Потерянная Родина

1
Столетний старик здесь  лежал на диване.
И было понятно, что он умирал.
Нет слов осуждений, ни слова и брани
Он карту на стенке сейчас созерцал.

На ней размещалась большая держава!
Чья часть от Европы, пошла на Восток….
Кричал молодым, ей восторженно «браво»
Потом на страну вдруг надвинулся рок.

Её население словно сбесилось….
Бомонд всей страны императора снёс!
Для пользы народа всё это случилось?
Лишь время ответит на этот вопрос.
2
Полтавщина родина, здесь он родился.
Носил он фамилию, Саша Бразоль.
И был дворянин, но на то, не сердился
Не то чтоб богат, и не то, чтобы голь.

В кадетский  он корпус затем поступает.
Военным чтоб стать, и России служить!
И про кавалерию, точно всё знает.
Всегда с нею легче врага победить.

И вот на плечах заблестели погоны.
Штаб-ротмистр он, это полк кирасир.
Но кровь не лилась, и не слышались стоны.
Пока что в стране, да и в мире был мир.

Потом все схлестнулись, вот в ту, мировую!
Зачем это всё? Не звучал сей вопрос.
Когда миллионы пошли в лобовую.
Потом спохватились, что это в серьёз!

Войну начинать, это вроде не сложно.
Народы на подвиг, не трудно разжечь!
Но только самим и обжечься ведь можно.
Ведь многим придётся в могилы залечь.

А к миру вернуться? Но все ведь крутые!
Всегда  горлопанят, «своих не сдаём!»
«Ведь с нами и Бог, и конечно святые!»
И держим в уме «А вот мы не умрём!»

Россия страна, без царя вдруг осталась.
Печалиться что, мол, другого найдём!
Найдётся он сам, как потом оказалось.
Народу внушили, «такого мы ждём!»

А кто сомневался, вот тех истребили.
Закрыли все церкви, оплёван был Бог!
И лишь проходимцам дорогу открыли….
Спасение было лишь в резвости ног.

А трон, как известно, пустым не бывает!
Всегда президент ли, генсек; но сидит.
Есть  кто, команданте, себя называет.
У всех, о народе, душа, ох! Болит!

В России вот врио царя появился.
Но стало понятно, до смерти он сел!
Друзей и сообщников рой устремился
Он всех должностями мгновенно согрел.

От прежних, они назывались иначе.
Но это вот так, лишь народ обдурить!
Грубее чем ложь, то ей верили паче.
Хотелось, чтоб всё и на всех разделить.

Другие делиться совсем не хотели.
И с духом собрались, своё отстоять!
А все они ранее, много имели.
И всё по закону, зачем отдавать?
****
Когда-то в имении этом родился.
Семейные земли, на них он и рос!
На деньги отца он потом и учился.
Затем самодержцу присягу принёс.

Так было давно, и всегда так и будет!
Богатые, бедные; это всегда!
Из зависти бедный, про это забудет….
Но только для всех, это будет беда.

Ну, как без министров страна обойдётся?
Для армии вновь генералов давай!
На стройке, опять же, прораб наживётся
А вот магазин, продавец, не зевай!

Давайте назад, мы вернёмся к Бразолю
Теперь он стал сотник, и служит во  ВСЮР*
Война, промеж граждан, досталась на долю
С потерей страны и заменой купюр.

На той, мировой, убивать научились.
Теперь запылал и гражданский пожар!
На красных и белых все срочно делились….
Снаряды и пули и дым и угар.

У красных теперь есть свои командармы.
Не знатного рода, и слесарь есть там.
Талант иль удача, иль действие кармы
Их конные армии мчат по фронтам.

Друг друга они очень лихо рубали.
И кожи снимали, конечно, живьём!
Победу свою, обе стороны ждали.
И все сознавали, один раз живём!

А бедных всегда, это знаем, их больше!
Они не хотели вновь бедными быть.
И так распались, что с шашками к Польше!
Но ляхов тогда не смогли победить.

А белых до Крыма успешно догнали.
И вот перед ними уже Перекоп.
Теперь  за кордон, это белые знали!
На  сердце тоска и все хмурили лоб.

Здесь Нестор Махно, не один, с бандюгами
Свой вклад для победы, громадный он внёс
(Теперь говорят, что могли бы и сами)
На всякий мы случай, замнём тот вопрос.

У красных, известно, командовал Блюхер.
Вот белые лезут в морские суда.
И паника, крик, суета; в общем, шухер!
Но мысли, «Вернёмся! Не знаем когда!»

А где же Бразоль? Подполковника, званье!
Он раненым был доставлен на борт.
«Пётр Регин» у  судна названье.
Прощальный гудок, и покинут был порт.

Военные люди, как дети рыдали.
Теперь они плыли, совсем в никуда
Чужие все страны, в которых не ждали
В которых грозила  им только беда.

Спасибо за то, что они принимали.
В Крыму  неминуемо ждала их смерть!
Но это, по правде, не все понимали.
И было таких, да не меньше, чем треть.

Поскольку амнистию всем обещали,
Оружие надо лишь белым сложить.
А тех, кто поверил, другие стращали
И тем и другим так хотелось всем жить.

Командующий Врангель, конечно, тот самый!
Он белым войскам, и в серьёз, приказал.
Последний приказ, и такой он гуманный 
В Крыму чтоб никто не сжигал, ни взрывал.

«Всё  целым оставим России, народу!
Туда, на чужбину с собой не возьмём.
Последний раз выпьем российскую воду
Горсть русской земли, мы в платок завернём.

 А как же сложилась судьба, кто остался?
Считали их эдак, считали и так,
Теперь здесь и там, каждый мёртвым валялся!
Числом за сто тысяч, ещё к ним был  гак!

А как же амнистия? Те обещали!
Другие убили, а Те, ни причём.
А тот, кто поверил, в большой все в печали.
Узнали, оставшись, фунт лиха почём.

Уплывшие, новости эти узнали
В заморских газетах всё это прочли
Выходит, что красные пленных не брали
Сказать бы помягче, ну всех… (обмани!)

Константинополь всех встретил сурово
Иная  здесь вера, чужая здесь речь
И мысли, куда переехать им снова
Туда где еда, есть работа и печь.

окончание следует