Кабакыш

На вокзалах гулких не был я лет десять,
Да и самолётом не летал лет сто.
Снова - на заимке.
Хорошо мне здеся.
В страхе мышь лесная шепчет: «А ты кто?»

Забралась на столик, навострила ушки,
«Кто ты, а, сермяжник?» - вторит, как балда.
Лопаря сушу я и топчусь в избушке:
Два шага – отсюда, три шага – туда.

Бормочу c улыбкой:
«Хорошо мне здеся»,
Повторяю это пятый раз подряд.
Нету тут людишек, хвастовства и спеси.
На тувинском мыши со мною говорят.

«Болур бе», - я мышке.
Закурил махорку,
Чистотел напарил для леченья ран,
Затопил печурку, бросил мышкам корку,
Пробубнил: «Устрою здеся ресторан».

Развалясь на нарах,
сам – себе: «Мне водки».
В чурочке сосновой – заточенный бердыш.
Назову кабак свой просто – «У Володьки»,
По-тувински это – «Влади-Кабакыш».

Позади остались все мои мытарства.
Ресторан трёхзвёздный?
Нет, здесь больше звёзд.
Всё тут на халяву: орехи и лекарство.
У тишайшей речки – базальтовый утёс.

Я стою в кубашке,
А вокруг - саранки.
Посмотрел на берег.
Чё там? Там – кино:
Баба машет ручкой: «Нужны официантки?»
Отвечаю: «Ёлки, ждём-с уже давно».

Краля – загляденье, вся из мягкой сдобы.
Глупая?
Конечно, как и быть должно.
Мне: «А это зая?»
Поясняю: «Соболь».
Снова: «Это мюсли?»
«Это - толокно».

Говорю я крале: «Садитеся покушать».
На лавку мягко села и пялится в окно.
Глупая, не знает, что у зайца – уши,
Что в Париже – мюсли, а здеся – толокно.

Ладно, постепенно обучу бабёху,
Ночью эту кралю на лавке я познал.
Лопаря подсохли, всё идёт неплохо,
Кабакыш построен, набран персонал.