Из цикла Семидесятые Гаврош

  На Невский выйдет в куртке чёрной.
  Там, как обычно, снег и дождь.
  Растёт ненужной травкой сорной
  Обычный питерский Гаврош.

  А общество шагает мимо
  В социализм развитой.
  А паренёк тот курит "Приму",
  Глядит вокруг, а взгляд пустой.

  Он не поделится печалью
  И непонятною тоской.
  Уедет он в район свой спальный,
  В тревогу ночи - с головой!

  И спросит вдруг себя: а дальше?
  Всё то же, так же - каждый день
  Фарцует, курит и куражит,
  И тень наводит на плетень.

  Поймёт он вдруг, что дышит ложью,
  Что пропитала всех и вся.
  Окажется здесь невозможной
  Другая лучшая стезя.

  А юношеский бунт погаснет,
  Когда сольётся он с толпой.
  Потом сочтёт он за несчастье,
  Коль не с кем выпить в выходной.

  И будет вечная усталость,
  Автобус, давка по утрам,
  Рутина, сердца одичалость,
  Неверие ничьим словам.

  И ожиданье перемены,
  И новый поворот судьбы...
  Но давят, угнетают стены,
  И вязнут в слякоти столбы.