Прощание с Пушкиным

Возможно, будь Пушкин сдержанней, расчетливей, не испытывай он эмоций, то, наверное, смертельный поединок всё-таки не состоялся бы. И Пушкин, как человек, остался бы жить. Но поэт без эмоций невозможен, поэт, не испытывающий сильных чувств – вообще не поэт. А значит, Александр Сергеевич погиб именно потому, что был поэтом, великим поэтом. Пушкин как обычный человек – погиб, но как поэт – беззащитный и ранимый, остался жить вечно.
Пуля, выпущенная убийцей, попала в живот, раздробив кости позвоночника: подобная рана в те времена не излечивалась. По заключению врача, Владимира Даля: «Вскрытие трупа показало, что рана принадлежала к безусловно смертельным. Раздробления подвздошной, в  особенности  крестцовой  кости  неисцелимы».  Владимир  Иванович  Даль  (1801–1872)  – писатель, этнограф, автор «Толкового словаря русского языка», был человеком огромных и  разносторонних  познаний.  Закончив  медицинский  факультет  Дерптского  университета в 1829 году, он участвовал в качестве врача в турецкой и польской военных кампаниях. Приехав в Петербург в 1832 году, он поступил ординатором в военно-сухопутный госпиталь, одновременно занимаясь и литературной деятельностью.
      Официальные пригласительные на похороны были разосланы всем главам дипломатического корпуса и иностранных миссий. В соответствии с международным этикетом того времени, подобное делалось исключительно в случае смерти достаточно высокопоставленного сотрудника МИДа. Камер-юнкеры в число таковых ни прежде, ни после не входили.
В разосланном от имени Натальи Николаевны Пушкиной извещении о кончине супруга имелось приглашение «к отпеванию тела его в Исаакиевский собор, состоящий при Адмиралтействе, 1-го числа февраля в 11 часов до полудня». Не сомневаюсь в том, что данное извещение и приглашение писала не сама убитая горем Наталья Николаевна с четырьмя детьми на руках, наверняка это сделал от её имени кто-то из близких. Но и здесь есть момент, требующий непременного уточнения.
В приглашении говорится об отпевании в Исаакиевском соборе. Прошло почти 200 лет, нынешнее поколение наверняка сочтёт, что в приглашении имеется в виду тот самый Исаакиевский собор, которым ныне гордятся все жители Санкт-Петербурга! Друзья мои! Предлагаю не торопиться с такими выводами. Несмотря на замечательные изображения Храма в современном художественном фильме о декабристах на Сенатской площади в реальности ни в 1825, ни в 1837 году Исаакиевский собор ещё не был построен! В 1837 году было завершено строительство основания купола и началась установка 24 верхних колонн. Торжественное освящение собора состоялось уже после смерти Николая Павловича – 30 мая 1858 года! Естественно, ни о каком отпевании в соборе без крыши и тепла не могло быть и речи! Между тем, мне неоднократно доводилось читать о том, что «проклятый царский режим» преследовал поэта и после его кончины, не позволив совершить торжественное прощание поэта с народом в Исаакиевском соборе! Абсолютно безграмотная псевдореволюционная демагогия! Однако мало того, некоторые деятели на основании этой ахинеи, высосанной из содержимого выеденного яйца, пошли ещё дальше, заговорили о каких-то массовых народных волнениях в февральском Петербурге образца 1837 года!
В чём же было действительная причина упоминания Исаакиевского собора в приглашениях, направленных от имени вдовы поэта? А дело в том, что внутри комплекса зданий самого Адмирайтейства 10 мая 1755 года была освящена небольшая домовая церковь во имя праведных Захарии и Елизаветы. А 17 апреля 1821 года в связи с проводимыми строительными работами богослужения в ней были прекращены. Летом 1821 г. по причине кардинальной перестройки Исаакиевского собора было принято решение устроить временный поместительный храм в здании Адмиралтейства, что и было сделано архитектором Монферраном. 12 декабря того же года ко Дню рождения Государя в Адмиралтействе был освящен храм по имя святителя Спиридона. А другой придел был посвящен преподобному Исаакию Далматскому. Так возник очень небольшой скромный временный Исаакиевский собор внутри главного здания Адмиралтейства. Кстати, по завершении строительства Исаакиевского собора, уже в царствование императора Александра II, Адмиралтейский храм святителя Спиридона решили не упразднять. В наше время этот храм является объектом исторического наследия.
