Светоносный пост

Великопостные созерцания в Джорданвилле

(Поэма)

І. Дыхание Великого Поста

Затворяю дверь кельи.
Возжигаю лампаду.
Наступает Пост Велий,
тишина и прохлада.

Я искал среди мира
пониманья и счастья,
а нашёл только сырость
и дождей безучастье.

Упадёт маска жизни
с похотливой услады.
Прошлогодние листья,
перегнившие травы.

Сень небесной отрады —
над убогим и сирым.
Пост Великий над миром,
тишина и прохлада.

Пост на сердце Великий,
пост в страданьи и боли,
в утончённости ликов,
в мыслях, чувствах и воле.


II. Первая седмица Великого Поста

В тонкорунной прозрачности дней,
в синем куполе, в золоте звёзд,
в отрешённости снежных полей
к нам приходит Великий Пост.

Хорошо обо всём позабыть
хоть на первых недолгих семь дней,
никуда не спешить, не звонить,
не седлать быстроногих коней.

И сквозь шелест молитв и часов
проникать в глубину бытия,
рассекая греховный покров,
обретать по крупице себя.

В просветлённости вдумчивых лиц
и в певучем падении ниц,
через мир, через зло, через гам
Пост Великий приходит к нам.


III. «Постимся постом приятным»(1)

Постимся постом приятным,
постимся постом.
Груз маяты невнятной
с себя стряхнём.

Благоугодным Богу
постимся постом.
Земную пройдём дорогу,
а что потом?

И день ото дня старея,
теряя плоть,
душою мы молодеем,
оставив злость,

забыв про свои потери
и суету,
уже никому не веря,
только Христу!
___________
1. Стихира Чистого понедельника.


IV. Чистый понедельник. Утро

Чистый понедельник. Ранний март.
Постная триодь. Печальный стих.
Только грешник кающийся рад,
только дух смиряющийся тих,

только неба зов, негромкий, свят,
белозрачны СИрина слова.(1)
Кроткий жест, проникновенный взгляд
и сосулек тонких бахрома.

Чистый понедельник. Ранний свет.
МозаИчны очертанья дня.
Остального мира словно нет.
Вечносущи Сирина слова.

Цельность мудрости, смирение любви
понедельник чистый облекли
в тишину из ладана и слёз.
Хрупкий март. Заснеженный погост.
___________
1. Великим Постом читается молитва преподобного Ефрема Сирина.


V. Чистый понедельник. Великий канон

Светлым вечером первого дня
воздух влажен от талой воды.
В первый день не разводят огня
и не ставят на стол еды.

В храме тянут неспешно канон,
несказАнные молвят слова.
В нестареющих красках икон —
малахитовая слюда.

В поздний час уходящего дня,
вспоминая паденья свои,
я прошу, Свете Тихий, Тебя,
мою душу постом исцели,

в грешном сердце воздвигни амвон...
Понедельник. Великий канон.


VI. Чистый вторник

Зазвенела с утра капель.
Мрамор снега слезой истёк.
Как ожившая акварель,
Чистый вторник — прозрачный лёд.

Стража утренняя крепка.
Крепостная стена — Устав.
Прославляется скорбь Креста,
что как солнечный луч легка,

что подснежником расцвела,
белым лебедем проплыла.
Чистый вторник. Великий Пост.
Горький сок молодых берёз.


VII. Чистая среда. Утро

Опять возвратился снег;
хватит его на всех.
Как голубой фарфор,
снег заковал простор.

Чуть приметной тропинкой в храм
я по тёплым иду следам.
А кто-то пойдёт по моим,
пойдёт через снежный дым.

Я увидел Твои следы,
Начальник святой тишины.
И ныне и присно, Ты —
в молчании Чистой среды.


VIII. Чистая среда. Литургия Преждеосвященных Даров

Скорбное мерцание лампад.
Облаченья тёмные блестят.
Старец-архипастырь в алтаре
руки вознесёт свои горЕ.

Аромат молитв его впитали
мантии лиловые скрижали.
Чёрная завеса царских врат,
говорит, что нет пути назад.

Но приходит долгожданный час:
с нами Бог, и Он прощает нас,
вознося в надзвёздные миры
Преждеосвященные ДарЫ.

Литургия. Третий день седмицы.
Словно Илия на колеснице,
торжествующая песнь летит,
о блаженствах возглашая стих!

Хор невидимый в небе поёт,
хор монашеский втОрит ему,
приглашая в духовный полёт
тех, кто больше не верит в тьму.

