Голос

Цикл "Безымянные миры"

Дине Рубиной, писателю,
автору трилогии «Русская канарейка»
("Желтухин", "Голос", "Блудный сын")


"В конце концов, все мы поём любовные песни
собственному отражению. Так называемая любовь
ничего не стоит в сравнении с одинокими
безымянными мирами".
("Голос", глава "Меир, Леон, Габриэла")

 

Мерцают безымянные миры,
Колеблется в них чутко свет вселенной,
И прячутся за тайной сокровенной
На век земной небесные дары:

Кому-то тело, а кому-то дух,
Кому-то нестерпимые страданья,
Кому-то, как героям, испытанья –
Сплошная глухота иль редкий слух.

Надрывный одинокий стон во мгле
Оплачет боль чудовищной утраты,
Предательство – за краткий рай расплата –
Откроет цену жизни на земле,

Откроет цену собственного «Я»,
Когда лишь воля – движущая сила,
Что истово без устали  растила
Певца и воина из бури бытия.

Бойца из «Кенаря». И Голос из судьбы.
Из рода верных звуку музыкантов.
Он, от природы хрупкий, стал атлантом
На поле изнуряющей борьбы.

Спасался от засад и вражьих пуль,
Как зверь, чутьём врождённым виртуозно,
Солист-красавец, контратенор звёздный,
Он голову обрил совсем под "нуль",

Чтоб впору был ему седой парик
Для вымышленной жизни и для сцены.
Он верный раб великой Мельпомены –
Артист, «малыш», классический старик.

А где-то жил на свете Зверолов
С неимоверной страстью к певчим птицам,
Им друг от друга было не укрыться
Среди звучащих музыкой миров

И не укрыться в яблочных садах.
Великий кенарь верен отраженью,
И без зеркал* он преисполнен рвенья
В своих нелёгких певческих трудах.

О, живы те апортовы сады!
Им партию любви выводит Голос.
Он не смолкает, высший дар и гордость,
И в прошлое ведут его следы,

Где снимки памяти свежи и хороши,
Их ценность не меняется в разлуке.
И трелью заливается Желтухин,
Чтоб длить и длить величие души.



* В местах пребывания певчих
канареек ставят зеркала, чтобы они
во время пения видели своё отражение