Временный, маленький, домашний. Понимаете - разницу? Не могла вдова позволить себе аренду громадного, к тому же ещё и недостроенного храма! Не на что ей было устраивать дорогостоящие помпезные похороны – при долгах, да ещё с четырьмя детьми на руках!
В реальной ситуации вокруг рокового смертельного поединка, судя по его действиям, лучше всего тогда разобрался император Николай I. Пушкину посмертно были оказаны почести, полагавшиеся не взбалмошному дуэлянту, а национальному герою.
По воле императора отпевание поэта стало торжественным, государственным актом, ибо происходило по его согласию и решению в Конюшенной церкви, являвшейся в то время фактически домовой церковью императорской семьи. На отпевании присутствовали в соответствии с международным этикетом того времени главы практически всего дипломатического корпуса и иностранных миссий, находившихся в Санкт-Петербурге. Кстати, даже Жуковский, бывший одним из распорядителей похорон, поначалу писал: «О Конюшенной нельзя было и подумать, она придворная. На отпевание в ней надлежало получить особое позволение». Всё это говорит о понимании императором исключительного значения Пушкина в реальной табели о рангах Российской империи.
Прощаться с Пушкиным помимо родственников, друзей поэта и петербургской интеллигенции, помимо министров и генералов России, явились главы почти всего дипломатического корпуса Санкт-Петербурга за исключением двух - заболевшего прусского посланника и барона Геккерна,  , которого, разумеется, никто никуда не приглашал...
Удивительно, но история Конюшенной церкви имеет некие духовные пересечения с историей жизни Пушкина. После дуэли ещё живого Пушкина привезли в дом Волконских на Мойке и послали за священником из ближайшей церкви. Им оказался придворный протоирей Петр Дмитриевич Песоцкий, настоятель именно Конюшенной церкви, который прошел с русской армией войну 1812 года, был награжден бронзовым крестом на Владимирской ленте, орденом св. Анны 2-й степени, возведен с потомством в дворянское достоинство. Как свидетельствуют очевидцы (княгиня Е. Н. Мещерская, князь П. А. Вяземский), отец Петр после исповеди Пушкина вышел от умирающего поэта со слезами на глазах и сказал: «Я хотел бы умереть так, как умирает этот человек!»
Именно в Конюшенной церкви долгое время находились привезенные некогда из Константинополя святыни: Образ Спаса Нерукотворного, Плащаница, шитая шелками и жемчугом, и икона Знамение. В 1828 году император Николай I брал Образ и Плащаницу с собой в турецкий поход. Тот самый, в котором участвовал и Пушкин.
По преданию, в 1814 году, Образ Всемилостивейшего Спаса из Конюшенной церкви находился с императором Александром I при взятии союзными войсками Парижа. Молодой Геккерн начал свою карьеру во французском Тулоне — чиновником голландского флота, базировавшегося там. Он верно служил, но не оккупированным Нидерландам, а врагу России и Нидерландов — Наполеону, и дослужился до титула барона его Империи. Когда-то 1812 году юный Александр Пушкин, глядя, как уходят сражаться за Родину русские полки, мечтал быть в их рядах… Он погиб от пули, выпущенной французом по наущению того, кого благословил Наполеон.
Похоронили Пушкина там, где он и хотел быть похороненным, где заранее купил для этого место: в Святогорском Свято-Успенском монастыре рядом с могилой матери.
Я был в том месте в дни моей юности. С возвышенности, на которой находится монастырь, открываются взгляду необъятные дали. Видно всю Россию.