В. В. Маяковский. Уже! Рус. Бел

Уже голодище
берет в костяные путы.
Уже
и на сытых
наступают посты.
Уже
под вывесками
«Milch und Butter»
выхващиваются хвосты.
Уже
на Kurfurstendamm’е
ночью
перешептываются выжиги:
«Слыхали?!
Засада у Рабиновича…
Отобрали
«шведки» и «рыжики».
Уже
воскресли
бывшие бурши.
Показывают
буржуйный норов.
Уже
разговаривают
языком пушек
Носке и Людендорф.
Уже
заборы
стали ломаться,
Рвет
бумажки
ветра дых.
Сжимая кулак,
у коммунистических прокламаций
толпы
голодных и худых.
Уже
валюта
стала Луна-парком —
не догонишь
и четырежды скор —
так
летит,
летит
германская марка
с долларных
американских гор.
Уже
чехардят
Штреземаны и Куны.
И сытый,
и тот, кто голодом глодан,
знают —
это
пришли кануны
нашего
семнадцатого года.

[1923]

УЖО!
 
Ўжо галадзішча
берэт у касцяныя путы.
Ужо
і на сытых
настаюць пасты.
Ужо
пад шыльдамі
«Milch und Butter»
выхвашчываюцца хвасты.
Ужо
на Kurfurstendamm’е
ўначы
шэпчуцца выпальванні:
«Чулі?!
Засада ў Рабіновіча…
Адабралі
«шведкі» і «рыжакі».
Ужо
ўваскрэслі
былыя буршы.
Паказваюць
буржуйный нораў.
Ужо
размаўляюць
мовай гармат
Нашэнню і Людендорф.
Ужо
платы
сталі ламацца,
Ірве
паперкі
ветра дых.
Сціскаючы кулак,
у камуністычных пракламацый
натоўпу
галодных і худых.
Ужо
валюта
стала Месяц-паркам —
не дагоніш
і чатырохразова хуткі —
так
ляціць,
ляціць
германская марка
з доларных
амерыканскіх гор.
Ужо
чехардзяць
Штреземаны і Куны.
І сыты,
і той, хто голадам грызены,
ведаюць —
гэта
прыйшлі кануны
нашага
сямнаццатага года.

     Перевёл Максим Троянович