190. Мираш и его любовь. Откровенность

190…((233.а)) Реконструкция. Откровенность
В приморском городе Мираш, сын бурунной девы был по праву рождения господином, Зимородок – пешкой. При этом один так несчастлив, а второй – так счастлив! Да, он задушен бесправием, но упоён местом плена: море! Всё равно – море! Службу он получил не простую и сложную, а в самый раз для того, чтобы узнать на своём опыте: может ли колдун жить вечно. Беглая государыня потребовала каменный дворец посреди моря. Высотой с мачтовую сосну, шириной как дворцовый сад. Сложить его Зимородок должен из серой гальки, не превышающей размером ноготь своего мизинца. Если попадётся хоть один большой или тёмный камешек, начинай сначала. Правду сказать, владычица клекочущих дев его не торопила.
От линии прибоя отходить Зимородок не мог вообще. Поднимая бурю, он улетал на расстояние, с какого видно море. Уплывал – докуда видно землю. Подозревая, что дело тут в способе перемещения, что стал как бы настоящей пешкой, а пешки не летают и не плавают, они ходят, Зимородок ждал заморозков, крепкого льда. Он мучился, естественно желая свободы и отчаянно не желая покидать место своего заточения.
Слов и клятв его государыня бурунная дева не слышала.
Зато Мираш, бродивший побережьем, быстро стал Зимородку приятелем, насколько это возможно для одержимого человека, который не выплывает из своей тоски. Любовь. Между этими двумя посторонний взгляд не распознал бы: кто сын государыни, а кто её пленник, рвущийся прочь.
***
190…233.а Исходник
Зимородок:
– Пришёл и не пришёл.
На месте сидишь и не сидишь,
не здесь, но и не там,
не слышишь и не видишь.
Не умолкая чайки призывают:
с них взять пример:
очнись и говори!
А если и сказав, опять не скажешь,
я выхода не вижу тебе из тупика.
Мираш:
– Была у нас детей головоломка…
Головоломка – тому, кто водит,
игра на ловкость она для прочих.
Мы башню возводили
на каменном заговорённом основанье
и колышке,
на вид неотличимом от прочих.
Ведущий строил, остальные разбирали.
Азартная игра.
Кто вытащил его,
тот колышек главнейший
обрушив башню,
тот и проиграл.
Чаще других я был им, невезучим,
предчувствуя что жизни мякоть
не для меня,
что дальше будет скорлупа.
Колоть придётся, а не мять.
Я был готов…
Но жизнь способна удивлять.
Сто этажей пустой надежды
сквозных, как раны, возвести
я смог легко…
Обрушить их не в силах.
Всё держится на имени Её,
равно на колышке магическом,
сокрытом.
Зимородок, скучая:
– А, ясно... Что за девица?
Мираш:
– Мальва. Она мне мачеха.
Зимородок, взлетая и разворачиваясь в полёте:
– Сестра моя?!
Та-дам: и сразу ты оправдан!
Прекрасный вкус, ужасный выбор.
Но и влюбляться в равных –
Конечно, глупость! Растрата жизни!
Так-так-так…