объятия молока

просветление зиждет губы -
мы прядем в этой весне,
мы откидываемся веерами,
и сугубый сторож открывает калитку
свинопаса, и месяц восходит над
лилиями звездопада. отыскивая мнимое,
зачту как проигрыш,
и верный маслу, вторгнусь
в зыбкие светила.
прославление опустит голову,
и мертвая стезя запасется в дожде,
и мирный стог пребудет в жидком молчание.
тройка коней обует грядущее,
и мы, мирными селами, восстаем из тишины,
из мрака мы выпасаемся светлым челом.
там, в грядущем, неистовые жесты,
и благородство в жнивах,
там узлы, что завязаны на предельности,
там черный мрамор одевается для молока,
и синее око пасется сквозь сон,
и седой пастух прославляет на флейте
грядущее,
и кони плачут святыми слезами в темноте,
и собирают их в котомку.
север, он плачет по листопаду,
и грядущее проходит сквозь молочные объятия.
север - там свинопасы воздвигают изгородь,
там пыль ворует спесь,
там малость шибко проходит смотр по памяти.
из шва выстелется новое пение,
и вожжи встретятся во мраке,
и нарекут коней в двух светилах.
конный мрак свято реет над домом,
и свет рядится в увальня,
и детвора гуляет на краю вселенной,
прославляя неизменное.