,
Мои родители моложе лет на десять,
И если б их любовь как пряжу взвесить,
Она была  бы мраморной скалой.

Дон Марко обернулся, а лицо
Его белей сорочки кармелитки,
И волосы испачканы и жидки,
На пальце рана- сорвано кольцо.

Благославляет паству не крестом,
А партизанским черным пистолетом,
И закрепляет проповедь обетом:
Фашистов бить не словом, а хлыстом.

К причастию  толкается народ,
Дон Марко кубок к сводам поднимает,
И кажется, никто не понимает
Что не вино по капле льется в рот.

Просвира есть последний мирный хлеб,
А за дверьми- лишь дуло автомата,
И смерть не жар, а вечная прохлада
И прекращенье жалоб, нужд и треб.

Тут я проснулся - сон прошел грозой.
В хлеву под утро пахнет жухлым сеном,
Свобода на границе с смертным пленом
Оттенком совпадает с бирюзой.

И заяц мне в полях покажет прыть-
Летит как нож над снежной пеленой,
И я опять вернусь сюда весной,
Чтобы друзей моих похоронить.