Ныне силы небесные с нами
Богу невидимо служат,
крестятся медовыми перстами
в оперении изящных кружев.

Царь Страдающий входит во свете.
Всё живое во свет Его просится.
Жертва правды за мир приносится —
Безответный за всех в ответе...

Ангел церкви(l) во славе стоит,
в его длАнях огонь сокрыт,
трикирий — скрещенье свеч,
как херувимский меч.

«Свет Христов просвещает всех»,
свет Христов изгоняет тьму,
пожигает вселенский грех
и нисходит в мою тюрьму.

«Да исправится молитва моя,
яко кадило пред Тобою,
воздеяние рукУ моею —
жертва вечерняя».

На кадилах пляшут бубенцы.
Убран плат и сняты покровцы.
Светел дискос, как весенний сад,
белизной Дары на нём горят.

... ...

Хлеб нетленно-живой вкусИте,
яко благ Господь. Аллилуия.
Двери Рая отверсты, входите,
чашу Жизни в ребро целуя.
____________
1. Ангел церкви — архиерей, первоиерарх.


IX. Чистый четверг

Гордое око, несытое сердце моё,
горек вам пост, как пронзившее сердце копьё.
Знает Господь, почему Он меня не отверг;
тайну хранит белокаменно-чистый четверг.


Х. Чистая пятница

Христиане помечены кровию
на Кресте Распятого волею,(1)
потому и зовутся — солью,
не смесимой с земной юдолью.(2)

Сию тайну в себе хранит
Чистой пятницы алый гранит.
____________
1. Волею — (церк.-слав.) — добровольно, по своей воле.
2. Юдоль — (церк.-слав.) — соляная долина, близ Соленого или Мертвого моря; иносказательно — суетная и бедственная земная жизнь.


XI. Таинство Причащения. Феодоровская суббота

Мы трепетно из чаши Жизни пьём,
вне времени, в премирном отдаленьи,
и Хлеб губами бережно берём,
как тёплый хлеб берут из рук олени.


XII. Жаворонки
Память Сорока Севастийских мучеников

«Разве не помогал нам Бог в сражениях!»
(«Страдание сорока мучеников»)


Румяные птицы весны,
пряные запахи свеч.
Озеро, лёд, Кресты,
смуглая кожа плеч.

Сорок солдат в воде,
сорок горит венцов.
Каждый сказал беде
правду прямо в лицо.

Нет уже тех ребят,
нет молодых бойцов,
звёзды горят венцом
там, где их мощи спят.

И жаворонки летят,
жаворонки летят.

... ...

ЛютА зима, да сладок Рай,
к руке рука бойцы стоят.
Покинув Севастийский край,
ушёл отряд в Небесный град.

А жаворонки летят,
жаворонки летят.


XIII. Торжество Православия

И в мире стало светлей,
и в сердце вошло тепло,
и больше не властно зло
над синей землёй людей.

Анафема ветхой тьме,
анафема пустоте,
предательству и тюрьме,
прельстительной суете.

Мы видели Истины свет!
И знаем, что Бог наш жив.
И каждый ответил "Нет"
апостасийной лжи.

Такого не знала ночь,
такого не видел свет:
смерть уходила прочь,
солнцем светился снег.


XIV. Тайна Благовещения

ГвоздИк тончайший аромат...
И пряжи нить упала,
и был пришедший тих и свят,
и Ты его узнала.

Возликовали небеса, а бесы возопили,
когда Архангел Гавриил
гвоздику белую дарил
Единственной Марии.


XV. Лазарева суббота

«Лазарь, друг наш, уснул...»
(Иоан. 11, 11)


Камни были лазОревы
в лунном свете негреющем.
Совопросники спорили
у костров еле тлеющих.

В небе стыли бордовые
метеоров следы.
Вызревали дни новые.
И безмолвствовал Ты.

Утром стая малиновок
пронеслась над Вифанией,
возвещая заранее,
что туда идёт Бог.

Вышла Марфа навстречу,
и сказала: «Прости.
Где же был Ты в тот вечер?
Что Ты медлил в пути?».

Иисус отвечал ей:
«Воскреснет твой брат...».
Разве думал умершей,
что вернётся назад?

Попросил Сердцеведец
отпереть мертвеца.
И воспрянул мертвец!
Громко бились сердца.

