Смех

Никому нет дела вылезу Я из ванной или нет в конце концов, могу остаться согреваться и вариться до упора. Пока не превращусь в язык.
Никому нет дела пошел ли я спать и Я вовсе могу не ложится ожидая само время, что всегда проходит мимо, но вдруг зайдет без стука, прямо в меня, как солнце в соседний дом. И вот уже луна снова дружит с моим отражением и я подхожу к великому хороводу и вплетаюсь качаясь среди других молодых ветвей в полной темноте, в свете забывчивых фар в ожидании первого ветра зари. Когда я услышу, как все дышит, то устыжусь что мое дыхание повторяет за этим и не может перестать, тогда от тишины просыпаются систола с диастолой и снова начинают искать в грудной клетке место для твоего портрета занося затупившийся гвоздь над истыканной стенкой в своей кровавой преисподней.
Я буду несерьёзен, Я буду смеяться раздвигая мокрый папоротник над потерянной тропой, смеяться над затекшим старым лесным колодцем, над мхами и паутинами, над своими безразличными эхом и тенью, над жизнью и ее попыткой проскользнуть мимо меня, над смертью гребущей в кронах и над всей ясностью и всем сумбуром происходящего, над тем что где-то на изнанке происходит все тоже самое, только наоборот, а физики этого не понимают, над тем, что на любой войне ты стреляешь в себя и умираешь, над тем что в углу каждого окна, над всеми вариантами прошлого и будущего, над юлой вращающейся по часовой, над тем как внимательно и серьезно наблюдают за ее вращением умные, взрослые и хорошо одетые люди, над любой своей серьёзностью и стыдом, над любовью и всей ее скорбью. Я объясню первому встречному что всегда плачу когда мне смешно и отдам ему самое ценное что у меня есть.