Тень - одним файлом

доверяя случаю – ожидание – обыкновенная история – короли в изгнании – Нарцисс и эдельвейс – тень

==============================================
ДОВЕРЯЯ СЛУЧАЮ

     если ничего не происходит, сделай так, чтобы происходило, происходило многое, разное, интересное, и если не знаешь, не умеешь, предоставь это случаю, интересное обычно возникает случайно, случай всегда интересен, интересное часто возникает случайно, доверившись случаю, обретешь возможность создать интересное, станешь причастен к возникновению интересного, это немало, повод для гордости, а ответственности никакой.


ОЖИДАНИЕ

     это странное состояние, когда знаешь, что ничто не может прийти снаружи, что любое движение может начаться только внутри, потому что снаружи тишина, покой, неподвижность, и они настолько основательны, устойчивы, неколебимы, что ожидать какого-то изменения безнадежное дело, и нужно попытаться пробудить что-то внутри, голос, движение, и тогда это неподвижное окружающее сделается выносимым; иначе оно раздавит тебя, будто муравья, червя или еще кого-нибудь, такого же мелкого, хрупкого, незначительного, итак, задача состоит в том, чтобы способствовать рождению чего-то внутри, хотя непонятно, как это можно сделать, в чем заключалось бы такое пособничество, неужели и здесь остается только ждать, а ты как думал, ты на что-то надеялся, рассчитывал на свои силы, нелепость, заблуждение, думая иначе, ты ошибался, теперь ты знаешь, что от тебя ничего не зависит, может быть, это немного успокоит тебя, спокойствие необходимо, если ты хочешь, чтобы этому ожиданию пришел конец, представь себя фараоном, египетским жрецом, купцом, женой фараона, подними голову, выпрями спину, положи руки на колени и жди.


ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ

     К. обладает властью, но при этом он обычный человек, все люди в этой истории обычные, и сама история должна быть обычной, с обычной лексикой, обычной интонацией, обычным сюжетом, я хочу написать что-то такое, что пишут тысячи и читают миллионы, я хочу доказать себе, что стал обычным человеком, влился, наконец, в человечество,  разделяю его мысли, чувства и настроения, пусть это не человечество, а то, что интеллектуалы называют массой, пусть так, я хочу стать массовым человеком, как мне надоела моя исключительность, мое одиночество, я говорю новое (для себя) слово «en masse», привет, ребята! я надеваю обычные джинсы, кроссовки, посмотрите, как мне идет этот джемпер от Topman и куртка от Adidas…


КОРОЛИ В ИЗГНАНИИ

     короли в изгнании пытаются содержать двор и соблюдать все формальности этикета – подобно тому, как потерявший творческую потенцию писатель (к примеру, Хемингуэй) соблюдает личный ритуал сочинительства: поднимается в кабинет, наливает виски, заправляет страницу в машинку или открывает Blank document Ворда – и сидит часами в ожидании, когда на ум придет первое слово.


НАРЦИСС И ЭДЕЛЬВЕЙС

     Он взбирается выше и выше в поисках горного озера. Он уверен, что только там, наверху, сможет увидеть свой истинный образ. Только в горных озерах вода чиста, поверхность воды не рябит и показывает вещи так, как они существуют на деле. Поднимаясь выше и выше, карабкаясь по склону, который делается круче и круче (а воздух – все холоднее), он постепенно теряет силы и – так и не добравшись до озера (неизвестно есть ли оно там, в вышине) – падает и превращается в эдельвейс.

––––––––––––––––––––––––––
     См. стихотворение Г. Лонгфелло «Excelsior!»


ТЕНЬ

     задача рассказа – показать автору его тень, большинство писателей описывают и показывают что-то другое, не имеющее к ним отношения, считается, что это правильно, что именно в этом задача писателя – писать о том, что интересует других, а свои собственные интересы прятать подальше, на чердаке или в подвале, в результате писатели изображают персоны, я говорю языком Юнга, то есть маски, социальные клише, иногда кому-то удается изобразить чье-то бледное эго, кусочек еще какой-то психической сущности, не помню уж, как они называются, но редко кто отваживается показать свою тень, для этого, конечно, нужна особая техника, особые приемы, они делают текст странным, неудобочитаемым, его отвергают издатели, а если какое-то издательство и решится его опубликовать, его отвергнут читатели, поэтому такой писатель обречен оставаться наедине со своей тенью, ведя с ней долгую беседу, узнавая ее все лучше и лучше, и, как следствие, проникаясь к ней все большей симпатией, большим сочувствием, постепенно сливаясь с ней.