Ароматный чабрец
Лазарь, выйдя, сорвал...
Пастырь знает овец:
«Друг наш Лазарь восстал!».


XVI. Вход Господень во Иерусалим

Мягкие русские вербы,
жёстко-зелёные вайи,(1)
на каменный путь постилали,
на путь, уходящий в небо.

Мальчики — резвые ножки,
девочки — нежные птички,
Богу кланялись лично.
Разве такое возможно?

И кто-то кричал «Осанна»,
и слёзы украдкой прятал.
Благоухало мятой.
Разве не странно?

С годами мужали дети,
забылись многие были.
Но дети пошли под плети
и детству не изменили.

Вайи в руках держали,
вербочки сохранили,
когда их под стражу брали
и на расстрел уводили.
____________
1. Вайи — листы пальмы.


XVII. Страстная седмица

«Даждь мне Сего Страннаго,
Его же ученик лукавый на смерть предаде...»
(Стихира Страстной седмицы)


Словно плач лесной голубицы,
тихий плач монастырского хора.
Простота убранства собора,
строгость Страстной седмицы.

Созерцание плащаницы.
Мрак пресветлый(l) от глаз скрывает
Свет, Который во тьме не тает,
Свет, Который в ночИ лучится.

Багряница. Рубец багровый.
На ладонях чёрные раны.
Пот холодный. Венец терновый.
Путь нехоженый, Путник странный.

Дай мне Сего Странного.
Моё сердце к Нему стремится.
Дай мне Сего Странного,
дай из дланей Его напиться

в тайнозреньи Страстной седмицы.
___________
1. Согласно святоотеческому учению пресветлый мрак созерцают подвижники-исихасты. Сущность же Божества сокрыта этим Божественным мраком и недоступна для созерцания.


XVIII. Тайная вечеря. Великий четверг

Тайная вЕчеря, тихая встреча,
чистые взоры, кроткие речи,
белая горлица, малая горница,
Жертва Вечерняя Богу приносится.

«Очень желал с вами Пасху вкушать Я», —
молвил Спаситель... Вино было красным,
Кровь — нежно-тёплой, Хлеб мягкий — квАсным,
Тело — лилейным(1)... и чёрным — Распятье.

В горнице светлой зарницы играли,
люди впервые Святыню вкушали.
Таинство Тела и Крови Христовых
солнцем пылало в причастниках новых.
____________
1. Лилейный (архаич.) — цвЕта белой лилии.


XIX. Четырнадцатое нисана. День тот же

Открой мне последнюю тайну,
Четырнадцатое нисана,
о том, что прекрасно страданье
и сладко, как манна.

Так было уже когда-то,
так будет и ныне и присно:
вкусивший Любви распятой
причастен бессмертной жизни.


XX. Страстная пятница

Была пятница перед Пасхою, час шестой.
Звёзды синие с неба падали, и конвой
вывел Узника на судилище, на помост.
Был печален и был прекрасен Небесный Гость.

Обратился Пилат к народу: «Не ваш ли Царь?».
Из-за города, из геенны,(1) нёс ветер гарь.
И народ отвечал: «Не знаем сего Царя»,
и коростой больной покрылась в тот миг земля.

И слеза по щеке скатилась, прожгла помост.
Был печален и был прекрасен Небесный Гость.
Была пятница перед Пасхою, час шестой.
Звёзды синие в небе плакали над Москвой,

над Австралией, над Гренландией, над Перу,
Царь отверженный поднял очи вверх, в высоту.
____________
1. Геенна — здесь — название городской мусорной свалки за Иерусалимом, постоянно объятой медленным огнём.


XXI. Великая суббота

Завтра Пасха, сегодня покой.
В ночь пробьются живые ростки:
мать-и-мачеха, рожь, зверобой.
Лунный свет упадёт на листки,
на траву серебром.

— «А потом?», —
спросят сойку птенцы.
Аист выгнется, словно вопрос.
Несводимые сводит концы
нисходящий во ад Христос.

Завтра радость, теперь тишина,
как привал после тяжких боёв.
В лёгких лодках богатый улов.
И встречает родная страна
моряков.

Постиженье основ.
На закате сиянье Крестов —
переливы жидкого золота.
Утоленье духовного голода.
Восходящий из ада Христос!

Всё несуетное слилось
в талых водах лилового озера.
И в прохладе закатно-розовой
Замер бронзовый мудрый лось.
Капал сахарный сок берёз.
Всё сбылось.

2002 г.

(Из книги стихов "Иное")