Жизнь на Земле спасёт не красота

           "Рыжий котёнок Зявка внезапно пропал.

            То, понимаешь, от ноги Лёлиной не отходил. Молочко пил только
           подогретое. Из деревенского дома выходил осторожно: несколько
           быстрых шажков вперёд и вниз, с крыльца, и тут же бегом обратно,
           на веранду.
            Мало ли. Двор казался ему огромным и полным страхов. А дома
           любящая хозяйка Лёля и амбивалентный  Пётр Исаевич, изредка
           равнодушно буркающий: «Не в кота корм».
            Это он имел в виду, что котёнок ел много, а рос плохо. И был
           похож на моточек рыжей шерсти на коротких лапках. А Петр Исаевич –
           человек практичный. Конечно, Лёля, кормить это рыжее недоразумение
           надо, но где результат? В лотке с песком?

            Да ещё две огромные, по мнению котёнка, собаки, живущие здесь
           несколько лет.
            К новому жильцу они отнеслись по-разному.
            Чёрный лабрадор Флинт полюбил моменты, когда котёнка кормили.
           Стоило Лёле отвернуться, и рыжик вместе с содержимым миски
           оказывался в пасти у лабрадора. Флинт обсасывал котёнка,
           фильтровал миску. И аккуратно выплёвывал и то, и другое.
           Миску мыть необходимость отпадала, а Зявку оставалось слегка
           протереть бумажным полотенцем.
            Поэтому пришлось занять в процессе кормления Зявки недовольного
           этим обстоятельством Петра Исаевича.

            Теперь в углу рядом с холодильником ел котёнок, метрах в двух в
           тоскливом ожидании лежал готовый к броску Флинт, а между котёнком
           и Флинтом на табурете с книжкой сидел Пётр Исаевич. Рефери на
           ринге.

            Золотистый ретривер Денди жутко ревновал хозяев к котёнку. Он не
           давал взять Зявку на руки, буквально прыгая на Лёлю и выбивая
           конкурента у неё из рук. Пётр Исаевич как-то даже провёл с Денди
           разъяснительную беседу. -

          – Друг мой, – сказал хозяин. – Ревновать к этому заморышу – то же
            самое, что писателю Тюлькину переживать по тому поводу, что
            читают Акунина,  а не его «Лучшую книгу в мире».

            А тут будто на клубок, в смысле, на котёнка, начали нитки
           наматывать. И с каждым днём всё больше и больше.
            Опытная вязальщица сказала бы: «На пару носков точно хватит».

            Конечно, из котёнка никто и ничего не собирался  вязать. Ни
           носки, ни свитера. Да и для полноценного свитера ему ещё надо было
           подрасти.

            Как-то утром, протерев глаза чем-то мягким и внимательно взглянув
           на рыжего, Пётр Исаевич поинтересовался:

           - Кто этот матёрый человечище?

            А Лёля гордо так на него посмотрела. Будто сама Зявку родила, и
           он теперь такой ладненький стал.

            Котёнок начал выходить во двор. Сначала бежал за Лёлей, стараясь
           не отставать. Она обратно, и он за ней. Играл с собаками, толкая
           лапками мелкие льдинки.

            Зявка  постоянно был рядом, на глазах. А тут все домой вернулись,
           а его нет.
            Лёля выскочила, покричала, рядом Денди полаял, переводя крик
           хозяйки на язык животных. Смотрят, а рыжая мордашка из подвального
           окошка торчит. - Всё, освоился парень.

            Теперь подвал стал его люимым местом для прогулок.
            Кругом лежал снег, а там – песочек, следы мышиные, запахи всякие.
           Кошачья жизнь заиграла новыми красками. Зявка пропадал там по
           часу, по два. Возвращался, пахнущий пылью и весной.

             А тут котёнок пропал надолго.
             Утром после завтрака выскочил и всё.
           Поначалу никто и не обратил внимания. Только Флинт время от
           времени подходил и лизал пустую миску котёнка.

             Часа через три только по дому прошла волна беспокойства. Её
           источником, конечно, была Лёля. Волна погасла где-то перед Петром
           Исаевичем, разбившись о переплёт новой книги Веллера.

             Хозяйка часто выскакивала во двор, вместе с собаками обходила
           округу и возвращалась ни с чем.

             Когда начало темнеть, Пётр Исаевич вдруг отложил книгу и строго
           сказал жене:

             – С утра кота нет, а тебе хоть бы что! А соседи говорят, лисы в
               деревне появились. Лес-то рядом.

             – Сам дурак, – с ноткой истерики ответила Лёля.

             Вышли во двор вчетвером. Разбили территорию на сектора. Кричали,
           лаяли, свистели, кыськали. Безрезультатно.

             Весь вечер просидели молча.
             Не включали телевизор, даже не выходили в Интернет!
             Прислушивались, не раздастся ли со двора знакомое «мяв».

             Легли спать.
             Нет, просто легли, волнуясь в темноте.
           На веранде на всякий случай не выключили свет. Дверь в дом
           оставили немного открытой. Как раз, чтобы мог просочиться котёнок.
           Флинт лёг на полу рядом с Зявкиной миской, прикрыв её лапой.

             Где-то вдали в ночной тишине слышался разноголосый кошачий
           перепев.

             Встали рано. Рыжего всё не было.

             – На улице минус пятнадцать, – сказал Пётр Исаевич. – А он уже
               сутки там. Почти.

             Лёля не ответила.

             Сначала это «мяв» хозяева и не услышали. Шумел чайник на плите.
             Только Флинт вдруг вскочил и ударил лапой по двери.

             – Гулять? – поинтересовался Пётр Исаевич и открыл дверь.

             Вошёл Зявка. Или не Зявка.
             Его было не узнать. Вошёл какой-то незнакомый рыжий кот.
            Он подошёл к миске и посмотрел на Лёлю, как крутой посетитель
            ресторана на официантку.

             Пётр Исаевич, отодвинув замешкавшуюся от волнения жену, впервые
            собственноручно достал из холодильника баночку кошачьей еды,
            наложил в миску и чуть разбавил кипятком. Сам, без напоминаний,
            встал между Флинтом и с аппетитом хряпающим котёнком.

             Поев, Зявка под прицелом четырёх пар глаз запрыгнул в кресло,
            умылся и, свернувшись, тут же заснул.

             Хозяева наклонились над ним. Левое ухо от верхнего края и до
            середины было разорвано пополам. Ранка уже подсохла. Лёля
            побоялась её трогать.

            – Вырос, бродяга, – шёпотом сказал Пётр Исаевич. – Пошёл по
              бабам.

            - Вашего полку прибыло, – вздохнула Лёля. – Ещё один кобель на
              мою голову.

            А Флинт протиснул морду между хозяевами и аккуратно начал
            зализывать ухо котёнка".


                Леонид БЛОХ,"Нашего полку...",
                https://www.proza.ru/2014/03/24/1017


Ура, ура!
Не убывает кобелей
Как среди псов, котов,
Так и среди людей.
И мир спасёт... -
Нет, нет
Не красота.
И не любовь. -
А кобелей бессчетных
Все сорта.

       30 октября 2018-го года