тревожное

Если ты умрешь, слушай, мне без тебя — зачем?
Мне не спится здесь — только вот на твоём плече.
В тесном городе тихо, как на похоронах.
Все нажитое обращается в серый прах.

Словно жизнь идёт, развесёлое решето,
Но вглядись сильней: какое-то все не то.
Не улыбки их губы тронули, а оскал.
Не надежда во взглядах плещется, а тоска.

Руки судорожно вгрызаются в полотно
Сладкой будничной повседневности, но оно
Ускользает песком египетским по ветру.
Если ты умрешь, я, конечно, с тобой умру.

Тихим шорохом упадём на страницы книг,
И рассыплемся запятыми в родной язык,
Горстью пауз и открываемых вновь дверей.
Все равно наш мир становится все скорей,

Все грубее запреты, все безутешней вой.
Если ты умрешь, я конечно, умру с тобой.
Но давай поживем ещё, скажем, сотню лет.
Словно бури нет, страха, смерти и боли нет.

Словно мы пишем письма, снова, судьбе назло,
Словно снова сюрприз, что на улице рассвело,
Нам не наговориться, будто бы все впервой.
Если ты живешь, слушай, я буду жить с тобой.